Бренн сидел на возвышении, покрытом шкурами, исподлобья наблюдая за Морейн. Она утонула в огромном кресле отсутствующего хозяина, сосредоточенно изучая свои ногти. Бренн молчал, не решаясь начать разговор. Так в тишине ковровой пещеры они долго сидели, погрязшие во взаимных обидах и непонимании.

— Морана, — начал Бренн, — я… — он умоляюще посмотрел на нее, надеясь, что она избавит его от необходимости объяснений. Но Морейн упорно молчала, предоставляя ему возможность выпутываться самому. Бренн уронил голову на руки, чувствуя, как между ними вырастает стена отчуждения.

— Морана, я стараюсь, как могу. Ну что я еще должен сделать. Я и так не знаю, как тебе угодить, чтобы добиться твоего расположения. Ты что, всю жизнь собираешься мстить мне?

Морейн поерзала в кресле, усаживаясь поудобнее, и, не поднимал глаз на Бренна, пробормотала:

— Все бесполезно, нам не устоять против зова крови.

— Послушай, Морана, мне наплевать на все предсказания, на твою белую кровь вместе с твоими предками и на того, кто сидит во мне, понятно? Я не буду рабом проклятой крови. Я проживу эту жизнь так, как захочу сам, а не как велят древние трактаты, пылящиеся в старых сундуках Гвидиона. Морана, из любой ситуации можно найти выход, и я найду его, клянусь тебе! — пылко воскликнул Бренн, пытаясь поймать взгляд принцессы.

Морейн поднялась и направилась к двери. Перед выходом она задержалась на мгновение, словно давая Бренну шанс остановить ее. Бренн не шелохнулся. Она вышла, захлопнув за собой дверь.

«Я не буду бегать за ней», — сказал себе Бренн.

Всю ночь перед отъездом короля Бренн провел в пещере друида, лежал без сна на хозяйской постели, смотрел в темный свод пещеры, прислушиваясь в тишине: не послышатся ли за дверью звуки ее шагов.

На следующий день за ворота крепости выехала пестрая процессия во главе с королем, его сестрой и двумя младшими братьями Ллеилом и Каэлем. За ними следовали отряды думнонов. Одновременно с ними разъезжались по своим землям вожди больших и малых племен, увозя долю антильской добычи, полученную в результате дележа, и собираясь провести остаток холодного времени среди сородичей. Гер Рыжая Голова со своими многочисленными воинами провожал короля до Узкой Лощины, где он хотел остаться в кругу семьи до наступления военного сезона.

Харт не покинул Поэннин. В обществе Убракия и Рикка он отмечал свое счастливое избавление от необходимости быть телохранителем принцессы. Король и принц разделились, а он, Харт Рыбий Хвост, служил Поэннинскому вождю, ему давал клятву верности, с ним и остался. В Поэннине теперь проводили зиму только собственные воины Бренна из его племени и свободные наемники, которым некуда было податься. В отсутствие короля и при попустительстве хозяина замка они позабыли о своих обязанностях и проводили время в хмельных пирушках.

Бренн уединился с вернувшимся друидом в его пещере и предавался тому же занятию, что и все жители замка. Если бы в этот момент какой-нибудь враг вздумал взять крепость штурмом, его бы не остановил ни один трезвый воин, способный, не качаясь, стоять на ногах.

Королевская зала, утратившая с отъездом короля это название, уже неделю чавкала и хрюкала, рычала и лаяла, вопила и рыгала, храпела и стонала. Королевские пиры, по сравнению с этой бесконечной попойкой, можно было бы считать верхом изящества. Бренн уже успел поссориться с братом-жрецом, что, впрочем, происходило всегда, когда они напивались вместе. Теперь он восседал во главе большого застолья, с трудом удерживаясь в кресле, и спаивал Пана, вернувшегося к прежнему хозяину после отъезда принцессы. Пан фыркал и пытался укусить край рога, из которого хозяин распивал вместе со своим псом крепкий эль. Но делал это Пан лениво, что очень обижало Бренна. Но еще больше, чем на Пана, он был зол на Гвидиона, уже третий день игнорировавшего приглашение принца присоединиться к нему в пиршественной зале.

