— Он ушел от мистера Джевонза.

— Что?

— Да. Мистер Джевонз вернулся в Америку, а мистер Бакстер не хотел уезжать из Англии.

Лорд Эмсворт пошатнулся. Джевонз был его спасительным якорем. Он никогда не встречался с этим добросердечным чикагцем, но всегда думал о нем с теплотой и благодарностью, как думают о враче, успешно выявившем и обезвредившем вредоносный микроб.

— Ты хочешь сказать, что этот субъект теперь без работы? — с ужасом воскликнул он.

— Да. И как нельзя более вовремя, потому что с Джорджем надо что-то делать.

— С каким Джорджем?

— У тебя есть внук с этим именем, — объяснила леди Констанция с кротостью и ледяным терпением, которые она часто выказывала в разговорах с братом. — У твоего наследника Босэма, если ты его помнишь, есть два сына, Джеймс и Джордж. Джордж, младший, проводит здесь летние каникулы. Возможно, ты его замечал. Мальчик двенадцати лет, с каштановыми волосами и с веснушками.

— Ах, Джордж? Ты имеешь в виду Джорджа? Да, я знаю Джорджа. Он мой внук. А что с ним?

— Он совершенно отбился от рук. Как раз вчера он разбил еще одно окно, стреляя из духового ружья.

— Он нуждается в материнской заботе? — лорд Эмсворт плохо соображал, но ему показалось, что это уместное высказывание.

— Он нуждается в заботе гувернера, и я рада сообщить, что мистер Бакстер любезно принял предложение поступить на эту должность.

— Что?!

— Да. Все уже улажено. Его вещи в гостинице «Эмсвортский герб», и я сейчас пошлю за ними кого-нибудь.

Лорд Эмсворт лихорадочно искал доводы, которые могли бы разрушить этот дьявольский заговор.

— Но он не может быть гувернером, если он носится по Англии на мотоцикле.

— Я предусмотрела эту деталь. Он перестанет носиться по Англии на мотоцикле.

— Но…

— Это будет прекрасным решением проблемы, которая становилась с каждым днем все сложнее. Мистер Бакстер будет держать Джорджа в рамках. У него твердый характер.

Она повернулась и пошла прочь, а лорд Эмсворт заковылял по направлению к библиотеке.

Это был черный час для девятого графа. Его худшие опасения оправдались. Он прекрасно понимал, что все это означает. Во время одной из своих нечастых поездок в Лондон он как-то услышал чрезвычайно выразительную фразу, которая произвела на него глубокое впечатление. Он потягивал свой послеобеденный кофе в Клубе старых консерваторов, когда какие-то члены клуба в креслах по соседству завели Политический спор. Один из них сказал по поводу чего-то «острие клина», и лорд Эмсворт запомнил эти слова. И теперь он подумал, что случившееся сейчас было именно «острием клина». От Бакстера — временного гувернера к Бакстеру — постоянному секретарю будет, как он предчувствовал, один шаг, и при этой мысли он похолодел.

Близорукий человек в пенсне, соскакивающем с носа как раз в тот момент, когда стервятники терзают его грудь, редко смотрит под ноги. Всякий, кто увидел бы лорда Эмсворта, ковыляющего, как слепой, по террасе, смог бы предугадать, что вскоре он с чем-нибудь столкнется. Единственным открытым для догадок вопросом оставалось — с чем именно. Этим предметом оказался маленький конопатый мальчик с каштановыми волосами, который неожиданно появился из зарослей кустарника с духовым ружьем в руке.

— Ой! — сказал маленький мальчик. — Извини, дедушка. Лорд Эмсворт поймал пенсне и, водрузив его на положенное место, мрачно воззрился на мальчика.

— Джордж! Почему, черт возьми, ты не смотришь, куда идешь?

— Извини, дедушка.

— Ты мог бы нанести мне серьезное увечье.

— Извини, дедушка.

— В другой раз будь внимательнее.

— О'кей, старина.

— И не называй меня «старина».

— Заметано, дедушка. Послушай, — сказал Джордж, меняя тему, — что это там за птица разговаривает с тетей Конни?

