После вызова дух способен выполнять некоторые команды, которые не входят в противоречие с его природой. Элементами огня, как правило, применялись в военных целях. Духи воздуха в основном оказывали воздействие на погоду. Эльфы активно использовали духов природы для выращивания своих лесов, а духи земли неоднократно вызывались гномами для прокладки наиболее сложных тоннелей. Тем не менее при правильной формулировке заклятия любой элементаль является могучим оружием.
В некоторых ситуациях, как правило, в случае, когда гибнет вызвавший элементаля маг, дух не может самостоятельно вернуться в свою стихию. Обычно это приводит к их гибели, однако во времена Третьей волны бешеное солнце породило ряд мутаций и появились лесные феи (видоизмененные духи природы), саламандры (произошедшие от духов огня), водяные и русалки (потомки духов воды), джинны («дети» духов воздуха). Мутантов, порожденных от духов земли, не установлено, хотя их существование и не исключается. Саламандры, в отличие от других перечисленных существ, ни к разумным, ни к полуразумным не относятся и считаются животными.
(Бестиарий: духи стихий. Школа Сан)
* * *
Взметнувшийся ввысь столб пламени стремительно обретал форму. Даже тролль замер, пораженный увиденным, — похоже, с таким противником ему сталкиваться не приходилось.
Теперь в огненном вихре отчетливо просматривалось нечто, напоминающее человеческую фигуру. Сотканные из пламени руки, лишенные пальцев, на могучих плечах нарост, который можно было бы с некоторой натяжкой назвать головой… И только внизу, там, где у человека начинаются ноги, бушевал сплошной огненный вихрь.
Повинуясь повелительному жесту волшебницы, огневик метнулся к остолбеневшему троллю и обхватил его своими, похожими на щупальца, руками. Воздух прорезал дикий вопль заживо сгорающего в первородном огне тролля. Он еще бился, еще пытался вырваться из смертельных объятий, однако его чудовищная сила и острейшие когти были не страшны не имеющему плоти пламенному существу, и лапы чудовища лишь бессильно рассекали огненное тело элементаля, обугливаясь прямо на глазах.
Но и духу стихии приходилось несладко: он столкнулся со своим естественным врагом — с водой, и теперь снег, шипящий и мгновенно превращающийся в пар при соприкосновении со шлейфом духа, нес ему скорую гибель… Все с напряжением ждали, что произойдет быстрее — невероятно живучий тролль погибнет в пламени, зажженном самим Торном, либо снег и лед заставят огневика уйти навсегда в небытие…
Тролль сдался первым. На самой высокой ноте оборвался жуткий вой, и обугленная туша рухнула в пропитанный водой снег. Айрин начала было читать заклинание освобождения, но слишком слаб был вызванный ею элементаль, слишком много сил отняла у него борьба, и прежде всего борьба с водой… Она не успела — со странным звуком, напоминающим стон, элементаль исчез, оставив после себя лишь воронку во льду, проплавленном до скального основания. Волшебница закусила губу и отвернулась — первородное существо, стоявшее у самых истоков этого мира, погибло и, можно сказать, по ее вине…
Рон подошел к Айрин и осторожно дотронулся до ее плеча. Она повернулась к нему, и рыцарь увидел, что в глазах девушки сверкают слезы…
— Я… я убила его… я ошиблась…
— Прошу, Айрин… Ведь вы спасли нас всех, это тоже важно. Если бы не это создание, тролль уничтожил бы нас.
— Я… не должна была… торопиться… Если бы он… дух…, родился бы хоть ненамного сильнее, я бы успела… успела бы отпустить его.
Айрин сама не заметила, как сжала руку Черного Барса. Ее ногти с силой впились в его ладонь, пальцы побелели…
— Если бы вы не торопились, — заметил Рон, — эта тварь убила бы меня. Или, скорее всего, Тьюрина. А может, и обоих… Стрелы его не остановят и даже не замедлят. Не корите себя, сания…
— Вы не понимаете, Рон… Он же бессмертное создание, он видел самого Торна… и так вот глупо из-за меня… — Она всхлипнула, затем выпустила его руку, вытерла слезы и, отвернувшись, глухо попросила: — Давайте двинемся дальше. Я не могу больше оставаться здесь…
* * *
Уже стемнело, когда перевал наконец остался позади. Тропу через заснеженные склоны они нашли относительно легко, да и вообще этот перевал не считался трудным.
