Забеспокоившись, Илис выбралась из уютной кровати, застеленной чистыми и душистыми простынями, и закрыла ее одеялом, чтобы сохранить тепло до своего возвращения. Она накинула длинный бархатный халат и сунула ноги в домашние туфельки, не испытывая удовольствия оттого, что теперь ее окружает такая роскошь. Какое это имеет значение, если ее отец терпит страшные лишения?
Положив несколько поленьев на тлеющие угли, Илис подвинула к камину стул и села. Ночной кошмар превратил ее сознание в огромную пустыню, и сколько она ни металась, ей так и не удалось найти уютное пристанище для своих мыслей, дабы дать им успокоиться.
Наконец она заставила себя тщательно проанализировать события последних недель. Воспоминания о Максиме мгновенно изгнали печаль из ее сердца. Его манеры отличались совершенством, а как поклонник он был безупречен. Он льстил ей, баловал ее, поддразнивал и доставлял удовольствие, пробуждая в ней восхитительное ощущение подъема. Впервые в жизни за ней ухаживал мужчина, достаточно зрелый для того, чтобы отдавать себе отчет в том, к чему он стремится, и быть уверенным в себе и в своем даре убеждения. Легкое прикосновение его тонких пальцев к ее руке или щеке было способно вызвать в ее теле восторженный трепет и наполнить душу счастьем.
Прошло Рождество. И слуги, и господа радостно встретили этот праздник. Даже фрау Ганс, слушавшая веселые истории, которые они по очереди рассказывали, сидя вокруг очага, позволила себе пару раз рассмеяться. Оказавшись с Илис наедине, Максим преподнес ей шкатулку, украшенную драгоценными камнями, и тихим, хриплым голосом попросил использовать ее для завоеванных ею сердец. Илис хорошо помнила, что испытала, когда он приник поцелуем к ее руке.
Все последнее время они были доверху загружены работой: Илис вводила экономку в курс дел, а Максим давал указания плотникам. Швею посадили шить шторы и пологи для кроватей. Для этого выбрали очень плотную ткань, чтобы она защищала от сквозняков. Каменные полы застелили коврами, стулья закрыли чехлами.
Когда на окнах в спальне Илис появились бархатные шторы, комната наполнилась уютом. Этому в не меньшей степени способствовал новый полог. Девушке теперь доставляло истинное наслаждение сворачиваться калачиком в роскошной кровати и отдаваться во власть Морфея. Стоявшая в углу медная ванна, почищенная и отполированная, теперь блестела словно зеркало.
Вместе с обустройством замка к Илис приходило чувство безопасности. Ей больше не надо было страшиться наступления ночи. На внешней стене были установлены небольшие пушки, привезенные Максимом из города, а отремонтированная решетка ежевечерне опускалась, после того как запирались створки ворот.
И все же последние недели дались Илис с большим трудом, потому что она пребывала в постоянной борьбе со своими эмоциями. Долгие часы, проведенные с Максимом в ограниченном пространстве замка Фаулдер, медленно, но верно разрушали некогда прочную стену ее обороны. Его заботливость и внимание привели к тому, что в ней стали происходить изменения — изменения, плохо сказывавшиеся на ее слабеющей воле. Владевшее ею томление казалось Илис чужеродным и непонятным, а горевшее в пей желание вызывало настороженность. Никогда в жизни она не испытывала потребности в мужском обществе — сейчас же ей безумно хотелось, чтобы он был рядом. Ей нравилось его внимание. Его прикосновения выглядели как случайные, и ее охватывало страстное желание разрешать себе такие же вольности, но для этого нужно было перейти определенную грань. Ее до сих пор изумлял поднявшийся в ее душе ураган, когда однажды утром она увидела его без рубашки, и ей стоило огромного труда не смотреть на его мускулистую грудь. Она получала чувственное наслаждение, когда ее взгляд падал на этого мужчину. Каждая линия его тела — выпуклые мышцы, плоский живот, стройные ноги, широкие плечи, которые в сочетании образовывали великолепную мужскую фигуру, — прочно запечатлелась в ее сознании. Нередко ей приходилось опускать глаза и прятать пылавшие ярким румянцем щеки, чтобы скрыть отражавшееся на ее лице восхищение. Воображение заставляло ее срывать с Максима внешние покровы. Ее взгляд проникал гораздо глубже, и, будучи чрезвычайно чувственной натурой, она хотела вновь и вновь смотреть на то, что видел ее внутренний взор.
