– Короче, давай, Юра, забудем все... – продолжил я, улыбаясь Лешкиной шутке.

– Кончай! – остановил он меня, откинувшись на спинку нервно скрипнувшего стула. – Хватит соплей! И ближе к делу. Я слышал, есть работа, не пыльная, но денежная?

– Работа-то есть, – зевнув, ответил ему Сергей, – Но если дело и дальше так пойдет с подбором кадров, то у нас вполне хватит народу, чтобы устроить где-нибудь в горах междусобойчик наподобие “Десяти негритятам”. Веселенькое нам предстоит путешествие...

– Все путем братаны! Умных много, а нас еще больше! – сказал Фредди, подмигнув Житнику. – В лом этот парень, вижу – свой в доску, лишним не будет. Там этого золота хоть жопой ешь, на всех хватит – дюжине ослов не уволочь!

– А ты чем нам хотел настроение испортить? – обратился я к задумчиво сидящему Сергею.

– Черт! А я забыл совсем! Ох, братцы, наливайте! – вмиг посерев, покачал он головой из стороны в сторону.

– Да вроде нет ничего больше... – растерянно ответил ему Суворов.

– Как нет? Там у меня в сумке две бутылки “Варзоба” и три “Памира”. А пока Федя их принесет, я вас огорчать буду.

В общем, так... Пошел я с утра в Управу узнать, что там, на Ягнобе, за прошедшие годы делалось. Как спать вчера лег, сразу в голову ударило: “А может быть, все давно уже вынули? И зря мы суетимся? Ведь после того, как Федя порядок на Уч-Кадо навел, времени много прошло...” Всю ночь не спал и прямо с утречка потопал на Красных Партизан. И во дворе наткнулся на Абдурахманова Тимура Абдурахмановича. Оказывается, он сейчас опять главный геолог Южно-Таджикской экспедиции. И вижу – обрадовался он мне, хоть мы с ним раньше только “здрасьте-досвиданья” были. Обнял за плечи, трясет, радуется. “Пошли, – говорит, – на базар, вдарим по пловчику”.

Такой поворот событий, сами понимаете, меня устроил, ну и потопали мы с ним на Зеленый базар, плова взяли, водки бутылочку. Спрашивать стал, чем занимаюсь и так далее. Короче, долго он вокруг да около ходил, пока, наконец, не раскололся. Оказывается, на эти Майские праздники он с двумя дружками плов на пленэре затеял. Раньше они по такому поводу ездили в Ромитское или Варзобское ущелья, а в нынешние времена это опасно стало, и они решили ехать на Душанбинку. Подъехали по пединститутскому спуску к самой речке. Костер разожгли...

– И когда Тимур Абдурахманов пошел мыть рис и мясо, на отмели он увидел крупинку золота... – встрял я, и, пока Сергей выливал в себя стакан “Памира”, стал высказывать давно пришедшую в голову догадку. – Тот рюкзак с Фединым золотишком всплыл. Который наш почтенный друг под Варзобом посеял.

– Угадал! – утвердительно качнул головой Кивелиди. – Только Тимур в воду не полез. Подумал, что это слюда или пирит окисленные. И товарищи с ним согласились: откуда в Душанбинке золото? И пошли они водку жрать и пловом закусывать. И когда нажрались до отвращения, купаться пошли. А один из них, золотарь, на Дарвазе когда-то у старателей работал, мисочку (все равно мыть!) с собой прихватил, и в заводи подходящей намыл за полчаса грамма три.

Удивлению их не было предела – последняя шлиховая съемка проводилась на этой речке всего лет десять назад и ровно никаких намеков на золото не было. Как, впрочем, и при предыдущих съемках. Да и форма и характер поверхности золотин говорили, что в речке они находятся недавно!

Короче, следующие несколько дней они промывкой только и занимались, но накоцали только несколько граммов в километрах двух выше по течению от первого места. Хотели уже бросить это безнадежное дело, подумали: “Ну, клад размыло или машина какого-нибудь местного Монтекристо в воду упала... Что с этого поимеешь? 100 грамм? Или 200 в лучшем случае?” Но в это время в химическую лабораторию Управления геологии поступили пробы на внешний контроль[39] с Западного Таджикистана и они, сами не зная зачем, присоединили к ним свое золото.

– И когда они получили результаты пробирных и спектральных анализов, – опять встрял я, – им стало все ясно...

