Мы накачались пивом, думал Кэт, и от этого чувствуем себя хоть чуть-чуть спокойнее, но самолет тоже набили до отказа, и Кэт очень нервничал по этому поводу. Он наблюдал, как Блуи включил освещение на носу и фюзеляже самолета, выпустил закрылки на двадцать градусов, подготовился к взлету и выжал газ. Тормоза еще держали машину на месте, корпус самолета дрожал, они ждали, пока двигатель наберет полные обороты, затем Блуи отпустил тормоза.

Кэт ужаснулся, насколько медленно самолет набирал скорость. Поляна имела протяженность немногим более тысячи футов, и она быстро кончалась. Им навстречу, в свете самолетных огней, быстро неслись деревья. Затем при скорости в пятьдесят узлов Блуи огромным усилием вытянул на себя штурвал, и самолет стал тяжело подниматься в воздух под таким углом, который казался Кэту невероятным. Мотор уж точно заглохнет, думал он; Блуи убрал шасси, угол увеличился, и вдруг они взмыли над деревьями. Австралиец уже давил на штурвал, позволяя самолету набрать скорость.

Блуи расплылся в улыбке, взглянув на Кэта.

— Вот так надо выполнять «короткий взлет с преодолением препятствия», — сказал он, довольный собой. — Стоит запомнить, как это делается — угол и все остальное. Вскоре может пригодиться.

— Спасибо за урок, — ответил Кэт, вытирая рукавом пот со лба. Реальное пилотирование здорово отличается от тренировок на хорошо подготовленной, длинной взлетной полосе.

Блуи резко развернулся по направлению к городу Эверглейдс и продолжал держать самолет на малой высоте. Спустя несколько минут, когда в поле зрения появился аэропорт, он начал набирать высоту, одновременно вызывая по радио службу полетов. Блуи объяснил, что они только что вылетели из Эверглейдса и заказывают полет в Марафон, на Флорида-Киз. Покончив с этим, Блуи расслабился.

— Я говорил тебе, что машину поднимет любой груз, который войдет в нее, — улыбнулся он Кэту.

— Я верю тебе, — ответил Кэт. — Зачем нам садиться в Марафоне?

— А мы и не садимся, — ответил Блуи.

Глупый вопрос, подумал Кэт. Пора бы уже привыкнуть к этому. Блуи притворился, что вылетел из Эверглейдса, а теперь притворится, что будет делать посадку в Марафоне. Его план полета был зарегистрирован. Их следующая остановка — полуостров Гуахира в Колумбии.

Спустя час Блуи приготовился садиться в Марафоне, вызвал службу полетов и отменил свой план, затем с ревом пронесся над посадочной полосой в десяти футах над землей. Он выключил вращающийся световой маяк, навигационные и посадочные огни и огни на концах крыльев, поднялся на высоту двести футов, затем сделал резкий разворот на юго-восток, пронесшись над узким островом. Тут же вслед за этим, едва оторвавшись от материка, он навалился на штурвал и нырнул вниз к поверхности воды, заставив Кэта закрыть глаза в ожидании удара.

Когда ничего этого не произошло, он открыл глаза.

— На какой мы высоте? — неуверенно спросил Кэт.

— Думаю, около пятнадцати футов, — ответил Блуи.

Они пронеслись мимо идущей внизу яхты на расстоянии не более чем в сотне футов от конца крыла со стороны Кэта.

— Следи за судами, — сказал Блуи с опозданием.

— Хорошо, — сказал Кэт. — Сколько мы будем лететь на такой высоте?

— Все время, пока не минуем Кубу и не окажемся в Эспаньоле[2], — сказал Блуи. — Возьми штурвал.

Кэт кинулся к штурвалу, а Блуи занялся лораном, задавая ему новую серию координат.

— Не давай ему подниматься! — скомандовал Блуи.

Кэт понял, что неосознанно тянет штурвал на себя. Он постарался держать высоту.

— Следи за водой, а не за высотомером, — сказал Блуи. Через минуту он забрал штурвал, и Кэт вздохнул с облегчением.

Блуи говорил Кэту, что они пролетят Кубу стороной, по проходу Уиндуорд между Кубой и Гаити, но не сказал, что проделает это на высоте пятнадцати футов. Кэт никак не мог расслабиться.

