– Если твой хозяин согласится с пожеланиями регента.

– Это большие Игры в честь Губителя[64], – сказала мне Ио. – Их устраивают раз в четыре года. И всегда через два года после очередных Олимпийских игр. А девушкам разрешается быть в числе зрителей, пока они не выйдут замуж. Я правильно объясняю, Симонид?

Старый софист улыбнулся и кивнул.

– Это была бы большая честь для тебя, Латро, – сказал он. – Возможно, ты никогда не забыл бы этого.

– Я никогда не бывала в Дельфах, – сказала Ио. И прибавила:

– Но я бы очень хотела побывать там!

– Ну так мы и побываем, – пообещал я ей.

Пасикрат и Симонид вскоре оставили нас, чтобы подготовиться к походу в театр. Пасикрат не имел при себе ни соответствующей одежды, ни сандалий, и Симонид намеревался одолжить ему кое-что, хоть и предупредил, что они вряд ли соответствуют коринфской моде.

– Он, похоже, неплохой человек, – сказал я Ио, когда они ушли. – Но, по-моему, он меня ненавидит.

– Так и есть, – сказала Ио. – Нам придется быть предельно осторожными с ним. И тебе тоже, Полос. Он из тех, кому очень нравятся мальчики.

– Значит, это ты отрубил ему руку своим мечом? – спросил Полос.

Я тут же спросил у Ио:

– Кстати, как это случилось?

– Ну, меня там не было, – начала она, – но Пасикрат вроде бы попытался тебя ударить кнутом, заявляя, что ты всего лишь раб регента. Ты ранил дротиком одного из его слуг, а потом, должно быть, схватился с ним самим и насквозь разрубил ему щит своей Фалькатой; меч, пройдя сквозь щит, и отсек ему кисть. Он ужасно закричал – именно в этот момент я и догадалась, что в шатре происходит что-то неладное. Помимо рабов, в лагере была еще сотня отборных спартанцев, и все они тут же примчались на помощь Пасикрату, но ты убежал. И больше я тебя не видела до тех пор, когда мы с Дракайной пробирались вдоль крепостной стены, а ты выбежал прямо на нас. Ну а потом всех нас забрали в город, и все получилось так, как мы хотели.

Пока она это рассказывала, неслышно вошел мальчик-мидиец, и я сказал, что они с Полосом вполне могли бы сесть на те табуреты, которые принес Пасикрат.

У Полоса от изумления глаза стали совсем круглыми, но Ио сказала ему:

– Не думай, то, что видит Латро, самое что ни на есть настоящее! Что бы там ни было. Если он этого коснется, мы тоже это увидим.

– Я его и так уже немножко вижу, – сказал Полос. – Но я вовсе не хочу видеть более отчетливо!

Я спросил Ио, о чем это они, но тут заговорил мальчик-мидиец и, по-моему, проявил невоспитанность, поскольку он заговорил одновременно с Ио и без спросу.

– В этом доме живет так много людей. А ты с ними знаком?

Я сказал, что меня представили нашему хозяину и его сыновьям, а также я видел некоторых его слуг.

– Воинов Кемета «Египта», они очень злые. – Мидиец повернулся на каблуках и вышел.

Полос, явно почувствовав облегчение, сел.

– У него тоже неважно с памятью – все никак не может запомнить, что уже умер. Наверное, здесь у него мысли всегда путаются.

Я спросил, где находится этот Кемет, но никто из них не знал. Нужно не забыть и спросить об этом Симонида.

– А что, надо быть очень сильным, чтобы рубиться на мечах? – спросил Полос.

Я ответил, что, разумеется, хорошо быть сильным, но еще важнее ловкость и быстрота реакции.

– А если самый сильный мужчина окажется и самым ловким, он всегда побеждает?

– Или женщина, Полос! – с упреком сказала Ио. – Вспомни амазонок. У меня тоже есть меч, и я уже один раз убила.

– Нет, – ответил я Полосу. – Нет, не всегда.

– А кто же тогда? И как это Ио могла убить человека? Она только что сказала…

Я немного подумал, понимая, что именно должен сказать, но не зная, как выразиться яснее. Из-за окна донеслось пение многоствольной флейты-сиринги[65], и я выглянул наружу; по улице шли три маленьких мальчика, один из них перебирал отверстия сиринги, и все трое танцевали. Несколько почтенного вида горожан остановились и стали смеяться и подшучивать над детьми.

