Встав, Рив поднял бокал с шампанским.

— За Гарри и Мэри-Энн! — объявил он. — Пусть они будут так же счастливы, как мы с Деб, — он поклонился мне, — как Ричард с Шарлоттой,

— он поклонился Шарлотте, — и как Бернард с Элизабет, — он грациозно поклонился маме.

— Правильно! Правильно! — откликнулись мы хором и подняли свои бокалы.

Словно по заказу, в дверях появился дворецкий.

— Завтрак подан, миледи, — сообщил од.

Продолжая поздравлять Гарри, мы двинулись в гостиную.

Все гости оставались ночевать в Эмберсли, поэтому после полудня Рив повел мужчин на охоту, а мы с женщинами отправились гулять в парк. Хотя лето уже кончилось, парк, с его статуями, многочисленными прудами и фонтанами и разнообразием растений, все еще производил сильное впечатление.

Вечером, когда я сидела за обеденным столом и разговаривала с Бернардом, на меня внезапно обрушилась страшная усталость. Я думала, что мне удается ее скрыть, но когда дамы отправились в одну из маленьких гостиных пить чай, мама твердо сказала:

— Дебора, тебе пора спать. Я разолью чай вместо тебя.

Я не стала возражать.

Пройдя наверх, я с помощью Сьюзен разделась, а затем покормила раскапризничавшуюся Хелен.

Дитя мое, — думала я, нежно прижимаясь губами к ее золотистым волосикам — Как же я тебя люблю!

Свернувшись калачиком на нашей большой кровати, я мгновенно уснула.

Ровно через четыре часа я снова проснулась, удивляясь, как быстро мой организм приспособился к графику кормления ребенка.

Рива рядом со мной не было, и я решила, что он все еще внизу — играет с мужчинами в бильярд или что-нибудь в этом роде.

Когда я открыла дверь в гардеробную, там горела свеча Впрочем, она едва ли была нужна, так как в окно смотрела полная луна, озаряя комнату своим бледным сиянием.

Вспомнив, что как будто задергивала шторы, я с удивлением посмотрела в сторону окна.

Там стоял Рив с ребенком на руках, в лунном свете его темные волосы казались почти черными. Он смотрел на Хелен с таким выражением, что у меня на глаза сразу навернулись слезы.

Боясь спугнуть очарование момента, я застыла на месте и, наверное, на цыпочках вернулась бы в спальню, если бы Рив не поднял на меня глаза.

— Деб! — с сияющей улыбкой произнес он. Я подошла к окну.

— Уже пора ее кормить, — сказала я. — Поэтому я и пришла.

— Знаю. Она немного поплакала, но когда я положил ей палец в рот, она стала его сосать и умолкла.

Я прислонилась щекой к его плечу, и мы стали вдвоем рассматривать своего ребенка.

— Никогда не думал, что буду испытывать такие чувства, — удивленно признался Рив. — Она… она кажется мне просто чудом.

Глядя на Хелен Марию Элизабет Энн Ламбет, я думала о том, что, возможно, она и есть чудо. И даже в большей степени для Рива, чем для меня. Для меня она просто горячо любимое дитя, для Рива она еще и искупление.

Захлопав ресницами, чудо начало плакать.

— Фокус с пальцем действует недолго, — сообщила я мужу. — Боюсь, тебе придется отдать ее мне.

Он улыбнулся мне такой счастливой мальчишеской улыбкой, что мое сердце запело от радости.

Теперь уже никто не назовет его Корсаром.