– Да. Тимур хорошо знал золото Таджикистана. Он сразу понял, что, во-первых, золото с такой пробностью и с таким содержанием сурьмы и некоторых других характерных генетических примесей имеет явно не ювелирное происхождение (то есть не попало в речку из какого-нибудь древнего или современного клада), и могло появиться в Душанбинке только с другой стороны Гиссарского хребта! А, во-вторых, по количеству намытого золота он допер, что в речку его попало достаточно много, несколько десятков килограммов. Как попало – неважно. Детали. Но много. И, в-третьих, что много, а может быть и очень много, его и там, где оно добыто.

И, по его словам, недолго думая, он очертил на геологической карте два вложенных круга. Один большой круг, вернее овал, охватывал все рудные поля центральной части Зеравшано-Гиссара, поля в которых такое золото могло быть в принципе, а другой круг, совсем маленький, крохотный совсем, не падайте, братцы – включал одно, наиболее вероятное месторождение! Не сказал, гад, какое, даже после второго стакана.

– Маленкий секрет от болшого друга, – сказал. И чуть не лопнул от смеха.

В общем, в конце разговора я понял, что веников он не вязал и поработал хорошо: обстоятельные справки в геологических фондах навел, людей знающих поспрашивал. И теперь даже штольню знает и место в ней, где золото сидит! По крайней мере, мне так сказал... Точно Уч-Кадо!

– И что они, в конце концов, решили? – негромко, но отчетливо спросил Житник, внимательно рассматривая свои ногти.

– Пусть тебе Черный ответит. Он уже, наверное, догадался.

– А что тут догадываться? – скривил я губы. – Зарплаты у них маленькие и их давно не платят. Решили обойтись без помощи государства. Ага?

– Практически, вернее, перпендикулярно точно. Как же тут без государственных денежек обойдешься? Золотом они решили с ним не делиться, а не расходами! И придумали, как за счет экспедиции слетать в Ягнобскую долину. Быстренько написали маленький проектик по сурьмяной тематике. И наняли Ми-четверку на госбюджетные деньги. И слетали на это месторождение...

– Ну, я тады пошел! – приподнялся тут Житник, с шумом отодвинув от себя недовольно скрипнувший столик. – Прощевайте, братаны! Дел навалом. Невпроворот. А я тут с вами груши хреном околачиваю.

– Но вертушка на полпути забарахлила, – спокойно продолжил Кивелиди, – и они едва до Вистoнской вертолетной площадки дотянули. Там, когда чинились, на них кто-то наехал, и пришлось им на полуразобранной машине смываться на метровой всего высоте. Один из них, который взлет прикрывал, там остался, ничего о нем не знают. Недалеко от Кальтуча, бедолаги, чуть не упали на провода высоковольтки. Не вернулись, короче, а приехали на свою голову... И в Душанбе их приключения не закончились. Один из них, пожилой мужик, в этом полете инфаркт схватил и умер через три часа после посадки. А через день второго, фатальный случай, пацаны вечером какие-то ограбили и на жопу посадили. Позвоночник с тазом повредили. Умрет через день, другой, точно.

Житник, опять скрипнув столиком, сел. Стало тихо. Все смотрели в окно, о верхнее стекло которого билась большая сине-зеленая муха.

– Это золото проклятый, – вдруг нарушил тишину тревожный голос появившейся из кухни Лейлы. – Оно погубить всех.

– Проклятый, не проклятый... Треп это! Вы трепитесь, сколько хотите! Хоть килограмм, – презрительно оглядев всех нас, прервал наметившуюся паузу Юрка. – А я непременно хочу своими глазами посмотреть, кого оно погубит, а кого нет.

– Ты, Юр, знаешь... – медленно произнес Сергей, неожиданно зло прищурив глаза. – Держись пока к нам поближе. Я тебе не угрожаю, не в моих это правилах, но, пока мы не решим похерить это дело, каждый, слышишь, каждый будет поступать, как все решат. Понял Юрий Львович?

– Понял, начальник... – опустив голову, спрятал колючие глаза Житник. – Просто сопель не люблю...

– В общем, Тимур предложил мне к нему на работу устраиваться и с ним лететь, – недослушав его, продолжил рассказ Сергей. – Потому как делать ему нечего – в три дня человека надо найти. А свои люди кончились. “Кругом враги, подсиживают, – говорил. – Старые, надежные друзья кто в Россию уехал, а кто состарился”. Тридцать процентов предложил.