Квелин, разъяренная продолжительным отсутствием мужа, ворвалась в охмелевшую залу в сопровождении многочисленных слуг. Они отпихивали от нее воинов, которые уже не могли отличить знатную поэннинскую даму от антильской пленницы. Она пришла потребовать от хозяина замка призвать ее мужа к совести и приказать ему вернуться на брачное ложе, но, увидев, в каком состоянии находится сам Бренн, передумала. Найдя своего мужа среди других мужчин, рабынь, собак и объедков, она приказала слугам вытащить его и отнести в ее покои. Рикк пытался захватить с собой одну из антильских девушек, Квелин начала скандалить.

Разбуженный женским визгом Харт внимательно оценил обстановку, сделал выводы и, дав себе страшную клятву никогда не жениться, снова погрузился в хмельной сон. Но вскоре сон опять был нарушен, теперь уже более грубо, кто-то толкал Харта в бок. Не открывая глаз, он обдумывал, кто бы это мог быть. Такое себе позволял только Огненная Голова, а он, кажется, отбыл в свои земли. Харт открыл глаза, намереваясь жестоко наказать нарушителя своего сна, и увидел перед собой остроносые женские ботинки и замшевую юбку, отороченную дорогим мехом. Потратив некоторое время на их тщательное изучение, Харт, наконец, понял, кому они принадлежат и, горестно завывая и поминая Доброго Бога, уполз обратно под стол, надеясь отыскать какой-нибудь надежный угол, где бы его не смогла найти вездесущая Морейн.

Принцесса, отправившаяся с братом-королем в его Думнонию, на третий день путешествия передумала покидать Поэннин и потребовала от Гера отвезти ее обратно в крепость, несмотря на страшный скандал, устроенный Белином. Гер, раздосадованный тем, что его заставили вернуться в замок, позволил себе дерзость: сопроводив принцессу до ворот крепости, он развернулся и уехал, предоставив Морейн самой разбираться с охмелевшей стражей.

Теперь принцесса отчаянно пыталась отыскать хоть одного трезвого человека в этом доме. Первым делом она направилась к Гвидиону. Его новый телохранитель Придери спал праведным сном, а сам друид долго не открывал дверь, потом недовольно выглянул, закрыв собой проем. Пускать ее внутрь он явно не собирался. Просунув свой любопытный носик в щель между его головой и стеной, Морейн увидела мелькнувшую за внутреннюю дверь женскую юбку и возмущенно фыркнула.

— Что еще? — сонно промямлил маг.

— Ничего! Приятно узнать, что тебе не чужды человеческие радости, — хмыкнула Морейн и отправилась на дальнейшие поиски Бренна.

В пиршественную залу она заглянула в последнюю очередь, зная, что Бренн не склонен к попойкам в большом обществе. Морщась от смрада, она брезгливо пробиралась между мужчинами и женщинами, с трудом пытаясь разглядеть происходящее в задымленной зале, Наконец, она отыскала своего жениха, он мирно спал, положив голову на стол. Обнаглевший Паи пытался вытащить из-под его головы недоеденный окорок. Учуяв Морейн с невероятным опозданием, Паи с визгом бросился ей навстречу. Бренн проснулся, посмотрел на Морейн мутными глазами и пробормотал:

— Если ты еще раз уедешь от меня, я тебя убью.

Может быть, Морейн действительно напугала угроза или она решила, что Бренн уже достаточно настрадался, а, может, ей просто захотелось покоя, ведь даже женщины иногда устают от скандалов, но на этом был восстановлен мир, и жизнь потекла своим чередом.

Все, кроме Харта, были рады возвращению принцессы. Воины были довольны тем, что их опасный вождь предоставил их самим себе, позволив по-настоящему расслабиться. В его присутствии они всегда чувствовали некоторую скованность, не зная, что именно вызовет очередную вспышку его гнева и чья голова в следующий момент покатится по каменному полу, прощаясь с телом.

Квелин радовалась, что ее муж больше не напивается до бесчувствия, изредка трезвеет и является с повинной к супруге. А Бренн и Морейн, которым больше не было смысла скрывать от окружающих свои отношения, проводили целые дни в любви и покое под мерное потрескивание огня в очаге и ревнивое завывание ветра за стенами.

С наступлением тепла в замок вернулся король, поостывший и смирившийся, чтобы совместно с братьями подготовить войско к новому походу. За ним потянулись вожди, и крепость вновь наполнилась людьми. Летом войска должны были отправиться в Кельтику собирать дань с покоренных племен. По сути, это обозначало новую войну. Каждый год приходилось заново объяснять мятежным племенам, кто обладает большей силой в их землях.