Вот только несколько дел, известных нам, – и генерал извлек из пластиковой папки список, на котором стояли фамилии, имена и даты.
Даже Глебу Сиверову от этого перечня стало немного не по себе.
– Неужели это все он?
– Уверен, что да, – значительно кивнул головой генерал Потапчук.
Глеб уже догадывался о цели визита в Россию бывшего капитана Советской армии Олега Мерцалова. Но не спешил выкладывать свою догадку Потапчуку – он ждал, когда генерал сам заговорит об этом.
– Я думаю, Глеб Петрович, Мерцалов приезжает сюда с одной-единственной целью – убить президента.
– Кому это могло понадобиться?
– Многим, очень многим. Особенно на Ближнем Востоке. Например, тем же талибам, Саддаму Хусейну.
Всем мешает наш президент. Вернее, даже не сам президент, а та политика, которую он проводит.
– Теперь мне понятно, почему вы в прошлый раз заговорили со мной об убийстве президента.
– Да, но в прошлый раз я еще не был уверен, что именно этот человек приедет в Россию. Насколько я понимаю, вы его неплохо знаете.
– Знал, прежнего, – коротко ответил Глеб и, немного подумав, спросил:
– Когда он приезжает?
Генерал Потапчук судорожно передернул плечами.
– Ни когда, ни каким способом, нам не известно.
Единственное, что мы знаем наверняка, так это то, что еще вчера он был в Афганистане. И еще мы знаем, что он получил очень крупную сумму.
– Какую? – полюбопытствовал Глеб.
– Да я даже боюсь говорить. Но знаю, что это всего лишь задаток. Аванс, так сказать.
Глеб понял, дальше выспрашивать у генерала что-либо бессмысленно. Он не скажет.
– Такие деньги, Глеб Петрович, могут заплатить за убийство только одного человека в России.
– И вы сделали вывод, что это именно наш президент и никто другой?
– Такой вывод сделал не только я. Есть еще люди, занимающиеся вместе со мной безопасностью России.
Мы единогласны в мнениях: планируется убийство президента, причем в ближайшее время.
– А вас не насторожило, что информация так легко далась в руки?
– Вы думаете, легко? – самодовольно произнес генерал Потапчук. – Ошибаетесь.
– Неужели?
– Ошибаетесь, ошибаетесь. За эту информацию, Глеб Петрович, мы заплатили не чем-нибудь, а военной техникой.
– Надеюсь, сумма несколько меньшая, чем получил Мерцалов?
– В три раза больше. Заболеть всегда значительно дешевле, чем вылечиться.
Глеб даже поежился, не понимая, шутит генерал Потапчук или говорит серьезно.
– Я не шучу, – перехватив взгляд Сиверова, сказал Потапчук, – деньги заплачены огромные. И информация абсолютно надежная.
– И вы, генерал, предлагаете мне полететь в Афганистан, отыскать там Мерцалова и за бутылочкой водки отговорить его от задуманного?
– А вам бы все шутки шутить, Глеб Петрович! Думаю, вы его уже не найдете в Афганистане. Теперь у вас куда больше шансов встретить его в Москве.
Глеб поднялся и прошелся по комнате. Он дошел до окна с плотно задернутыми шторами, а затем вернулся к столу.
– Мы, разумеется, сделаем все, что в наших силах, но думаю, Глеб Петрович, без вашей помощи нам до Мерцалова не добраться. Вы ведь знаете его характер, его повадки. У вас одни и те же учителя, и вы оба были отличниками.
– Но дело в том, генерал, что и я, а также, думаю, и Мерцалов, не остановились на достигнутом, совершенствовались в своем искусстве, и каждый шел своим путем.
Так что, может быть, мои методы в корне отличаются от его, и мы в работе применяем абсолютно разные способы и средства, А самое главное, платят нам по-разному.
Генералу Потапчуку подобный поворот разговора не понравился, и он довольно ехидно хмыкнул, на что Глеб весело рассмеялся:
– Не волнуйтесь, не волнуйтесь, генерал, я цену не набиваю. Вы же знаете, я человек не корыстолюбивый, можно сказать, бессребреник.
– Хорош бессребреник! Вы обходитесь моему отделу как целая воздушно-десантная дивизия!
– Вы, наверное, что-то перепутали? – Глеб сдвинул брови и строго посмотрел на генерала Потапчука. – Расходы на меня можно перекрыть, уволив в запас пару прапорщиков с продовольственных складов.
