— Я так люблю тебя, Джорджи, — сказал он. — Я чуть не сошел с ума за прошедшую неделю.

Мое сердце радостно пело. Наконец-то я услышала эти долгожданные слова.

Я заерзала у него на коленях.

— А когда ты впервые понял, что любишь меня? — с любопытством спросила я, горя желанием узнать подробности.

— В тот момент, когда ты впервые вошла ко мне в библиотеку и стала меня шантажировать, — последовал немедленный ответ.

Я широко распахнула глаза:

— Что?

Он улыбнулся той озорной мальчишеской улыбкой, которую я так любила.

— Ты стояла передо мной и смотрела на меня своими огромными карими глазами и была такая храбрая, решительная и хорошенькая. — Он чмокнул меня в нос. — Уж не думаешь ли ты, что я потратил все эти деньги только ради того, чтобы отомстить тете Агате?

— Ты шутишь, — слабо пискнула я.

— Вовсе нет.

— Но ты же был так груб со мной.

— Ну конечно, я был груб. Я знал, что не могу жениться на тебе, и поэтому не хотел мучить себя, поощряя дружбу между нами.

Теперь-то я понимала, почему он не мог жениться на мне.

Нет, он просто ненормальный!

— Мне понадобилось чуть больше времени, чтобы влюбиться в тебя, — призналась я. — Думаю, это произошло, когда я увидела, как ты ведешь себя с Анной. Тогда-то я и поняла впервые, что ты вовсе не такой холодный эгоист, каким хочешь казаться.

Я ласково провела рукой по его волосам и улыбнулась ему.

— Ах, Филип, я так счастлива.

— Скоро ты станешь еще счастливее, — пробормотал он мне в ухо.

— Правда? — успела вымолвить я, прежде чем снова почувствовала его губы на своих губах — твердые, властные, жадные.

Тело мое вспыхнуло. Я желала его с такой отчаянной силой, что это испугало меня. Я хотела целовать, ласкать его, ощутить всем своим существом, хотела, чтобы он вошел в меня, обладал мною, слился со мной в единое целое. Я хотела, чтобы мы взбирались на высоты бурной страсти, а после лежали в объятиях друг друга — умиротворенные и упоенные близостью.

Филип поднял голову и промолвил:

— Ты пойдешь со мной в постель?

— Да, — от всего сердца воскликнула я. — О да.