– Именно. Ты же хотел познакомиться с сыном, а?

– Да, – проворчал он, – но…

– Я уйду примерно через час. На обед можешь приготовить что хочешь, или купите себе с Дональдом гамбургеров. Только не давай ему в руки бутылку с кетчупом. В последнее наше посещение ресторана он превратил его в настоящее поле битвы, – все это она проговорила с притворным спокойствием.

Потом, вдруг заспешив, Трейси взлетела вверх по лестнице и заперлась в ванной комнате. Она уставилась на свое отражение в зеркале. Интересно, удастся ли ей сохранить спокойствие на протяжении целой недели в присутствии Дуга, от одного взгляда которого ее бросало в трепет?

Когда ровно в семь – Чарльз никогда не опаздывал – позвонили в дверь, Трейси едва не столкнулась с Дугом, тоже поспешившим к двери.

– Я открою, – бросила она, обогнув его движением, которое привело бы в восторг любого профессионального баскетболиста. Оказавшись сзади, он рассвирепел. Трейси же, задыхаясь, распахнула дверь.

Если разговор по телефону с миссис Дэннер ей самой показался неуклюжим, то встреча Чарльза с Дугом выглядела веселой, как участие двух ветвей семьи покойного, лет тридцать враждовавших друг с другом, в его похоронах. Забыв о Трейси, мужчины примеривались один к другому, словно пара боксеров перед началом схватки.

– Чарльз, познакомься с Дугом Магиром, – сказала она, сообразив, что Дуг и не думает растворяться в воздухе.

– Магир? – повторил Чарльз с озадаченным видом.

Трейси вздохнула:

– Мой бывший муж.

– А, понятно.

– Сомневаюсь, – пробормотала про себя она, видя, как Чарльз протягивает руку. Дуг пожал ее, не говоря ни слова. Она была бы счастлива, если бы они обменялись ни к чему не обязывающими «привет» и «пока». Дуг же пялился на Чарльза, как на странный образчик, который она принесла ему как лабораторный анализ. Она чувствовала, что Дуг воспринимал бы Чарльза спокойнее, окажись он страшненьким, но по всем меркам он был красивым мужчиной с аккуратно подстриженными, чуть выгоревшими на солнце волосами, стройной фигурой, облаченной в прекрасно скроенный спортивный костюм, и серыми глазами, начинавшими блестеть при взгляде на Трейси.

– Не желаете выпить пивка? – предложил Дуг тоном, свидетельствовавшим о его намерении устроить допрос, в сравнении с которым следственные действия испанской инквизиции оказались бы праздной болтовней.

– С удовольствием, – добродушно согласился Чарльз прежде, чем встряла Трейси:

– Нет-нет. У нас ведь заказан столик, Чарльз!

– Да, но…

– Нам нельзя опаздывать.

– Куда вы идете? – поинтересовался Дуг. Заметив, как нахмурилась Трейси, он поспешил добавить:

– Вдруг понадобится связаться с тобой?

Она вздохнула:

– Я оставила номер рядом с телефоном.

– Мы пойдем в «Уэйсайд Инн», – успел проговорить Чарльз перед тем, как Трейси толкнула его локтем в бок.

– «Уэйсайд Инн»? – голос Дуга зазвучал еще более зловеще.

– Вы там бывали?

– Да, – натянуто ответил Дуг, вытаращившись на Трейси.

Это был один из самых любимых ими ресторанов, в котором они обычно праздновали что-нибудь. Дуга явно взволновало открытие, что она идет туда с другим как раз в ту ночь, когда он надеялся устроить свой небольшой праздник. Однако она чувствовала, судя по тому, как он ворчал весь вечер: даже пойди они с Чарльзом в дешевую пиццерию. Дуг посчитал бы это покушением на свои права.

Трейси решила, что пора действовать. Вообще-то действовать нужно было уже минут десять назад. Быстро обняв Дональда и небрежно помахав бывшему мужу, она практически силком вытащила Чарльза за дверь. Оглянувшись, она с изумлением увидела на лице Дуга улыбку. Скорее самодовольную ухмылку, от которой ее передернуло. Ей-то прекрасно было известно, что она означала. В свойственной ему неподражаемой манере он давал ей понять, что не считает Чарльза серьезным соперником.

– Чего ты так торопишься? Ты кажешься ужасно взволнованной, – сказал Чарльз, когда они садились в его удобную, хотя и не роскошную машину. – Мне даже не удалось толком переговорить с твоим бывшим мужем.