Потапчук в ответ рассмеялся:
– Я полагаю, Глеб Петрович, к вашей помощи нам придется прибегнуть. Но, как говорится, нет худа без добра. Сейчас президент в больнице или на своей даче.
Нигде не появляется и подобраться к нему невозможно.
А такой профессионал, – генерал кивнул на две лежащие одна на другой фотографии, – собственной жизнью рисковать не станет. И, судя по его прошлым делам, предпочитает работать в одиночку – голову под удар не подставит. Его время еще не пришло, операция на сердце президента пройдет успешно – и вот тут-то Мерцалов выйдет из тени.
– Пожалуй, я бы тоже не стал подставлять голову раньше времени.
– Поэтому мы пока относительно спокойны. Но такое положение вещей не может длиться бесконечно.
В конце концов президент выйдет из больницы, начнет появляться на людях… встречи… и тогда… Глеб поднял руку:
– Не продолжайте, генерал, я могу представить, что произойдет тогда. Вы мне позвоните и скажете… – Боюсь, Глеб Петрович, как бы нам не опоздать с этим звонком.
– Это зависит от вас, генерал. Если вы вовремя этим делом займетесь, то я, вполне возможно, смогу вам помочь. Вернее, успею.
– Я постараюсь держать вас в курсе. А пока поводов для беспокойства не вижу. Они возникнут позднее, после операции на сердце.
– А когда президента будут оперировать? – глядя прямо в лицо генералу, спросил Глеб.
Потапчук пожал плечами.
– Сие известно лишь Всевышнему. Но он, как известно, своими тайнами ни с кем не делится, потому и неуязвим.
– Это точно. Небесная канцелярия – пожалуй, единственное место, где нет ваших людей.
– Наших людей, Глеб Петрович, много где нет, к сожалению, – горько усмехнулся генерал Потапчук, а затем взглянул на свою пустую чашку.
– Хотите погадать на кофейной гуще?
– Нет, не хочу. Я не верю в эти заморочки. А вы?
– И я не верю.
– Ну, пока, Глеб Петрович. Дело до вашего доброго знакомого Мерцалова еще не дошло, и вам придется заняться совсем другим человеком.
– Вы хотите сказать, господином Ивановым – нашим российским наркобароном?
– Теперь он не Иванов, а гражданин Италии. По паспорту он Джордано Мазини.
– Красивое имя, – сказал Глеб.
– Да-да, не улыбайтесь, Джордано Мазини – не больше и не меньше. И завтра он прибудет в Москву.
Вместе с ним вылетают четыре его телохранителя и секретарша, которая, как я вам уже говорил, тоже является телохранителем. И, кстати, хорошим.
– Хорошим или хорошеньким?
– А вот об этом уже вам судить, Глеб Петрович. Я с ней никогда не сталкивался, – Ну что ж, посмотрим на ее личико.
Некоторое время каждый из собеседников думал о своем. Как-то странно переплелись в их беседе рассуждения о красоте и о смерти. Можно было бы назвать это и цинизмом, но думать о смерти, в том числе и о своей, абсолютно серьезно каждую минуту невозможно. Именно та легкость, с которой они рассуждали, и выдавала их с головой. Непросто брать на себя ответственность и решать, чья же жизнь в этом мире стоит больше.
– А ваш портфель с виду неказистый, – заметил Сиверов, глядя на потертый портфель, лежавший на коленях у генерала Потапчука.
– Мне нравится… – В старых вещах есть свой шарм. Тоскуете по советской империи?
– Не сказал бы, что это тоска смертельная. Скорее здесь присутствует другое.
– Что же?
– Он приносит счастье.
– Это как посмотреть – одним счастье, другим – несчастье и смерть.
– Мы с вами, Глеб Петрович, сидим вдвоем, и поэтому подобные категории распространяются только на нас и близких нам людей. Я не альтруист, чтобы заботится обо всем человечестве, оно в солидном возрасте и вполне может позаботиться о себе само.
– Позаботьтесь лучше о своем счастливом портфеле, у него скоро оторвется ручка.
– Да, с виду он такой, что в нем только бутылки носить. А за содержимое, если, конечно, знать кому его предложить, можно получить огромные деньги. И чем хуже он выглядит, тем лучше – меньше соблазнов. Дело, которое предстоит вам выполнить, – рядовое, но нужно провести его с максимальным эффектом.