— На. Флорида-Киз держат шар-зонд на тросе длиной четырнадцать тысяч футов, — сказал Блуи. — Они поднимают на нем радар и просматривают пространство под ним. Ночью он опущен, и нам надо пролететь, чтобы нас не засекли ни американские, ни кубинские радары, пока мы не покинем их воздушное пространство. Я не хочу, чтобы МИГи Фиделя использовали нас как мишень для тренировки попадания в цель.

Около двух часов самолет летел, почти касаясь воды, а Кэт в это время шарил глазами по туманному горизонту, высматривая корабли и мелкие суда. Был момент, когда он заметил огни справа. Он решил, что это Куба, но не хотел отвлекать Блуи вопросами. Спустя какое-то время огни появились прямо перед ними.

— Это Гаити, — сказал Блуи, — скоро будем набирать высоту.

Огни приближались, и Блуи поднялся на две сотни футов. Потом прямо под ними промелькнула прибрежная полоса, и самолет начал по-настоящему набирать высоту.

— Там впереди гора высотой девять тысяч футов, — объяснил Блуи.

— Что же, никто не заметит неизвестный самолет над Гаити? — спросил Кэт.

— Конечно, заметит, — сказал Блуи. — Мы сейчас на радаре ПВО США. Они принимают нас за гаитянский самолет, который только что взлетел. Мы и на радаре Гаити, если они уже проснулись, в чем я сомневаюсь. Но у Гаити нет ВВС, так какого черта беспокоиться?

Оставив остров позади, Блуи зафиксировал автопилот на высоте девять тысяч футов, сбавил обороты двигателя и задал новую долготу и широту.

— Это для Айдлуайлда, — сказал он, — мы будем там часов через шесть. Наше «окно» — в промежутке между семью тридцатью и восемью часами. Я добавил в план полета дополнительные полчаса на всякий случай.

— На какой случай?

— Если прилетишь на Айдлуайлд раньше или позже условленного времени, тебя подстрелят при посадке, — весело объяснил Блуи. — Очень обидчивые люди.

— Понятно, — сказал Кэт. — Ты часто летал туда?

— Думаю, что сделал не меньше двух десятков полетов туда и обратно.

— А как они узнают нас?

— У нас есть код. Айдлуайлд — это Браво Один, мы — Браво Два. Как ты познакомился с Карлосом, Кэт?

— У нас был общий друг. А как ты с ним познакомился, Блуи?

Блуи засмеялся.

— Я летал в сельскохозяйственной авиации на Кубе в тысяча девятьсот пятьдесят девятом году. У власти еще был Батиста, но Фидель и его компания веселых мужиков здорово напирала. Большинство иностранцев — и многие кубинцы — покидали страну, но я остался. Нужны были деньги, а я был молод и глуп. Однажды я заправляю самолет, а тут кубинский крестьянин подкатывает ко мне и спрашивает, не хочу ли я заработать лишних деньжонок. Говорит он с американским акцентом. Я не спешу, делаю свое дело, а потом говорю, что, конечно, лишние деньжата не помешают. Он дает мне фотоаппарат и говорит, что ему нужны фотографии побережья около тростникового поля, которое я опылял, и чтобы они были сделаны с высоты не более ста футов и захватывали кусок побережья на пару сотен ярдов вглубь. Я сделал два-три захода, сделал фотографии, получил деньги. Мы выпили пива, подружились. То побережье было у местечка под названием Бахья де Кочинос. Залив свиней.

Блуи налил себе супа из термоса, который им дал Спайк, потом продолжил.

— Когда прорвался Кастро, я привел свой «кукурузник» в Ки-Уэст — дал ему свободу, можно сказать, и открыл небольшое дело во Флориде. Года два спустя, когда мне опостылело опылять посевы, я получаю весточку от Карлоса. Только Богу известно, как он нашел меня. Не успел я опомниться, как оказался в Гватемале, где они готовили кубинцев для праздника в Заливе свиней. Во время вторжения я сбрасывал грузы на побережье с «Ди-Си-Три» — не самое веселое занятие, которым мне когда-либо приходилось заниматься, и при этом мне в задницу всадили шрапнель. Я грохнулся в океан, и меня подобрал гидросамолет. На его борту Карлос уже ждал меня. Потом, в течение многих лет, он изредка появлялся снова, и каждый раз предлагал работу, всегда за хорошие деньги.

— Так он из ЦРУ? — спросил Кэт.

— Если ты так считаешь, — тихо засмеялся Блуи. — Я ни разу не видел его удостоверения, только его деньги. И они ни разу не были фальшивыми, поэтому я и не задавал вопросов. Но он хороший мужик.