Журналист улыбалась во весь рот.

– У нас в студии виновница торжества правоохранительных структур – Александра Александровна Ворошилова. Именно ее частному детективному агентству удалось распутать это особо деликатное семейное дело. Ведь вы специализируетесь именно на таких делах?

Экранная "Ворошилова" обольстительно улыбнулась.

– Да, именно такими делами мы и занимаемся. С утра до вечера. Других дел, кроме особо деликатных, у нас нет. Буквально не спим, не едим и не моемся.

Я подпрыгнула и завопила:

– Вот блин! Они обещали поставить нормальный ответ. Где я про агентство рассказываю!

Николай Иванович хмыкнул.

– Им можно доверять. Они знают, как рейтинг программы повысить.

Журналист продолжил:

– Об этом захватывающем деле рассказывает наш личный корреспондент Тимофей Колобков.

Тимофей Колобков оказался невысоким молодым человеком. Довольно самоуверенным, поскольку щедро пересыпал свой репортаж оценками "правильно" или "не правильно". Меня лично это раздражало. Откуда Тимофей Колобков лучше других знает, что правильно, а что нет?

– Судьба подбрасывает Жанне случай, который нельзя упустить, – рассказывал Колобков. – Как настоящая преступница, она продумывает все до мелочей. У нее только два подельника. Это известная скандальная журналистка Владилена Милявская и Олег Корсаков. Все трое некогда составляли костяк организации лохотронщиков. Все они имеют отличные актерские навыки и умеют входить в доверие к людям.

Замелькали кадры, снятые иностранными журналистами. Свидетельство о браке, банк, в котором Агалаева пыталась получить деньги, момент ее задержания.

Колобков нудно и протокольно изложил историю наших злоключений, не забыв присыпать ее словами "честные труженики" и "пионеры частного сыска".

Пионер-пенсионер сыска Яретенко даже зевнул.

Тут на экране появилось его серьезное нахмуренное лицо. Прямо украинский Эркюль Пуаро.

– Во-во! – тут же завопил он. – Меня показывают!

Колобков вещал:

– Но детектив Яретенко уже распутывает хитроумные ходы. Все становится ясно после того, как обнаруживают тело Розы Жемчужной. Все это так захватывающе, что я просто ощущаю себя участником этой истории! Весь план Агалаевой был выстроен на грани безумия и отчаянного цинизма. Если бы не острый ум и необыкновенные аналитические способности капитана первого ранга в отставке, мошеннице бы удалось отомстить и получить деньги сестры, оставшись при этом безнаказанной. Именно детективу Яретенко мы должно быть благодарны за то, что справедливость наконец восторжествовала.

– Аминь, – не удержалась я от комментария.

Снова показали меня. Журналист обратился с серьезным вопросом:

– Александра Александровна, но как вам всё же удалось найти слабое звено в той хитроумной цепи, которую цыганская принцесса Агалаева свила вокруг вас?

– Понимаете, – ответила экранная "Ворошилова" почесав нос. Это уже шел третий час съемок. – На самом деле мы с самого начала выступали в этой истории, как король и королева в сказке "Принцесса на горошине". Так вот, с психологической точки зрения, король и королева в этой сказке поступили как абсолютные дураки. Дело в том, что, будь оборванка настоящей принцессой, так спала бы спокойно. А девица проворочалась всю ночь с боку на бок, но уснуть так и не смогла. С чего бы это? Не смешите только меня рассказами о том, что через 80 матрацев ей могла истыкать бока горошина! Всем известно, что, когда тревожишься, уснуть практически невозможно.

В голову лезут всякие мысли – получится, не получится, правильно поступил, не правильно, узнает, не узнает и так далее. С чего бы это, интересно, настоящей принцессе было бы так нервничать? А с того, что была она никакой не принцессой из бедного королевства, а попросту авантюристкой, надеявшейся на деньги принца. Так вот, при разработке этого дела мы вовремя сумели отойти от роли короля и королевы, чтобы понять – перед нами мошенница.

Журналист выдержал паузу, а затем развел руками:

– Ну что ж… Я затрудняюсь что-либо добавить. Реклама на нашем канале.