Трейси вытаращилась на него:

– Ты в самом деле хотел побеседовать с моим бывшим? Почему?

Чарльз пропустил мимо ушей ее иронию и лишь пожал плечами:

– Почему бы и нет? Кстати, что он тут делает?

– Доставляет беспокойство, – проворчала Трейси.

Глаза Чарльза моментально наполнились состраданием, а инстинкты адвоката побудили его к действенному участию:

– Беспокойство? Какое беспокойство? Могу я чем-нибудь помочь? Уж не собирается ли он отсудить у тебя Дональда? Если да, я с радостью возьмусь за это дело. Ты – прекрасная мать.

– Стоп. Остуди свой пыл. Дело совсем не в том.

– В чем тогда?

Трейси не хотелось объяснять ему, что само по себе присутствие Дуга означало неприятности, что у нее нервы начинают шалить от одного его вида, хотя и прошло столько времени. Она вздохнула.

– Просто не думала я, что увижу его опять.

– Ты никогда ничего не говорила об этом. Горько было разводиться?

– Лимон – сладкий? – раздраженно спросила она.

– Он кажется неплохим парнем.

– Чарльз, ты видел его только три минуты. Я же знала его годы. Ты видел его с хорошей стороны. Я увела тебя оттуда, пока Дуг не сделал из тебя котлету.

– Зачем бы он это сделал? – Чарльз выглядел искренне озадаченным, и Трейси была уверена, что он не притворяется. Будучи отличным парнем, он не мог даже вообразить у кого-то такого количества недостатков, что одно перечисление их заняло бы целый вечер.

– Скажем так: он всегда считал, что обладание – это девять десятых закона.

Чарльз посмотрел на нее выпученными глазами:

– Но вы же разведены.

– Но, очевидно, не с его точки зрения, – Трейси лишь однажды видела у Дуга такое же, как сегодня, убийственное выражение глаз – лет десять назад, когда Томми Бьюфорт купил ей молочный коктейль и задержал ее руку в своей. Кончилось тем, что оба их напитка залили его милое лицо. Им было по четырнадцать в то время, и случившееся стало для нее предостережением: никогда не испытывать Дуга на ревность. Дуга же вовсе не волновала ее ревность… пока она не набросилась на него с веником.

Забавно, только сейчас пришло ей в голову: она никак не ожидала, что после этого Дуг покинет ее. Она лишь дала выход своим чувствам, рассвирепев, когда застала его в кустах с Вирджинией Сью. Но, по-видимому, Дуг принял ее ярость за сигнал, что ему лучше убраться подобру-поздорову. И он собрал свои вещички и отправился на Запад.

Она плакала целый месяц, потом обнаружила, что беременна, и плакала еще какое-то время. Затем подала на развод вопреки уговорам своих родителей, обвинявших ее в поспешности, в одержимости своей треклятой гордыней.

– Дуг вернется. Вот увидишь, – говорили они ей снова и снова. – Просто вы женились слишком рано, и ему необходимо было расправить крылья. Если ты любишь его, то дашь ему этот шанс и подождешь его.

Она любила его тогда, но была слишком разгневана и обижена, чтобы ждать. И она жаждала отплатить ему за доставленную боль. И надо было как-то жить дальше. Месть не оказалась столь уж сладкой. Со временем, когда Дуг все не появлялся и не появлялся, ее родители наконец согласились с ней, но в этом было мало радости.

На протяжении всего вечера, пока Чарльз высказывал понимание в связи с появлением в ее гостиной бывшего мужа, Трейси размышляла. Если Дуг не одобрил того, что другой подросток купил ей молочный коктейль, он определенно не потерпит присутствия другого мужчины в ее доме. Даже вернувшись после столь долгого отсутствия, он едва удержался от того, чтобы оглушить Чарльза, а ее привязать к стулу, помешав тем самым их свиданию. Лишь в последнюю секунду, сообразив, что Чарльз не представляет для него опасности, он отпустил ее с безмятежной улыбкой. И по какой-то причине эта улыбка разозлила ее больше, нежели потеря молочного коктейля много лет назад.

Несмотря на свои совершенно отвратительные манеры. Дуг имел перед Чарльзом явное преимущество, которое она не могла игнорировать. Какой вред мог причинить этот человек ее тщательно поддерживаемому равновесию всего лишь за неделю?