Генерал Потапчук взглядом стрелка, выбирающего цель, посмотрел на многочисленные телефонные аппараты, стоящие на приставном столике, наморщил лоб, вспоминая номер.

«Слишком давно я тебе не звонил, Андрей Николаевич, вот и выпал номер из памяти. Наверное, я старею, наверное, пора на покой. Ладно, ладно тебе, Федор Филиппович, есть еще порох в пороховницах, – приободрил он себя несколько иронично. – Такую штуку увидел, а вот молодые пропустили. И только ты, Федор Филиппович, разобрался, что к чему».

Генерал вытащил из стола записную книжку в кожаном переплете, провел пальцем по глянцевым страницам и остановился на букве "Р".

– Так-так, Решетов… Ага, вот он, попался.

Генерал снял трубку, быстро пробежал пальцами по клавишам. А затем с улыбкой, может, чуть ехидной, прижал трубку к уху.

– Решетов слушает, – раздался в наушнике усталый, как бы слегка надтреснутый голос.

– Здравствуй, Андреи Николаевич, Потапчук тебя приветствует. Как жив-здоров?

– Ба, Федор Филиппович! Сколько лет, сколько зим!

– Да уже месяца четыре, по-моему, не встречались.

– Наверное, у тебя какая-нибудь просьба? Ведь иначе ты не стал бы звонить. Я-то знаю, какой ты гордый. Нет, чтобы вот так, запросто, позвонить своему другу, пригласить на шашлыки или на Рождество.

– Так я же православный, Андреи Николаевич.

– Да и я не католик, как ты понимаешь. Какой же православный, Федор Филиппович, не любит праздники? Не важно, католические они, иудейские, коммунистические, лишь бы, как говорят, был повод.

– Наверное, придется мне с тобой встретиться, – сказал генерал Потапчук и тяжело вздохнул.

– А что это ты там пыхтишь, как загнанная лошадь?

– Ты знаешь, тяжеловато.

– Кстати, как ты там после госпиталя, оклемался?

– Вроде бы оклемался…

– Так что тебе надо?

– Есть у меня к тебе, Андрей Николаевич, разговор серьезный.

– Какой же?

– Сейчас тебе отправят по факсу одну бумагу. Ты посмотри ее, может, и ты разглядишь что-нибудь занятное.

– Что за бумага?

– Ни к чему разжевывать – сам увидишь. Давай вначале ознакомься, а потом поговорим поподробнее, но, естественно, при личной встрече.

– Хорошо, договор, посылай, жду.

Генерал Потапчук усмехнулся, кладя трубку на рычаги аппарата.

Он взял три страницы аналитической записки и вышел в приемную. Один из его помощников сидел за компьютером. Генерал положил перед ним листочки.

– Немедленно отправь в «девятку» лично генералу Решетову.

– Будет сделано, Федор Филиппович.

Обратившись к другому помощнику, Потапчук распорядился приготовить кофе и принести ему в кабинет пачку сигарет Чувствовалось, он слегка взбодрился и повеселел.

Через час раздался звонок генерала Решетова.

– Так что ты там увидел, Федор Филиппович?

– Что я увидел? – хмыкнул в трубку Потапчук, пощипывая мочку уха. – Я-то увидел, Андрей Николаевич, кое-что, а что увидел ты?

– Думаю, мы увидели одно и то же, – ничего не выражающим тоном произнес генерал Решетов. – Я к тебе приеду или ты ко мне?

– Как хочешь.

– Тогда я еду. Через полчаса встречай.

Через полчаса генерал Решетов – а это был высокий статный мужчина, как раз такой, от которых женщины теряют головы, – вошел в кабинет Федора Филипповича Потапчука.

– Ну, здравствуй, старый хитрый лис, – протягивая ладонь для рукопожатия, поприветствовал гость хозяина.

– Здравствуй, Андрей Николаевич. Присаживайся, устраивайся поудобнее. Вот кофе, вот чашки, вот сигареты.

Решетов опустился в кресло и забросил ногу на ногу, оглядел кабинет.

– Да, давненько я у тебя не бывал. Но ты, Федор Филиппович, совершенно не меняешься. Только кабинеты у тебя каждый раз другие, а привычки все те же.

Ты так и не стал героем нашего времени. Не завел себе длинноногую секретаршу, всякие эти жалюзи, потолочные вентиляторы, компьютеры… Все у тебя по старинке. Небось, и пишешь по-прежнему – простым карандашом на маленьких листочках?