– Вот гады! – только и смогла выговорить я.

Жанна Агалаева и Ефрем Жемчужный ожидают приговора в Бутырской тюрьме под усиленной охраной. Участие средней сестры – Розы – в этой интриге тоже оказалось неприглядным. Позавидовав Заре, она, вернувшись к родителям, позвонила Хосе и, всхлипывая в трубку, сказала, что его жена попала в аварию и теперь умирает. Это известие застало Равеля на горной дороге. Он ехал в свое шале. Обезумев от горя, Хосе развернулся и помчался в аэропорт. Взвинченный до предела Равель не смог справиться с управлением и погиб. Роза, узнав об этом, пожала плечами: "Кто же знал, что он не понимает шуток?"

Олег Корсаков начал отбывать свой пожизненный срок. Владилену Милявскую вместе с сестрой похоронили на Смоленском кладбище. Первыми венок прислали из федерации фигурного катания. Прах Зары Жемчужной перевезли в Испанию и захоронили рядом с мужем. Злополучное наследство отошло родителям танцора. Тело Ольги Колесниковой действительно обнаружили за дровяным сараем. Мать, узнав, чем занималась ее дочь, отказалась приехать. Все хлопоты взяла на себя Раиса. Да, та самая банд ерша. Кстати, уже подготовлена к изданию ее книга "Миллион страстных поз", успех ожидается феерический. Раиса, великий эксперт в области интима, сделала не только красочный высокохудожественный фотоальбом, но и снабдила его собственными жизненными наблюдениями о мужской и женской сексуальной психологии. Меня пригласили на презентацию. Скажу по секрету, один раз выступить в роли Госпожи Раиса меня таки уговорила. Со сто пятидесятой по сто шестьдесят шестую страницу фотоальбома на всех разворотах – я. Разумеется, затянутая в кожу с ног до головы и в маске. Слава богу, мои родители об этом никогда не узнают.

Николай Иванович, рассудив "по-хозяйски", решил вместо одной дорогой машины, приобрести целый пакет жизненных благ. Теперь он обустраивает новую однокомнатную квартиру в Озерках. Доводит меня до белого каления сетованиями на дороговизну строительных материалов. Помимо этого после приобретения тюнинговой "Нивы" помощник Яретенко активно пропагандирует поддержку отечественного производителя и ругает мой "вражеский" "мини-кунерс". И, наконец, третий пунктик касается дачи. В сложные перипетии "домика в деревне" я не вникаю, боюсь – съедет крыша. Естественно, моя.

Единственный человек, на которого призывы "поддержать отечественного производителя" подействовали, – это Людочка Колыванова. Теперь она яростно окучивает младшего детектива Яретенко. Тем более что теперь, с машиной, квартирой и дачей, жених из Николая Ивановича – хоть куда. Спасаясь от навязчивого внимания детектива-администратора, он пробегает через приемную стремительно, натянув на глаза кепку и рявкая:

– Здравствуйте, Людочка!

Однако Людмила не из тех сорокадевятилетних женщин, которые от малейшей грубости начальства впадают в истерику и гипертонические кризы. Она только пожимает своими широкими бурятскими плечами и вновь углубляется в изучение "желтой прессы", отмечая скандальные статьи красным фломастером. Свежий "Мегаполис" за десять минут покрывается яркими пятнами, как больной корью младенец. Людмила удовлетворенно вставляет фломастер в прическу, ярко-рыжую "химию" барашком, и начинает заваривать кофе.

Огромный агрегат фирмы "Дольче" после нажатия кнопки "Эспрессо" выдул в подставленную чашку сто миллилитров жидкости нефтяного цвета, от одного запаха которой сон у Людочки испарялся до вечера.

– Людочка, кофе! – командует Николай Иванович.

– Уже несу! – жгучая бурятка Колыванова кокетливо посматривает в зеркальную панель. – Тьфу ты…

И вытаскивает из своего губкообразного волосяного покрова карандаш, небольшую линейку и красный фломастер.

– Понаставили, блин, природы, – ворчит она, пробираясь меж гигантских фикусов и пальмы.