– А это – что? – не поддался на манипуляцию «Коровин».

– Где? – То, что Шерешевин держал в руке, Владимир Александрович сначала принял за ватную куртку.

– Вот это у вас – что такое?

– Вещи мои… белье мокрое!

– Покажите! – скомандовал Освальд и, не дожидаясь ответа, потянул край материи на себя. – Е-мое…

В образовавшуюся щель на грязный резиновый коврик высыпались упакованные в полиэтилен бруски: один, второй, третий… Характерный цвет и портреты президента не оставляли сомнений.

– Деньги!

– Доллары, – поправил Владимира Александровича один из «инспекторов». – Сколько же здесь?

– Это не мои, – сглотнул слюну обмякший Аркадий Борисович.

– Разберемся! – Освальд уже тянул из кобуры пистолет: – Ну-ка, руки на капот… Быстренько!

– Я-то тут при чем? Вы чего? Я же просто по пути с ним поехал, случайно… – Голос у Виноградова зазвучал жалобно и беззащитно.

– Р-разбер-ремся! Слышь, Палыч, вызывай дежурного.

«Офицер» помчался обратно к машине, а Освальд, казалось, вошел во вкус:

– Руки на машину, я сказал! Ноги чтоб шире плеч…

В следующую секунду Владимир Александрович перехватил его запястье и ударом локтя отбросил стоящего сзади «инспектора» под колеса. Поднял выпавший пистолет:

– Стой! Стой, сука!

Уже поравнявшийся с машиной напарник Освальда обернулся – автоматически зашарил рукой по кобуре.

Виноградов выстрелил. Потом второй раз… Он знал, что патроны холостые, но все равно получилось до жути натурально: милиционер покачнулся, мотнул головой и осел в придорожную грязь.

– За этим присмотри! – скомандовал оцепеневшему Аркадию Борисовичу майор, а сам подбежал к мишени: – Готов…

Открыв дверцу, он затащил обмякшее тело на водительское сиденье и придал ему более или менее естественный вид. Нахлобучил фуражку.

– Эй! Иди сюда. – Он наклонился и дернул за рычажок рядом с левой ногой «покойника». Захлопнул дверцу. – Шевелись, козел! …

Когда Шерешевин уже прошел почти половину пути, за спиной его зашевелился Освальд. Изображая тяжелое сотрясение мозга, «старший сержант» попытался встать.

– Отойди-ка… – Времени на то, что бы бегать от автомобиля к автомобилю, не оставалось. Поэтому Виноградов просто выстрелил в третий раз – и неожиданно артистично его помощник упал на подкосившиеся руки. – Да не дрожи, козел, – тебя не трону! Хотя и стоит…

Надо было достать аккумулятор, поставить его на «Москвич», завестись и потом вернуть обратно – а в одиночку это не получалось, тем более с пистолетом в руке.

– А зачем возвращать? – спросил немного осмелевший в совместном труде Шерешевин.

– Идиот! Если обнаружат, что аккумулятор пропал, – станут версии отрабатывать. И в конце концов на мужиков с базы выйдут – понял? А там до нас два шага… Позже, уже по дороге, он снизошел и до других комментариев:

– Я бы тебя тоже шлепнул, но… Там пост ГАИ на въезде в город, да и вообще. Перекроют, не дай Боже, дороги – куда я на чужой тачке?

– А потом? Потом… вы меня убьете?

– Хотелось бы! – Это было сказано настолько искренне, что Аркадий Борисович покрылся холодным потом. – Но нельзя…

Виноградов еще чуть-чуть насладился ужасом сидящего за рулем человечка и продолжил:

– Если с тобой сейчас случится что – сразу на меня подумают. Мы же уехали вместе? Вместе! А у них и охотничий билет мой записан, и Вадика, если что, растрясут… Кому это надо? А так – бабками поделишься и живи себе дальше.

– Это не мои деньги.

– Слышал уже! Я же все и не забираю… Кстати, если вздумаешь заложить – не советую. Оба мента покойных – твои будут, понял? Понял, спрашиваю?

– Понял… – Аркадий Борисович судорожно вцепился в руль и, не замечая этого, дальше и дальше вжимал в пол педаль газа.

– Не гони ты так, опять вляпаемся! Коз-зел… Значит, как договорились – гаишников мы видели. Оба сидели в машине и к нам не вылезали. Описать их не можем, потому что подробно не разглядывали. – Майор еще немного «погонял» спутника по различным лукавым подробностям, с которыми тому придется столкнуться на допросе.

– Вы думаете – вызовут?

– Уверен… Там, по той дороге, не так часто машины ездят.

«Это хорошо, – подумал Владимир Александрович, – что у этой сволочи билет на завтра и виза в кармане. А то пришлось бы „легенду» придумывать, почему ни в газетах, ни по телевидению ничего про двойную „ментовскую мокруху» не сообщат…»

– Притормози!

Они остановились почти на середине моста.

– Вылезай первым… и без глупостей.

Вслед за Шерешевиным майор подошел к перилам. Дождался, пока пройдет колонна грузовиков.

– Бросай!

Дождавшись, пока спутник выкинет в темнеющую далеко внизу воду измазанный кровью нож, Виноградов отправил туда же милицейский «Макаров».

– Поехали…

Он до боли отчетливо представил себе, как сейчас переломит ребром ладони ничего не подозревающему старшему научному сотруднику шейные позвонки, как потом перевалит его, неживого уже, через низкое ограждение – потом будет долго, со вкусом следить за падением тела.

– Шевелись давай! – Видение удалось отогнать.

Владимир Александрович снова в нужной степени владел собой. Оставалось надеяться, что нервы не подведут и того, кто остался там, на дороге, – в компании мертвого не понарошку Освальда.