– твари начали терять бойцов. Впрочем, их было много, и они могли позволить себе потери.

И еще раз два солдата грудью заслонили отряд, выигрывая время для товарищей и маркизы. К Алии сознание возвращалось медленно, однако постепенно она начала воспринимать окружающее.

– Что… что случилось… где я? – прошептала она, приподнимаясь на носилках, которые несли Двое гвардейцев.

– Так… теперь сюда… нет, не в этот проход, сюда вот, в левый…

– Жан оглянулся на маркизу. – Замок пал, леди. Мы пытаемся бежать.

– Как… пал? Я не помню… я была там, на башне, но…

– На вас напали драконы, миледи. Боюсь, что маркиз погиб… Теперь в этот поворот, парни, скоро будет дверь, там мы их задержим. Да, так вот, миледи, орки разбили ворота и вошли в замок. Погибли почти все, но мы успели увести вас у них из-под носа. Правда, теперь они нас преследуют и, судя по звукам, приближаются.

При этих его словах еще один солдат остановился и развернулся навстречу погоне. Это был совсем еще молодой, совершенно неопытный парень, и Жан, который и сам-то не относился к ветеранам, понял, что мальчишке долго не продержаться. Однако этот мальчишка сделал больше, чем может сделать простой воин. Он, видимо, заметил трещины в потолке и стенах туннеля и, когда орки были уже в двух шагах от него, вышиб опорный столб, поддерживающий крепеж свода. Тяжелые глыбы, обрушившись сверху, похоронили и смельчака, и чуть ли не два десятка орков. Остальные же долго возились, – расчищая узкий проход от валунов и искалеченных трупов своих сородичей.

Наконец они миновали дверь, и Жан, помня, сколь легко она открывается с той стороны, предложил воинам сделать остановку и завалить ее чем-нибудь. По счастью, как и ранее, здесь встретились просевшие, изъеденные временем участки стен, которые удалось развалить. Нагромоздив груду валунов перед створками дверей в надежде, что их не удастся открыть так легко, измотанные солдаты двинулись дальше. Маркиза настояла на том, чтобы передвигаться самостоятельно, однако была еще очень слаба, и шедшие рядом воины буквально тащили ее на себе.

– Как ты находишь дорогу здесь? – спросила, задыхаясь, маркиза.

Жан, который, как назло, забыл, в какой именно проход сейчас им надо идти, лихорадочно искал на стенах свои метки, однако или влажность, или что иное погубило белые отметины, но найти их он не мог.

– Я как-то здесь заблудился, миледи, – пробормотал он, поднеся факел вплотную к стене и дюйм за дюймом изучая камни. Наконец на одном из них он обнаружил еле различимые следы. – Так, пойдем сюда.

– Заблудился и?.. – потребовала продолжения маркиза.

– И долго искал выход, – ответил Жан, двигаясь по выбранному им пути. – Тогда я тут почитай что все излазил и возле проходов метки оставлял. Сам придумал для себя метки, чтоб понятно было. Если круг – значит, иду в проход. Если круг зачеркнут, значит, там тупик и я вернулся. Если круга нет, то я, ясное дело, в этот проход не ходил. Поэтому если мы пойдем по этим кругам, то выйдем на поверхность.

Далеко разносящееся по каменным туннелям эхо донесло до них грохот ударов – орки добрались до двери и теперь долбили ее, пытаясь прорваться сквозь завал.

– Это их задержит надолго? – дрогнувшим голосом спросила Алия. Жан в ответ лишь покачал головой:

– Не думаю. Поэтому нам надо спешить.

И снова потянулись бесконечные переходы. Еще одна пара бойцов ушла в вечность, на некоторое время задержав преследователей, которым удалось-таки разбить каменную дверь.

Теперь орков подгоняла ярость – упрямая добыча никак не давалась в руки, каждый раз уходя буквально из-под носа. Они ломились по туннелям, однако здорово мешали друг другу – если бы не желание каждого прорваться вперед и первым вонзить ятаган в спину ненавистным людям, то беглецов настигли бы уже давно. Но неуемная ярость в сочетании с заметной безмозглостью заставляли тварей толкаться, пихать друг друга, а то и устраивать скоротечные потасовки – лязг клинков, и в опустевшем коридоре очередной зеленокожий труп.