Он показал пальцем — вульгарность, которую хороший гувернер искоренил бы, — и лорд Эмсворт, посмотрев по направлению этого пальца, моргнул, когда его взгляд еще раз упал на Руперта Бакстера. Секретарь — лорд Эмсворт мысленно уже отказался от приставки «экс» — рассеянно смотрел на сбегавшие по холмам парки, и его светлости этот взгляд показался собственническим. У Руперта Бакстера, сверкающего своими очками на земли Бландингского замка, был самодовольный вид — по крайней мере так казалось лорду Эмсворту — некоего безжалостного монарха стародавних времен, обозревающего завоеванную территорию.

— Это мистер Бакстер, — ответил он.

— Похож на…[1], — сказал Джордж критическим тоном.

Это выражение было незнакомо лорду Эмсворту, но он сразу понял, что такая характеристика идеально подходит к Руперту Бакстеру. Его сердце смягчилось по отношению к малышу, и в этот момент он легко мог бы дать ему шестипенсовик.

— Ты так думаешь? — ласково спросил он.

— Что он здесь делает?

Лорд Эмсворт почувствовал острую боль. Немилосердно, жестоко погасить солнце в жизни этого чудесного мальчика. Но кто-то должен сообщить ему эту новость.

— Он будет твоим гувернером.

— Гувернером?!

Это слово прозвучало как вопль агонии, вырвавшийся из самых глубин детской души. На Джорджа обрушилось ошеломляющее ощущение того, что надругались над самыми священными основами приличий. Его голос дрожал от крайнего возмущения.

— Гувернер?! — завопил он. — Гу-вер-нер?.. Гу-ВЕР-нер? Во время летних каникул? Для чего мне гувернер в летние каникулы? Это уж слишком. В летние каникулы! Зачем мне гувернер?! Я хочу сказать, во время…

Он хотел продолжать, потому что он многое мог высказать по этому поводу, но в этот момент голос леди Констанции, мелодичный, но повелительный, прервал поток его речи.

— Джо-ордж!

— У! Прямо во время…

— Джордж, поди сюда. Я хочу, чтобы ты познакомился с мистером Бакетером.

— У! — опять пробормотал уязвленный, ребенок и насупившись поплелся через террасу. Лорд Эмсворт снова заковылял к библиотеке, с теплым чувством в сердце по отношению к этому малышу, который своим точным описанием Руперта Бакстера обнаружил такой родственный ему дух. Он легко мог себе представить, что чувствовал Джордж. Непросто было вбить что-нибудь в голову лорду Эмсворту, но он безошибочно понял существо жалоб своего внука. Джордж, которому предстояло получить гувернера в разгар летних каникул, не хотел гувернера.

Вздохнув, лорд Эмсворт вошел в библиотеку и отыскал свою книгу.

Не так уж много было книг, которые в такой момент, как сейчас, могли бы отвлечь его мысли от нависших над ним неприятностей, но эта книга могла. Она называлась «Уход за свиньями» Уиффи, и, погрузившись в книгу, он позабыл обо всем. Глава, которую он читал, была посвящена благородной теме свиного пойла и толченых отрубей, и она до такой степени увела лорда Эмсворта от бренного мира, что, когда минут через двадцать дверь внезапно распахнулась, это произвело эффект разорвавшейся под самым его носом бомбы. Он уронил Уиффи и откинулся в кресле, ловя ртом воздух. Потом, хотя его пенсне, следуя традиции, слетело с носа, он каким-то шестым чувством угадал, что незваный пришелец не кто иной, как его сестра Констанция, и с его губ слетел возглас: «Боже мой, Конни!» — но она резко прервала его.

— Кларенс, — сказала она, и стало ясно, что ее нервная система, как и его собственная, сильно потрясена, — случилось самое страшное!

— Э?

— Этот человек здесь!

— Какой человек?

— О котором я тебе говорила в связи с Джейн.

— О ком ты говорила?

Леди Констанция уселась. Она предпочла бы обойтись без пространных объяснений, но продолжительный опыт общения с братом научил ее, что его память необходимо периодически освежать. Поэтому она принялась объяснять, размеренно и скучно, как школьная учительница, втолковывающая что-то самому тупому ученику своего класса.

— Человек, о котором я тебе говорила определенно не меньше ста раз, — это тот, с которым Джейн познакомилась весной, когда ездила в Девоншир навестить своих друзей Ли. У нее был с ним глупый флирт, который она, конечно, в своем воображении раздула до размеров великой любви. Она продолжает настаивать на том, что они помолвлены. А у него нет ни денег, ни перспектив. И даже работы, насколько я могла понять со слов Джейн.