Я вернулась в «Гриллонс» в весьма скверном расположении духа, хотя, по идее, следовало бы радоваться. Разве не получила я все то, за чем явилась в Лондон? Я стану выезжать в свет, мне будет покровительствовать леди с большими связями и безупречной репутацией. Мне предоставляется возможность встретить множество достойных молодых джентльменов, и уж одному-то из них я наверняка понравлюсь настолько, что он сделает мне предложение, и мне он тоже понравится, и совместная жизнь с ним не будет для меня наказанием.

Да, действительно следовало радоваться. Но в то же время я была вне себя от бешенства. Еще никому не удавалось разозлить меня так, как это сделал граф Уинтердейл.

Что за грубиян! Как он смел со мной так обращаться! Записал мое имя на клочке бумажки — можно подумать, не сделай он этого, оно бы сразу вылетело у него из головы!

И он даже не поинтересовался, как я добралась до Лондона. А теперь мне снова придется трястись обратно до дому в дилижансе, ждать, пока он соблаговолит написать мне, а потом возвращаться в Лондон на Гросвенор-сквер все на том же дилижансе. Да кроме того, тащить с собой в чемодане все те наряды, о которых он так пренебрежительно отзывался.

Умом-то я, конечно, понимала, что злюсь совершенно напрасно: странно было бы ожидать от мужчины, которого я пыталась шантажировать, джентльменского к себе отношения. И тем не менее его поведение возмущало меня до глубины души.

Впереди у меня был целый день, и я решила пойти прогуляться вместе с Марией по Лондону, вместо того чтобы сидеть в номере отеля и скучать. Мне не терпелось посмотреть Вестминстерский собор, но Мария так хотела увидеть выставку восковых фигур мадам Тюссо, которая проходила в это время в Лондоне, что у меня не хватило духу отказать ей, и мы направились туда вместе. Я ведь еще вернусь сюда, а вот Мария, вполне возможно, никогда больше и не побывает в Лондоне.

Восковые фигуры исторических персон, разодетые в пышные костюмы, являли собой впечатляющее зрелище. Мы с Марией восхищенно охали и ахали, пока ко мне не привязался с разговорами какой-то докучный джентльмен с льстивыми манерами.

— Он досаждает вам, мэм? — раздался у меня за спиной мягкий мужской голос.

Я обернулась и тут же встретилась взглядом с кареглазым молодым человеком, одетым в голубой сюртук и модные темно-желтые панталоны.

— Никому я не досаждаю, — заявил гнусный тип. — Просто показываю леди наиболее интересную часть экспонатов.

— Я уже сказала, что не желаю с вами разговаривать, сэр, а вы продолжаете меня преследовать, — холодно промолвила я. — Вы мне надоели.

— Убирайтесь и оставьте леди в. покое, — приказал незнакомец.

После мгновенного колебания отвратительный тип растворился в толпе, а мой спаситель повернулся ко мне с любезной улыбкой.

— Такой юной очаровательной леди не следует появляться на выставке без сопровождающего, мэм. Если у вас есть карета, я провожу вас домой.

Не скрою, приятно, когда тебя называют очаровательной юной леди, тем более если незадолго до этого ты слышала в свой адрес от одного мерзкого типа, что выглядишь «вполне презентабельно».

— Боюсь, сэр, кареты у меня нет, — с сожалением промолвила я. — Мы с моей служанкой прибыли сюда в наемном экипаже.

— Тогда позвольте остановить для вас кеб. — Должно быть, он заметил на моем лице некоторую неуверенность, потому что поспешно добавил:

— Если, конечно, вы уже осмотрели выставку.

— Я… мне кажется, Мария хотела еще посмотреть восковые фигуры римских императоров, — сказала я.

— Позвольте мне сопровождать вас, — предложил мой спаситель. — Меня зовут Слоан, мэм. Лорд Генри Слоан.

— Очень приятно, лорд Генри, — любезно промолвила я, протягивая ему руку. — Мое имя мисс Джорджиана Ньюбери.

— Мисс Ньюбери, — поклонился он с обворожительной улыбкой. — Счастлив познакомиться с вами.

Остаток дня прошел великолепно. Лорд Генри оказался весьма приятным молодым человеком. Он рассказывал множество забавных и поучительных историй из жизни персонажей, чьи фигуры были представлены в коллекции мадам Тюссо.

Он явно обрадовался, когда я сообщила ему, что собираюсь выезжать в свет в этом сезоне.

— Это означает, что я снова вас увижу, — сказал он. — На время сезона я остановился в доме моего отца. Мы будем часто встречаться на балах и вечеринках.

Я понятия не имела, кто отец лорда Генри, но решила не обнаруживать своего невежества. К счастью, он не замедлил прояснить эту загадку.

— Мой отец — герцог Фэркасл, как вам, должно быть, известно.

— О, — слабо охнула я. — Ну конечно.

— И кто же будет представлять вас, мисс Ньюбери? — осведомился он наилюбезнейшим тоном.

Мы поджидали кеб, который лорд Генри вызвал для нас с противоположной стороны улицы. Я опустила глаза и сделала вид, что разглаживаю складку юбки.

— Леди Уинтердейл, — промямлила я наконец.

— Как вы сказали?

— Леди Уинтердейл, — повторила я более отчетливо.

— Боже праведный! — промолвил он. Я подняла голову, встретила изумленный взгляд карих глаз и сказала:

— Видите ли, дело в том, что лорд Уинтердейл — мой опекун. Он-то и попросил леди Уинтердейл представить меня вместе со своей дочерью Кэтрин.

Лорд Генри ошеломленно уставился на меня:

— Вы подопечная лорда Уинтердейла?

— Да, — вымолвила я, стараясь придать своему голосу твердость.

— И ему удалось убедить леди Уинтердейл вывозить вас в свет?

— Да, — повторила я. — Отец оставил нас с сестрой без гроша, лорд Генри, а значит, я должна как можно скорее выйти замуж. Лорд Уинтердейл был так добр, что уговорил свою тетушку представить меня обществу, хотя по правилам мне полагается быть в трауре еще по крайней мере полгода.

— Интересно, как Уинтердейлу это удалось? — пробормотал лорд Генри. И тут же ответил сам себе:

— Вероятно, он предложил ей оплатить все расходы.

Я почувствовала, как вспыхнули мои щеки.

— Да, именно так все и было.

Лорд Генри усмехнулся. У него была приятная улыбка, ничем не напоминающая порочную ухмылку джентльмена, с которым я имела счастье познакомиться этим утром.