Теперь их осталось всего четверо. Жан, показывавший дорогу, двое бойцов да маркиза, которую они поддерживали под руки. Алия уже почти совсем оправилась, но ноги все же слушались ее не очень хорошо, поэтому часть пути гвардейцы несли ее чуть ли не на руках. Послушные лошади – их осталось всего три, в том числе и любимая Ласточка маркизы, следовали за хозяевами как привязанные.

– Мы уже близко, – обрадованно воскликнул Жан, – еще чуть-чуть!

Однако и погоня приближалась. Орки, потеряв чуть ли не половину бойцов, теперь и вовсе утратили осторожность, ослепленные злобой. Шедший впереди внезапно замер, прислушиваясь, другой наткнулся на него, обрушив на неуклюжего соратника поток брани. Тот, не долго думая, наотмашь полоснул ятаганом по жилистой шее, однако спустя мгновение и сам был убит. Это дало путникам еще несколько мгновений, которые, в конечном счете, и оказались решающими.

Жан с силой навалился на перегораживающую выход скалу, и та, как и в прошлый раз, мягко отъехала в сторону. Один за другим беглецы выбрались на свободу. Здесь было тихо, дорога далеко, а укромная лощина не интересна орочьим патрулям.

– Скорее на коней! – торопил Жан маркизу и гвардейцев. – Быстрее, они вот-вот появятся.

– А ты? – спросила Алия, которую рослые и сильные воины как пушинку забросили в седло. – Давай, забирайся сюда.

– Нет, леди. Я с вами не пойду, – покачал головой Жан. Он давно решился, да и выхода другого не было. От неизвестных опасностей пути опытные, тренированные бойцы защитят ее куда лучше, чем он, простой мечник. – Они догонят, орки бегают очень быстро, а сейчас они к тому же чертовски злы. Вам понадобится вся скорость, какую только сможет выдержать Ласточка.

Парень ткнул кончиком глефы в круп кобылы. Та, возмущенно заржав, пустилась вскачь, вслед за ней умчались и гвардейцы.

Жан глубоко вздохнул. Что ж, вот и конец. Теперь он, только он один, стоит между преследователями и ею, той, кого он так стремился защитить. Нет, не было ни лихой кавалерийской атаки, ни сомкнутого строя щитов. Да и орки не тряслись в панике, завидев великого бойца. Был только он, уставший, еще не оправившийся от ран молодой парень в легкой кольчуге и сильно изодранном черно-зеленом платье мечника, опиравшийся на верную, хотя и порядком за сегодняшний день зазубрившуюся глефу.

По хорошему тракту лошадь уйдет от погони, но здесь, в лесу, среди древесных корней, густого кустарника… там, где коню придется выбирать дорогу, орк рванет напролом, выигрывая секунду за секундой. Беглецам надо совсем немного времени – оторваться, а там и тракт недалеко, по нему скакать очень быстро, и тогда не страшна никакая погоня. Совсем немного времени – он даст им это время, даст, чего бы это ему ни стоило.

Парень знал, что живым ему не уйти. Но знал также и то, что стремительный конь уже уносит вдаль, в безопасность ту, ради которой он был готов на все. Ту, которая давно стала для него смыслом жизни. Парень привычно взял глефу на изготовку – ну вот, теперь уже скоро. Снова откатилась в сторону скала, и оттуда выглянула клыкастая башка, ошалело вращая привыкшими к тьме глазами, теперь слегка ослепшими от последних лучей заходящего солнца. Глаза так и не успели привыкнуть к свету – лезвие боевого посоха врезалось в уродливую морду, кроша податливые кости. Орк молча мешком свалился под ноги другим рвущимся из подземелья тварям, давая Жану возможность нанести еще один удар… и еще один… и еще…

Мать свою я не помню – она умерла, когда мне еще не исполнилось и года, поэтому я всегда воспринимал в качестве матери Аманду. И надо отдать ей должное – она относилась ко мне на удивление хорошо, если принять во внимание многочисленные сказки о злобных мачехах. Возможно, она делала это в пику отцу, кто знает. К тому времени как я стал всерьез задумываться над этим вопросом, отца тоже уже не было в живых и никто не смог бы пролить свет на их взаимоотношения.