В течение всего предыдущего года Соединённые Штаты всё больше и больше втягивались в войну, хотя формально пока оставались нейтральными. Однако Америка безоговорочно встала на сторону союзников. Франклин Рузвельт никогда не скрывал, что считает Германию своим противником. Сначала американцы ограничивались поставками военной техники и кораблей. Британскому флоту были переданы 50 старых американских эсминцев. После принятия закона о ленд-лизе в марте 1941 года конгресс выделил несколько миллиардов долларов на оказание помощи Великобритании. Вскоре Рузвельт предложил нечто большее, чем деньги и оружие. В марте военные корабли Соединённых Штатов начали патрулирование в западной Атлантике. Официально их задачей была охрана объявленной американцами зоны нейтралитета. В действительности они защищали союзные конвои от атак немцев. Летом 1941 года морская пехота США высадилась в Исландии.
Дениц в своих мемуарах, не скрывая раздражения, пишет, что Рузвельт желал начала войны с Германией, а потому все попытки немцев сохранить мир были бесполезны.[51] Балансирование на краю пропасти продолжалось ещё 6 месяцев, но счастливые деньки для германского подводного флота закончились.
Война – это смерть, жестокая, безликая, неразборчивая. Иногда она может оказать и благотворное действие, открывая самые лучшие черты человеческого характера – отвагу, героизм, честь, самоотверженность. И тем не менее, война всегда есть смерть. Чтобы победить, ты должен убить.
Рассмотрим, что происходит после попадания торпеды в торговое судно. После первого шока начинается общее замешательство, потом разочарование, которое сменяется лихорадочной активностью. Велики ли повреждения? Можно ли спасти корабль? Если да, то в бой бросаются аварийная и пожарная партии. Если нет, команда торопливо спускает спасательные шлюпки.
Люди, находившиеся недалеко от места попадания торпеды, превращаются в пыль, сгорают заживо, размазываются по переборкам силой взрыва. Кто-то получает ранения, иногда тяжёлые. Таким требуется медицинская помощь. Если корабль получил смертельные повреждения, команда покидает его. И хорошо ещё, если он тонет медленно и на нём не возникли пожары. Тогда эвакуация проходит нормально. Если же попадание получил танкер или транспорт боеприпасов – тут уже действует закон «Спасайся, кто как может». Вид гибнущего корабля представляет тягостную картину, которую нелегко забыть. Монсаррат в книге «Жестокое море» пишет: «Судно тонуло быстро. Винты поднялись из воды, и оно на мгновение замерло перед долгим броском в бездну. Долетали крики ужаса, над водой плыл тошнотворный запах нефти. На доли секунды его силуэт обрисовался на фоне луны, и стала видна толпа людей на задранной в воздух корме. Они размахивали руками и кричали, чувствуя, как палуба под ними начинает уходить в могилу».[52]
Не весь экипаж оказывается в спасательных шлюпках к тому моменту, когда судно исчезает под водой. Многие прыгают с борта судна в покрытую слоем нефти воду, где гибнут от удушья или сгорают заживо. Их могут убить падающие обломки или утащить за собой в глубину тонущий корпус судна.
Если корабль тонет на мелком месте, то он не пропадает после того как упокоится на дне. Его обломки указывают на карте. На глубокой воде затонувший корабль превращается в искусственный риф, обросший кораллами и водорослями. Если корабль тонет на континентальном шельфе, ему потребуется ещё 20 или 30 минут, чтобы достичь дна. Люди, замурованные в его отсеках, либо захлёбываются, либо гибнут от удушья, и спустя некоторое время растворяются даже их кости.
Те, кто не погиб сразу и кого не спасли сразу, остаются в воде. Если им повезёт, то берег будет недалеко, или они окажутся на оживлённой судоходной трассе. А если нет – смерть будет медленной и тяжёлой. Захлебнувшиеся люди тонут, но потом их разложившиеся тела снова всплывают на поверхность. И таким везёт больше, чем тем, кто попал в спасательные шлюпки. Люди в шлюпках ждут смерти долгие дни и даже недели. Они умирают от ожогов, переломов и ран, от голода и, в первую очередь, от жажды. Их убивают полярный холод и тропическая жара. Тех, кто умер, выбрасывают за борт, если ещё остался кто-то достаточно сильный, чтобы двигаться. Часто корабли встречали спасательные шлюпки, полные мертвецов. Трупы сидят, лежат, и издали их можно принять за живых людей.
