— Мне тоже. Надо кормить кур! — весело ответила девушка.
Не нужно пугать его. Он не может измениться за один день. Так, словно для нее было привычным делом проводить ночь с незнакомцами, Кэтрин без стеснения поднялась с постели.
— Могу я воспользоваться душем? — спросила она, стоя абсолютно голой посреди комнаты.
— Конечно. Я уже позавтракал. Так что ты можешь сама взять что хочешь. Мне надо позвонить в Нью-Йорк.
Она задумчиво посмотрела на него.
— Разве там сейчас не темная ночь? — спокойно поинтересовалась Кэт.
Зак смутился.
— Я хотел сказать, в Токио.
Кэтрин кивнула, принимая объяснения. Наверное, он напуган тем, что случилось ночью. Но это было просто потрясающе — нежность, с которой он занимался с ней любовью, слова, которые он выкрикивал в порыве страсти…
Она хотела бы, чтобы Зак всегда оставался таким, каким открылся ей прошлой ночью.
— Увидимся, — беззаботно сказала Кэтрин, исчезая в ванной.
— Возможно.
Она захлопнула дверь и прижалась к ней спиной, стараясь успокоить сердцебиение. Зака нельзя торопить. Она должна быть терпеливой. Девушка счастливо улыбнулась. Такой мужчина стоит того, чтобы подождать.
Все утро она надеялась его увидеть, но он снова превратился в ходячий телефонный узел, постоянно обсуждая сделки по мобильному.
Дождь шел не переставая, и дорожки превратились в болото. К счастью, пациенты послушались ее совета и захватили резиновые сапоги.
Даже модница леди Кристабель пришла на сеанс в резиновых сапогах и дождевике, улыбаясь, несмотря на столь неэлегантный наряд.
— При чем тут грязь? — возмутилась она, когда Кэтрин попросила прощения за столь тяжелую дорогу. — Вы вернули мне здоровье. Год назад у меня случилась бы истерика. А сегодня такие мелочи, как дождь и грязь, вызывают у меня улыбку.
Кэтрин рассмеялась. В первый раз за это утро.
Она расслабилась, болтая с леди Кристабель и одновременно делая ей массаж.
В объятьях Зака вчера ночью она ощущала себя в безопасности. Они словно были созданы друг для друга. С ним она чувствовала себя особенной и любимой. И он тоже не мог скрыть чувства, переполнявшие его.
Она тепло попрощалась с леди Кристабель, убрала кровать и сделала необходимые отметки в журнале. Закрыв толстую книгу, Кэтрин довольно отметила, что на сегодня это был ее последний пациент.
Скинув туфли, она прошлепала в носках в кухню, собираясь попить чаю, как вдруг…
Она подпрыгнула, услышав настойчивый стук в дверь.
«Пусть это будет Зак!» — прошептала она и спрятала радостную улыбку.
— Привет! Входите же! — ответила она дружеским тоном.
Зак появился на пороге, мокрый насквозь. Он смотрел на нее, словно не понимая, как он тут очутился.
— Ты весь промок! Разве у тебя нет шляпы или зонта?
Он сжал губы, позволяя ей расстегнуть его плащ.
— Где-то есть.
— Снимай туфли. А когда будешь в городе, купи, пожалуйста, хорошие ботинки! — велела она. — И носки снимай.
Она засунула газету в промокшие ботинки и поставила их рядом с обогревателем.
— А теперь чай с лепешками. Они почти готовы.
— Кэтрин… — начал он.
— Сначала согрейся. Поговорим потом, — перебила она, видя, что он нервничает.
Кэтрин включила легкую, ненавязчивую музыку и усадила Зака в самое удобное кресло. Ей нравилось заботиться о нем, хотя, наверное, этого не следовало делать, чтобы не пугать его.
Чувствуя на себе его взгляд, Кэтрин достала из духовки лепешки, напевая себе под нос. Они хорошо пропеклись и покрылись золотистой корочкой.
Чувствуя себя абсолютно счастливой, девушка налила гостю чаю и поставила на стол масло, сливки и варенье.
— Ужасная погода, — сказала она, протягивая ему тарелку.
— Обещали солнце, — кратко ответил Зак.
К ее удовольствию, Зак взял две лепешки и щедро намазал их маслом и вареньем. Она следила за ним украдкой, размышляя о прошлой ночи.
— Дорога превратилась в болото, — продолжила она.
— Я решил посыпать все дорожки гравием, а ту, что ведет к дому, выложить камнем.
— Чудесно. Как лепешки?
Прошлой ночью они были близки… А сегодня вежливо беседуют за чашкой чая, как незнакомцы.
— Тают во рту.
Их взгляды встретились. Прошла минута, прежде чем Кэтрин смогла отвести взгляд и продолжить разговор.
— Как Токио? Там сейчас стоит жара, не так ли?
Зак смутился.
— Токио? Не знаю. Вообще-то я не очень много работал.
— Почему? — спросила она с показным безразличием.
Зак тут же сделал вид, что занят разрезанием лепешки на крошечные кусочки.
— Я хочу, чтобы ты знала, — выдавил он. — Прошлая ночь…
— Да?
Сердце забилось быстрей. Она просто не могла сидеть на одном месте. Кэт вскочила и добавила дров в печку.
— Я хотел бы, чтобы ты все правильно поняла, пробормотал Зак. — Я уже говорил, что ты должна будешь уехать…
— Через месяц, да, — ответила она равнодушно.
И улыбнулась.
Зак выглядел ошеломленным.
— Ты не возражаешь? То, что произошло между нами, — это просто…
— …секс на одну ночь, — закончила она за него.
Она отвернулась прежде, чем он смог заметить боль в ее глазах. Но она успела увидеть удивление и разочарование в глазах Зака, и это обрадовало ее.
— Большинство женщин чувствовали бы себя оскорбленными, — заметил он.
— Я не похожа на других женщин. — Девушка села у огня, наслаждаясь теплом и смущенным взглядом Зака, который украдкой сделал глубокий успокаивающий вдох.
— Зак, — промурлыкала она, вытягивая ноги ближе к огню. Юбка будто случайно поползла вверх, открывая смешные носочки с мультяшными фигурками. — Я все понимаю. Мы заключили сделку.
А что касается прошлой ночи… — Ее голос смягчился — Это было чудесно. Ты невероятный любовник. — Все ее тело превратилось в жидкий мед при виде гордого блеска в его глазах. Он просто восхитителен. — Но, — продолжила она, выдержав паузу, — я живу независимой жизнью и не люблю требовать что-то от других людей. Я не собираюсь преследовать тебя. Моя философия жизни — принимать день таким, какой он есть, и получать удовольствие.
Это было не совсем правдой. Философией жизни Кэтрин была любовь. Любить и быть любимой — в этом она видела смысл существования. И Зак мог заполнить эту пустоту в ее жизни. Если, конечно, он захочет это сделать.
