Она уже поняла, что упустила шанс решить все миром.

Ее снова отвели в комнату, где томился Харт. Морейн устало опустилась на скамью, ей захотелось забыться крепким сном без видений, дать своему разуму отдохнуть, а уже потом осмыслить то, что сообщил ей Туат: Бренн — Древний Враг.

— Этого конечно, не может быть, — прошептала она.

— Ты о чем? — спросил обеспокоенный Харт, с тревогой наблюдавший за вошедшей принцессой.

— Я все испортила, Харт, — виновато проговорила принцесса. — Погубила тебя и себя. Надо было хотя бы для вида согласиться со всеми их требованиями, а я сорвалась.

— Что же они требовали? — поинтересовался Харт.

— Они хотели, чтобы я убила Бренна.

Харт недоуменно поднял брови, выразив молчаливый вопрос.

— Трудно объяснить, Харт, — устало произнесла Морейн, не зная, имеет ли она право говорить об услышанном своему телохранителю. — По какому-то идиотскому стечению обстоятельств, убить Бренна можем только я или Белин. Ну, Белина они уже как-то попросили об этом, после чего он по ошибке разнес в щепки Эринир.

— Бренну очень повезло, ухмыльнулся Харт, — судя по тому, как ты бегаешь за ним, смерть ему явно не грозит.

Морейн смутилась и, наверное, покраснела бы, если бы ее лицо было способно покрываться румянцем.

— Неужели все об этом знают? — расстроено спросила она.

— Не все, — утешил ее Харт, — только я. Я же хожу везде за тобой, мне волей-неволей приходится кое-что видеть.

— Теперь это неважно, Харт. Я вспылила и отказалась его убить. А надо было сдержаться и притвориться, что я согласна.

— Ты молодец, Морана! Наш король наверняка ответил им так же. Лучше принять смерть за правое дело, чем сделать вид, что ты предатель, ради своего спасения.

— Но мы были бы уже дома, и король с братьями что-нибудь да придумал, — сокрушалась Морейн. — Гвидион вычислил бы, как найти этих Белых, и нам бы больше ничего не угрожало.

— А Бренн бы узнал, что ты вступила в сделку с его врагами и предала его, — продолжил за нее Харт. — После этого тебе точно уже не на что было бы рассчитывать.

— Да мне и так не на что рассчитывать. Ты что, не знаешь, что он оборотень?

— Знаю. Ну и что? — Харт нервно передернул плечами. Он давно привык к оборотням, но все равно побаивался их. — В наших войсках полно оборотней.

Морейн очень хотела расспросить Харта, что именно он знает о Бренне, но сдержалась.

— Слушай, может, они решили заморить нас голодом? — Желудок Морейн напомнил о своем существовании. — Вполне в духе Дивного Народа.

— Я мужик, Морана, и то не думаю о еде. А тебе поголодать вообще полезно, а то растолстеешь на королевских харчах, — Харт ловко уклонился от попытки Морейн дать ему оплеуху. — Не вешай нос, девочка. Раз твой брат выбрался, значит, и мы сможем. В крайнем случае, знай, что принять смерть от руки врага почетно. Ты сможешь с достоинством вступить на Хрустальную Ладью.

— Ты меня утешил, — усмехнулась Морейн. — И вообще, Харт, ты же знаешь, я в это не верю. Ваши жрецы навязывают вам ложную веру, чтобы вы были смелыми бойцами и не боялись умирать.

— Ты уже отреклась от своего происхождения, Морана, еще полдня поголодаешь и примешь нашу веру, — оптимистично заявил Харт, но на душе у него тоже было неспокойно.

Никто не заходил к ним. Морейн отчаянно проклинала себя за несдержанность, сгубившую ее и ни в чем не повинного Харта, который, как мог, пытался утешить и развеселить принцессу, проявляя при этом изрядную фамильярность. Он подсел на лавку к Морейн, накинул на нее сверху свои связанные руки, и она оказалась в его объятьях. Морейн положила голову ему на плечо и со вздохом сказала:

— Ты, видно, отчаялся спастись, Харт, если стал называть меня девочкой. И, наверное, уверен, что не придется расплачиваться за объятия.