Айрин ехала молча, погруженная в свои переживания. Рон отчасти ее понимал — хотя и не был согласен. Тем не менее он не стал больше лезть к девушке со своими утешениями, справедливо рассудив, что она справится сама. В конце концов, любой волшебник, вызывая духа стихии, осознает, что он, дух, почти безмозглое создание, единственное достоинство которого — огромные силы, которые опытный маг может направить в нужное русло…
Больше всего его беспокоило нечто иное. Он, длительное время поддерживая дружеские связи с самим Архимагом Сандором, не мог не узнать кое-какие детали того, как обучают волшебников в знаменитой школе Сан. И он очень сомневался, что в их юные головки вдалбливают одно из самых сложных и опасных заклинаний — вызов духа стихии… Может быть, конечно, Айрин безмерно талантлива, но все же…
Эта мысль так его мучила, что он наконец решился:
— Простите, Айрин-сан… Позвольте вопрос?
— Да?
— Мне доводилось слышать, что заклинание вызова духа доступно лишь магистрам… Может быть, я просто чего-то не знаю, но вы же, как сами мне признались, лишь выпускница… аколитка… И до звания магистра вам еще лет пятнадцать-двадцать…
— А… вот что вас волнует… Знаете, эти заклинания не так уж и сложны, как говорят. Если вас это не слишком покоробит, сэр, то я могу сказать, что украла его… в некотором роде. То есть их действительно не показывают аколитам и адептам, не говоря уж об учениках… Но в библиотеку имеет вход каждый, а в архивах изредка попадаются самые невероятные вещи. Мне просто повезло, я нашла свиток, описывающий заклятие. И выучила… ну, на всякий случай. Вам не кажется, что случай не замедлил представиться?
Сказав последнюю фразу, она даже улыбнулась.
Рон тоже улыбнулся, кивнул и принялся болтать с девушкой о разных пустяках, касающихся школы, сплетен и анекдотов из ученической жизни… Она отвечала охотно, постепенно оттаивая и даже пытаясь шутить в ответ.
А Рона меж тем не покидала назойливая мысль: стоило ли давать столь многословное объяснение там, где вполне хватило бы короткого «Простите, но это мое дело, сэр»? И это было несколько странно…
* * *
Гном, по-прежнему шедший впереди отряда, уже в третий раз проворчал, что явственно чует в воздухе запах дыма, а это означает, что где-то рядом жилье. А спустя полчаса показалась околица селения.
Глава 2 НЕКРОМАНТ. УЧЕНИК
Конечно, я знаю, что такое мать. Я знаю даже, что она у меня непременно была, поскольку я живой человек, а не результат магических упражнений Учителя. Конечно, когда имеешь дело с Учителем, ни в чем нельзя быть полностью уверенным, но у меня горячая красная кровь, а Учитель говорит, что у нежити кровь не может быть и горячей, и красной одновременно. Если она, кровь, вообще есть. Правда, я сильно подозреваю, что Учитель может многое, о чем мне не говорит. Пока. Я уверен, что рано или поздно я смогу постичь все, что известно ему.
Так что мать у меня наверняка есть. Или была. Я не раз спрашивал Учителя о своей матери, но он никогда почему-то не отвечает. Говорит, что не знает. Это очень странно, тем более что на любые другие вопросы он отвечает охотно и подробно, особенно если вопросы касаются магических упражнений. И знает он, как мне кажется, все на свете.
А вот мой отец меня не интересует. Даже не знаю почему… просто, в моем понимании, мать — это нечто такое… такое… ну, в общем, очень важное, а отец… Учитель объяснял мне, и не раз, про те отношения между мужчинами и женщинами, после которых появляются дети. Не могу сказать, что я все понял, но это дело времени, разберусь. Важно одно: кто является отцом — это иногда большой вопрос, а вот с матерью всегда все полностью ясно:
— О чем ты замечтался, Берг?