Илис медленно прошлась по комнате. Все, что творилось с ней, являлось исключительно ее проблемой, потому что Максим совершенно явственно дал ей понять, что хочет ее так, как мужчина может хотеть женщину. Но она отказала им обоим, острым каблуком сдержанности придавив владевшее ими желание. Однако томление не отпускало ее, заставляя метаться в поисках успокоения, — и не находить его.
Ее глаза устремились к гобелену. Казалось, он притягивает ее взгляд. Она догадывалась, куда ведет потайная дверь, и ее охватило стремительно возраставшее любопытство. Разве можно найти более удобное время для проверки своих предположений, чем когда Максим спит и, следовательно, не узнает о ее появлении в своей комнате.
Илис зажгла свечку и, прикрыв ее рукой, скользнула за тяжелое полотнище. Ее решимость была настолько велика, что никакая сила не заставила бы ее отказаться от своей затеи, даже летучие мыши, прежде населявшие таинственное помещение. Бесшумно отодвинув приделанную Спенсом задвижку, она открыла дверцу.
Приподняв свечу, чтобы разогнать царивший там мрак, Илис прошла за стенку камина и направилась к узкой лестнице. Тщательно проверяя каждую ступеньку, она осторожно поднялась наверх и обнаружила запертую дверь. Поставив свечу на пол, она осторожно потянула за ушко задвижки. Дверь отворилась совершенно бесшумно, и, переступив порог, девушка услышала мерное дыхание мужчины, спавшего на кровати, скрытой под бархатным пологом. Низкое пламя камина наполняло комнату причудливыми тенями.
Нервы Илис, пробравшейся к кровати, были натянуты до предела. На подушке покоилась темноволосая голова владельца замка Фаулдер. Он лежал на левом боку, спиной к девушке, и был укрыт одеялом только до половины бедер. Уродливый ярко-красный шрам нарушал совершенство линий его спины, и Илис стало понятно, почему временами его лицо искажала гримаса боли.
В ней поднялась волна жалости и сострадания, когда она представила, какие муки ему пришлось вынести, когда Фич и Спенс вытащили его из реки и под покровом ночи принесли в гостиницу в Элсатии. Николас говорил, что Максим был на грани смерти, и по всей Англии распространилось известие о том, что он якобы умер.
Максим зашевелился и перевернулся на спину. Илис затаила дыхание. Глубоко вздохнув, он закинул руку за голову. Девушка боялась двинуться, она не решалась дышать, но ее глаза жили своей жизнью, путешествуя по его телу. Илис даже покраснела от своей смелости. Ее взгляд устремился к его груди, потом спустился к талии и проследовал к плоскому и твердому животу с полоской курчавых волос. Она заметила, что шрам, пересекавший его спину, шел по ребрам, и, решив узнать, где же он заканчивается, наклонилась над Максимом.
Внезапно длинные пальцы сжались на ее запястье, и девушка вскрикнула, почувствовав, как его рука тянет ее вниз. Максим крепко прижал ее к себе. Несколько секунд Илис удивленно смотрела в его лицо, освещенное золотистыми отблесками огня в камине. Она увидела, как в темноте блеснули его белые зубы, и подумала, что его улыбка скорее похожа на злобную ухмылку.
— Ну? Где ведро с холодной водой? — В его тихом низком голосе звучали веселые нотки. — Что скажете, сударыня? Вы опять притащили какую-нибудь гадость, чтобы подложить мне в постель?
— Отпустите меня! — выдохнула Илис. Чтобы встать, она оперлась на его обнаженную грудь.
— Не сейчас, — прошептал Максим, придерживая левой рукой ее за голову.
Немного приподнявшись, он потянулся к ней. Илис отпрянула, но его рука не отпустила ее, и она оказалась плененной в его нежных, но настойчивых объятиях. Воспользовавшись своим преимуществом, Максим прикоснулся к ее губам легким поцелуем, который пробудил в ней желание. Беспокойство исчезло, а сомнения испарились под натиском его ласки. Его губы приоткрылись, и он приник к ее губам, медленными глотками впитывая в себя их сладкий нектар. Илис почувствовала, что пьянеет от его поцелуев. Его страсть воспламенила ее, его язык зажег в ней всепоглощающий огонь. Когда его губы спустились к ее шее, девушка застонала. Его руки стремительно сдернули с нее халат, обнажив грудь. И Илис едва не задохнулась от восторга, когда он коснулся ее сосков.
