– Ну что же, вполне разумно. – Виноградов понимал, что даже при самых надежных связях существует вероятность нарваться на проблемы с таможней. Вероятность эта ничтожно мала, но и сбрасывать ее со счетов не стоило.

– Мы получали валюту там, потом этот Шерешевин прилетел налегке в Штаты – и ему выдавали такую же сумму. Что он станет со своими деньгами делать дальше – не наша проблема.

– А вам нужна «черная» наличность в России, – снова кивнул Владимир Александрович. Естественно, контроль за иностранными фирмами жесткий, а взятки, к примеру, давать все равно надо… Да мало ли о каких тратах вовсе не обязательно знать налоговым органам? Не будешь же проводить по кассе покупку наркотиков или контракт с наемным убийцей.

– Правильно, но не в этом дело… Мы решили поца кинуть, на всю сумму.

– Как это – «кинуть»?

– Да просто, без всяких там… Взяли бы у него деньги, а потом просто ничего не дали взамен. Пусть жалуется в Организацию Объединенных Наций!

– Но ведь вполне возможно, что…

– Нет, исключено! Люди, за которыми кто-то стоит, не станут пользоваться услугами сомнительных посредников… Обычно так поступают нахальные одиночки.

Такси въехало в пыльную арабскую деревеньку, и Лене пришлось сбавить скорость до семидесяти.

– Вот, мать их! Того и гляди козу задавишь или курицу какую-нибудь…

Однако живность находилась под присмотром: вдоль обочины возились только не очень опрятные смуглые пацаны. Очевидно, их судьба волновала родителей меньше, чем возможная потрава домашнего скота и птицы.

– Существует договоренность между нашим шефом, Китайцем и тем парнем, который из Германии всей Европой заправляет. Если речь идет о «русских делах» – то обмениваться информацией. Чтобы не получилось накладок… Например, исключение двойного «налогообложения» для бывших соотечественников. Или наоборот – чтобы кто-нибудь не увильнул! Опять же – экономия: не надо по два раза одного и того же чиновника подкупать. А то они сейчас умненькие пошли… – Леня рассмеялся какому-то своему не утратившему свежести воспоминанию. Продолжил: – Вот мы и дали знать Китайцу, что готовим мероприятие. Ну а он, неожиданно, попросил тормознуться!

– А почему?

– Это уж вам виднее! – не поддался на виноградовское моргание ресницами Леня. – Мы народ воспитанный, не хотят объяснять – не напрашиваемся… Значит, так надо.

– Наверное. – Действительно, Владимир Александрович знал то, о чем не догадывался даже зоновский кореш господи на Иващенко.

А именно: когда Китайцу не удалось лихим штурмом добраться до того, за кем теперь гонялся майор, мудрый старик начал обкладывать крепость с дальних подступов. В том числе – запросил через партнеров в России полный, подробный список всех связей беглого мента: родных, друзей, соседей… Шерешевин Аркадий Борисович в перечне стоял под номером шестнадцать – не то чтобы в первых рядах, но и не в самом конце. Значился как институтский товарищ и партнер по нечастым выездам на утиную охоту. Компромата никакого, доход ниже среднего – что взять с научного сотрудника, пусть даже старшего?

Поэтому, получив из Израиля довольно формальную весточку о фамилии потенциального кандидата на облапошивание, недоверчивый лидер «русской мафии» за океаном попросил уточнений.

Ответ не заставил себя ждать, и последние сомнения осыпались к татуированным более четверти века назад ногам Китайца. Надо было действовать – Виноградов появился как нельзя кстати.

И вот теперь Владимир Александрович увозил из полыхающей в интифаде Земли Обетованной необходимое: адреса, телефоны, условные фразы и «рекомендательные письма» к тем, кто должен был ему помогать дома.

Все это стоило значительно дороже, чем названная собеседником сумма. Миллион долларов! Полтора миллиона… Жизни Рэмбо и Николая, жизни тех, кто попался под пули на «Променаде», и тех, кто еще погибнет, – все это напоминало всего лишь случайно обломанные сучья на страшной тропе, отделяющей Виноградова от цели.

Шла охота… Большая Охота!

– Вы меня слушаете? Мы уже в Назарете.

– Да, конечно! – И майору опять захотелось вернуться сюда одиноким и нищим паломником…

…Впрочем, теперь о тех мыслях напоминал только перламутровый «иерусалимский» крестик на шее.

– Шерешевин Аркадий Борисович… Это копии анкеты, выписка из личного дела. Надо?

– Посмотрим. Никто не знает, что пригодится.

Освальд осторожно, двумя пальцами, вынул из кружки вываренный чайный пакетик. Отложил его на блюдечко.

– Еще налить? – потянулся к плите Виноградов.

– Нет, попозже. Боюсь документы попачкать.

– Тоже верно! Ты пока докладывай, а я заварю покрепче, не это позорище цветочное. Итак?

– Установка по месту жительства… Оперативных подходов практически нет. «Прокинули» всех соседей по спецучетам – только два «архивника» милицейских, и еще одна баба висит действующим агентом по линии уголовного розыска.

– Неужели все? А у чекистов поинтересовались?

– Конечно! Мужик с третьего этажа на КГБ стучал, у себя в Союзе – то ли писателей, то ли архитекторов… И один отставник, пограничник может быть использован – он раньше со своим разведотделом сотрудничал.

– Не густо. – Первый наставник, вечной памяти Эдуард Степанович Храмов, учил еще в середине восьмидесятых: население СССР делится на агентов, бывших агентов и кандидатов на вербовку.

– По многим данные отсутствуют…

– Еще что накопали?

– По работе чуть получше, но тоже… Двоих инженеров из его лаборатории задействовать можно, потом заместитель директора по внешним делам – он на связи у ребят из Большого дома.

– Семья?

– Родители умерли, братьев-сестер не имеется. Разведен с девяносто первого, брак был бездетный. Супруга сразу тогда уехала к своим, под Кишинев, – теперь уже замужем. Судя по всему, не общаются…

– Проверьте! И еще – уточните причину развода, подробности…

– Хорошо. – Освальд кивнул и пометил что-то на полях.

– В квартире были?

– Обязательно. Ничего интересного!

– Ну никто и не надеялся, что деньги у него под кроватью. Что насчет бумаг? И – вообще?