Некоторые сходят с ума. Они видят несуществующие корабли, самолёты, землю. Они бросаются вплавь навстречу этим миражам. Другие начинают пить морскую воду, чтобы утолить жажду. В отчаянии они смотрят в жаркое небо, пытаясь разглядеть хоть крошечную дождевую тучку. Они бьются в истерике, а потом тоже умирают.
Но вернёмся к Люту. Хотя война помогает раскрыть лучшие черты человека, не все открывшееся в нём может служить предметом гордости. Традиции предполагают, что гражданских лиц по возможности следует оберегать от этих ужасов. Лют далеко не всегда следовал этим традициям.
11 мая 1941 года U-43, сверкая свеженькой краской, покинула Лориан и взяла курс на запад в Атлантику. 15 мая в 2.45 Лют заметил трёхмачтовую французскую шхуну «Нотр Дам дю Шатле», следующую из Франции к Ньюфаундлендской банке. Он потопил этот корабль. Не торпедой, быстро и чисто, а артиллерией, использовав все свои 3 орудия. Мы описали это в первой главе нашей книги. На первый взгляд, эта атака была самым обычным эпизодом для командира подводной лодки. Корабль был замечен в военной зоне, атакован и потоплен. 225 тонн на личном счету и ещё один вымпел на перископе – не более того. Но почему Теодор Петерсен в своих мемуарах сохранил образ вопящего Люта и сделал приписку, что потопление «Нотр Дам дю Шатле» «вообще не делает чести Люту». Довольно необычная ремарка для офицера-подводника.
Более близкое рассмотрение этого случая открывает нам, что с уничтожением французской шхуны не все так просто. Зачем вообще Лют топил «Нотр Дам дю Шатле»? Почему он использовал орудия, а не торпеду? Почему он потратил столько времени и боеприпасов, расстреливая пылающие обломки? Ответы, точнее их отсутствие, очень интересны.
«Нотр Дам дю Шатле» была маленьким парусным судном, не имеющим серьёзного значения. В книге «Boot Greift Wieder An» Лют делает предположение, что это было судно-ловушка, имевшее замаскированные орудия. Неосторожная подводная лодка, приблизившись, могла быть сама уничтожена. Петерсен позднее написал, что Лют принял этот корабль за разведчика, с которого ведётся наблюдение за лодками, приходящими во французские порты и выходящими из них.
Оба эти объяснения звучат крайне сомнительно. Во-первых, судно-ловушка должно показаться лодке заманчивой целью. Крошечную шхуну такой целью назвать никак нельзя. Во-вторых, она шла в сотнях миль от берега, очень далеко от пунктов, где маршруты лодок расходятся в разные стороны. Реальное объяснение выглядит много проще. «Нотр Дам дю Шатле» имела несчастье попасться Люту на глаза сразу после того, как в феврале он испытал неслыханное унижение. Люту нужно было потопить хоть что-нибудь.
Выбор артиллерии, а не торпед Лют объяснил в своей книге. Половина экипажа была зелёными новичками, зато остальные успели немного заплесневеть. Им нужна была тренировка, и «Нотр Дам дю Шатле» предоставила прекрасную возможность провести артиллерийское учение.
Лют писал: «Я вызвал Беккера и дал ему полчаса на подготовку», то есть на подготовку расчётов и их инструктаж. Полчаса – это неслыханно много. Этот срок ясно показывает, что U-43 ничто не угрожало. Лют прекрасно понимал, что «Нотр Дам дю Шатле» не будет отстреливаться и мог позволить себе такую роскошь.
Однако учебная стрельба, которую хотел провести Беккер, довольно быстро превратилась в беспорядочную пальбу. Люту это не требовалось, либо он изменил своё мнение, когда началась суматоха. Он не беспокоился о своих матросах. Как мы уже видели, один из них даже свалился за борт во время атаки, но Люта разозлило лишь то, что временно прекратилась стрельба.
