Подумалось: где же этот козел-президент? Вертолет, специально дожидавшийся подобного случая во внутреннем дворе, догорал, развороченный прицельным выстрелом гранатомета. Никакого обещанного подкрепления не наблюдалось.

Хорошо, что на стороне Епископа почти не было профессионалов – огонь велся плотно, но беспорядочно. При умелом командовании дворец взяли бы давным-давно.

Проморгали… Диктатура сыпалась, как карточный домик. Хорошо, что успели ликвидировать большую часть заключенных! Но все равно оставалось достаточное количество местных оппозиционеров, которые не преминут опознать его как участника… интенсивных допросов.

– Сэр! – В помещение влетел один из адъютантов. Перепрыгнув через мертвеца с развороченной осколками спиной, он присел и в таком положении попытался откозырять.

– Дурачок, – снисходительно фыркнул «капитан Николя». Брошенные им в здешнюю почву семена европейской субординации и дисциплины проросли весьма своеобразно.

В следующее мгновение пространство вокруг завернулось в рокочущую спираль и с размаху швырнуло инструктора в обрушившийся проем. Его даже не успело обжечь расплескавшимся пламенем – к счастью, первый снаряд угодил в соседний, угловой кабинет. От второго танкового залпа, почему-то почти без грохота, сложилось западное крыло дворца, похоронив под собой половину обороняющихся.

В этот момент, однако, «капитана» там уже не было. Оглушенный, с забитыми пылью легкими, он торопливо карабкался по горящим со времени первого штурма развалинам… Оставалось пробраться через чужие позиции, миновать квартал, потом – еще один, заполненный ликующей на безопасном расстоянии толпой…

В конце следующей улицы белело ажурной оградкой голландское посольство. Это был шанс – и не использовать его представлялось нелепой расточительностью.

– А вот сдохнуть… сдохнуть – мы всегда успеем! – бормотал виноградовский знакомый, перехватывая жгутом окровавленную выше локтя руку.