Именно в Мэйвуде скрывался тот, кого выслеживал Владимир Александрович, – чужая фамилия, пластика на лице, разработанная лучшими специалистами «легенда прикрытия». В таких городках, где все знают всех, появление нового жителя вызывает определенный резонанс – и можно было, конечно, пошуровать в муравейнике. Самому или с помощью местных «партнеров». Но… Вероятность спугнуть осторожную дичь превышала соблазн моментального результата.

«Чужие здесь не ходят!» А в Мэйвуде, кажется, вообще никто не ходил пешком – все ездили, даже в гости к соседям.

При малейшей опасности опекуны из ФБР перепрячут беглого мента – и ищи-свищи, начинай все сначала! Разумеется, люди Макдаффи предусмотрели различные степени защиты – и вздумай Владимир Александрович хотя бы краешком засветиться в зоне их повышенного внимания… одной депортацией вряд ли отделаешься.

Оставаться в городке лишнюю минуту было с профессиональной точки зрения непозволительной роскошью. Виноградов понял это сразу же – сойдя с вечернего автобуса и побродив по стремительно опустевшим улицам.

Поэтому пришлось в тот же вечер, вопреки первоначальному плану, забираться в первый же открывший на остановке двери автобус – и катиться черт знает куда, до какого-то конечного Хакенсака. Тот, по счастью, оказался относительно недалеко – и размерами повнушительнее, чем Мэйвуд, и нравами попроще… Виноградов жил в недорогом мотеле третьи сутки, и ему начинало нравиться. Главное, везде имелись телефонные аппараты.

…Владимир Александрович расплатился, подхватил увесистый пакет с продовольствием и в очередной раз отметил, что жратва здесь, в Америке, даже дешевле, чем дома. Это несколько задевало национальную гордость, тем более – при реальном соотношении зарплат.

Старушенция в кедах, гревшая кости на утреннем солнышке, встретила появление Виноградова улыбкой. Майор ответил тем же, присел на скамейку поодаль и развернул газету.

Так! Страница двенадцать: «Брачное», «Квартиры», «Предложение бизнесов» – все не то… Объявления в несколько столбцов мелким шрифтом.

Нужный шестизначный номер нашелся на следующей странице – в рубрике «Спрос труда». Подвал полосы занимало красочное объявление Еврейского похоронного дома на Краун-Хайтс, а слева объявление Аркадия Борисовича теснила не менее соблазнительная реклама услуг некоего адвоката по иммиграционным делам, разводам и банкротствам.

Итак:

«Требуются операторы с сертификатом ААР-18 не ниже второго уровня и опытом работы в полевых условиях. Знание русского языка желательно. Оплата только чеком…»

Далее следовал гостиничный телефон Шерешевина.

Текст, очевидно, продумывался заранее – составить такое самому недавнему гостю страны победившего капитализма было бы не под силу. Виноградов в очередной раз отдал должное профессионализму своего недосягаемого пока противника.

«Новое русское слово» в Штатах читает немало бывших соотечественников Владимира Александровича. Часть из них заинтересована в трудоустройстве… Но подавший это объявление мог быть спокоен – шквала звонков в ответ на публикацию не последует.

Полевыми условиями эмигранта из СССР не напугаешь. А вот что такое этот загадочный «сертификат ААР-18»? Да еще и не ниже второго уровня? Очевидно, о существовании подобного документа подозревали только двое: сам Шерешевин и тот единственный, кому адресовано послание. Остальные должны были, по идее, направить свои усилия в более понятную область – работа в такси по вызову, уборка чужого жилья или сидение с ребенком состоятельных соседей.

С другой стороны, какой же дурак согласится получать все деньги официально, по чеку? Только такой, который вынужден доказывать властям свою благонадежность. И готов ради этого отдавать Дяде Сэму сумасшедшие американские налоги… Тем более что знание русского языка, которым привыкли гордиться читатели подобных объявлений, здесь считается фактором отнюдь не обязательным для работодателя.

Словом, отреагирует на призыв только тот, к кому он, собственно, и обращен. А если и позвонит парочка каких-нибудь непредсказуемых соискателей – можно не сомневаться, Аркадий Борисович соответствующие инструкции получил.

Да… Сигнал подан. Очевидно, очередь теперь за таинственным беглецом. Виноградов откинулся на белый пластик скамейки, прикрыл глаза и подставил лицо пробивающемуся через облака солнцу.

Постарался представить себя на месте противника. Вот он привычно, как недели и месяцы перед этим, ощупывает взглядом раздел объявлений… Вот, опасаясь поверить себе, обнаруживает то, что искал… Учащенно забилось сердце, непрошеный адреналин заставляет румяниться щеки и холодит ладонь. Надо действовать! Кажется, трубка кнопочного аппарата от нетерпения готова завилять перекрученным много раз шнуром… Или у него радиотелефон?

…В действительности звонок в номере Шерешевина раздался только в семнадцать тридцать – такова была давняя, еще питерская, договоренность. И для выхода на связь использовался уличный автомат, точно такой же, как тот, по которому получал информацию сам майор. Ничего удивительного: и охотник, и потенциальная дичь произросли на одном огороде – и навоз на них сыпался из общего мешка.

– Хэллоу? – Аркадий Борисович очень нервничал, поэтому едва дождался третьего, «контрольного» гудка.

– Мэй аи спик рашн?

– Говорите! – Собеседник получил разрешение пользоваться родным языком. Эти фразы также были определены как обязательные – на случай, если придется изменять голос.

– Я по поводу трудоустройства на работу… – Если что, можно было сослаться на ошибку. Прямоугольнички различных объявлений теснились в такой путанице и мешанине, что глянуть вместо одного номера на другой было немудрено.

– Сколько вам лет?

– Сорок два года… – Это было абсолютной правдой и у чужих ушей вряд ли вызвало бы подозрения.

Собеседники уже узнали друг друга, и можно было переходить к делу.

– Я запишу вас на собеседование… Представьтесь.

– Брайбер. Виктор Брайбер! – Человек в уличной будке «проспеллил», то есть надиктовал свою фамилию по буквам. Потом, вроде бы по привычке, назвал номер карточки социального страхования и еще несколько цифр.