– Посмотрите, – сказал я Полосу и Ио. – Видите этих мальчиков?

– Они играют в Пана и сатиров, – сказала Ио. – Мы тоже в Фивах часто в это играли.

– Пожалуйста, последите за ними. Считайте, что это не дети, а взрослые мужчины и что они дерутся на мечах, а не танцуют. Ясно вам? – Оба кивнули.

– Посмотрите, как они двигаются. Поединок на мечах – это тоже своего рода танец, даже если соперники сражаются верхом на лошадях. Смотрите на них внимательно – который же победит?

– Тот, что с сирингой, – сказала Ио, и Полос поддержал ее.

– Почему? – спросил я.

– Потому что он лучше всех танцует, – сказал Полос.

– Верно. А почему он лучше всех танцует?

Они молча уставились на меня, не зная, как обосновать свой ответ, и я велел им принести три палки длиной примерно с мою руку до плеча.

Когда они вернулись, я показал им, как держать палки (точнее, мечи) – чтобы сверху всегда был большой палец.

– Боевой топор – тоже очень хорошее оружие, – сказал я, – но меч все-таки лучше. Если держать меч, как топор, то будешь только рубить, а мечом можно еще и резать, и колоть – ты должен быть мясником, ловко разделывающим тушу, а не лесорубом, который валит деревья. Ну, неужели никто из вас так и не догадался, почему мальчик с сирингой танцует лучше всех?

– Я понял! – сказал Полос. – Потому что у него свирель.

Ио кивнула:

– Ну да, он знал заранее, что именно будет играть и под какую музыку будет двигаться; а остальным пришлось приноравливаться к нему.

– Правильно. Такой человек и в поединке всегда побеждает, – сказал я. – Так, теперь возьмите оба что-нибудь в левую руку – всегда лучше драться, если у тебя что-то есть в левой руке. Лучше всего иметь щит; но если нет щита, сойдет все что угодно – нож, например, или даже второй меч.

Ио взяла свой плащ и намотала его на левую руку.

– Ты так иногда делал во Фракии, господин мой, – сказала она. – Несколько раз плащ прорубали, и мне приходилось зашивать его, зато клинок ни разу не поранил тебе руку.

– Но если б я невольно положил руку на что-нибудь твердое, например, на подоконник, любой меч тут же рассек бы и плащ, и руку до кости, – объяснил я ей. – Однако во время боя такая возможность крайне редка; впрочем, Фальката, наверное, и на весу способна нанести подобный удар. Кстати, вот почему всегда нужно стараться иметь самый лучший и самый острый меч. И всегда держать его в полном порядке. А тебе, Ио, нужно свесить часть плаща – пусть мелькает перед глазами у противника, отвлекая его.

– А у меня нет плаща, – сказал Полос. – Наверно, мне нужно купить?

– Да, завтра купишь. Но вовсе не по этой причине. Однако драться ты должен сейчас, а не потом. Что ты будешь делать без плаща?

Он подхватил табурет, на котором сидел, и сказал:

– Пусть пока это будет мой щит.

– Отлично! Такой табурет зачастую прекрасно заменяет щит, – отметил я.

– А еще ты часто держал в левой руке дротик – когда дрался с фракийцами, – сказала Ио. – По-моему, они этого дротика очень опасались, но ты ни разу его не метнул.

– Верно, – кивнул я. – Потому что если б я его метнул, у меня в левой руке остался бы только плащ. А ведь никогда нельзя быть уверенным, что кому-то из противников не придет в голову метнуть дротик в тебя. А иногда кажется, что, метнув дротик, можно положить конец всему сражению. Или еще – если заметишь что-то более удобное для левой руки. Например, если б Полосу пришлось метнуть свой табурет, он мог бы тут же схватить второй.

Итак, теперь, когда у вас есть и мечи, и щиты, вы должны на некоторое время о них забыть. Вы помните мои слова о том, что поединок похож на танец?

Оба кивнули.

– Я сказал так потому, что вы должны двигаться очень ловко и правильно, но даже не думая о своих ногах. Например, кто-то собрался бы обучить меня незнакомому танцу, и сперва я просто вынужден был бы думать о своих ногах, но хорошо танцевать еще не смог бы. Хорошим танцором становишься только тогда, когда забываешь о ногах напрочь.