– Да, Андрей Николаевич. Не люблю я все эти новшества. Модная мишура, от которой никакого проку.

Настоящий разведчик должен работать головой – вот его настоящее оружие, вот его компьютер, – генерал Потапчук постучал себя указательным пальцем по высокому лбу. – Из такого компьютера никто ничего не стащит.

– Прав ты, Федор Филиппович, как всегда. Так что ты мне скажешь? – Решетов следил за перемещениями хозяина кабинета, который с размеренностью маятника двигался туда-обратно по диагонали мягкого ковра, держа на отлете дымящуюся сигарету.

– А я думал, ты мне скажешь.

Генералы пока еще не спешили раскрыть друг перед другом карты и обмениваться мнениями по фактам, изложенным в аналитической записке.

– Что нам с тобой темнить и играть в прятки? – Решетов поднялся с кресла, расправил широкие плечи, сунул руки в карманы брюк и почти вплотную подошел к замершему на месте Потапчуку. – Ты хочешь сказать, что эти два убийства связаны?

– Это, по-моему, очевидно, – буркнул Потапчук.

– А дальше, дальше что ты мне скажешь? – напряженно вглядывался в лицо собеседника Решетов.

– Пока еще убиты только два человека.

– А сколько нужно? – как на базаре, спросил Решетов.

В пальцах Потапчука появилась уже новая сигарета, он в задумчивости разминал се, просыпая крупицы табака на ковер.

– Это смотря кому нужно. Нам с тобой ни сколько не нужно, а вот кому-то другому – вынь да положь, чтоб три трупа было. Контракт-то трехсторонний…

Федор Филиппович замолчал. Молчал и Андрей Николаевич.

– Ты, наверное, хочешь сказать, – почти шепотом проговорил наконец Решетов, – третьей жертвой должен стать мой Степаныч?

– Вот именно, – разворачиваясь на месте и щелкая зажигалкой, ответил генерал Потапчук. Его лицо приобрело отрешенное выражение.

– Да нет, что ты, Федор, этого не может быть! Это невозможно. Мы своего так охраняем, что подобраться к нему практически невозможно.

– Полагаю, и Аль-Рашид беспокоился о своей безопасности, да и Валентин Батулин тоже не лыком шит.

– Да, не лыком шит, а отдыхать поехал один… А кому это выгодно? – спросил Решетов, глядя вниз на носки своих начищенных башмаков.

– Вот это я и хотел спросить у тебя, Андрей Николаевич. Ты ближе к нефтяному королю, тебе и виднее.

– Желающих сорвать контракт – пруд пруди.

– А как бы ты поступил, если бы тебе было надо сорвать контракт?

– – Я действовал бы, скорее всего, так же, как и они. Хотя никогда себя к подобным ситуациям не примеривал.

– А стоило бы, генерал… – Федор Филиппович подошел к своему огромному письменному столу, абсолютно чистому и пустому, как футбольное поле по окончании сезона. Он уселся в кресло и несколько раз качнулся. – Думаю, они попытаются добраться и до Черных.

Генерал Решетов как-то в момент осунулся, даже постарел, на его побледневшем лице явственно проступили морщины, глубокие складки.

– Обязательно попытаются, – прошептал он потерянной добавил совсем уже по-стариковски:

– Оборони Господь.

– Есть у меня и еще одна мысль. Не исключено, что я опережаю события, но в таком деле лучше поспешить, чем задержаться.

Решетов взял себя в руки и выглядел более уверенно.

– Говори скорее, что ты тянешь кота за хвост!

– А мысль вот какая. Правда, она…

– Да ладно, хватит, Федор Филиппович, говори! – уже грубовато прикрикнул Андрей Николаевич, будто разговаривал не с приятелем, а с нерадивым подчиненным.

И Потапчук увидел, что его коллега из девятого управления сильно волнуется. Он заметил, как у Решетова побелели костяшки пальцев, сжавшихся в кулаки.

– По всей вероятности, за это дело возьмется человек, мне достаточно известный. Я давно наблюдаю за его работой и могу тебе сказать, это профессионал экстра-класса.

– Кто? – коротко спросил Решетов.

– Олег Мерцалов. Но думаю, тебе ни имя, ни фамилия ничего не говорят.

– Действительно, ничего о таком не знаю.