— Я же делаю это, чтобы поддержать тебя, — искренне возмутился Харт и, помолчав, добавил: — Ты уж не говори об этом Белину.

Морейн выбралась из его объятий и начала нервно расхаживать по комнате, раздражая Харта своим мельтешением. Он закрыл глаза, чтобы не видеть ее нервных движений, и вдруг почувствовал, как наплывает на него прекрасное лицо русалки с темными глазами без белков, и вливается в его мозг ее нежный, плакучий голос. Харт погрузился в этот дурман и перестал поддерживать беседу.

Морейн не сразу поняла, что Харт в трансе, и успела испугаться.

— Что с тобой? — начала трясти его за плечи Морейн. Харт очнулся, встряхнул головой:

— Опять! Надо же, и здесь она до меня добралась. Даже умереть спокойно не даст.

— Что опять? Кто до тебя добрался? — Морейн была напугана.

— Да, — вяло проронил Харт, — это старая история. — А ну-ка рассказывай, — приказала принцесса.

— Ты слышала когда-нибудь о том, что твои братья поймали нечто, похожее на русалку?

— Да, что-то такое слышала, — сказала Морана и вспомнила бледное лицо прозрачном сосуде в одной из тайных пещер Гвидиона. — Кажется, она умерла без воды.

— Да. Но перед этим она околдовала меня. Никто не понимал ее языка, и Бренн ее за это… — Харт осекся, — в общем, она стала говорить как бы внутри меня, потом я заболел и почти умер. Жрец, то есть Гвидион, меня долго лечил.

Морейн подумала, что, возможно, русалка. как и многие другие существа, обладала способностью мысленного общения, а суеверный Харт принял это за колдовство.

— Но это еще не все, — продолжил Харт, — об этом так многие знают. А вот о чем я никому никогда не говорил, так это то, что я до сих пор слышу ее голос, и она разговаривает со мной. Иногда я даже вижу ее мысленно. Только ты не проболтайся об этом Гвидиону, — тревожно добавил он.

— Вряд ли у меня теперь будет такая возможность, — сокрушенно вздохнула Морейн и спросила: — А сейчас ты опять слышал ее голос?

Харт кивнул.

— А ты можешь ей что-нибудь сказать?

— Ну да, я же разговариваю с ней, — ответил Харт растерянно.

— Ну, так попроси ее сообщить Гвидиону, что мы в опасности, — приказала принцесса.

— Ты что, Морана, это же у меня просто болезнь, результат колдовства. — Харт почувствовал ужасную неловкость оттого, что поделился с посторонним человеком своей тайной. — Она же давно умерла и уже не может никому ничего сообщить. К тому же Гвидион не знает ее языка.

— Если она говорит с тобой, значит, может говорить с кем угодно. — Даже в ожидании казни Морейн не решилась рассказать Харту о тайной пещере с сосудами. Перспектива встретиться с разъяренным Гвидионом пугала ее больше, чем самая ужасная смерть. — Ну, пожалуйста, Харт, попробуй, нам нужен любой шанс. Вдруг это поможет.

Харт посмотрел на нее недоверчиво, поерзал на лавке, усаживаясь поудобнее, его лицо стало чрезвычайно важным и серьезным.

«С таким лицом у него точно ничего не выйдет, — подумала Морейн, разглядывая углубившегося в свои мысли Харта. — Надо же так давно знать человека и даже не подозревать о его способности принимать такой умный вид».

Пока ее телохранитель глубокомысленно молчал, Морейн погрузилась в воспоминания. «Мне легче было бы приручить самого Зверя, чем этого строптивого безумца», — подумала она, вспомнив, как Бренн обнимал ее однажды в галерее. Как глупо умирать из-за человека, который даже не сможет оценить ее преданность. Она стала тихо напевать грустную мелодию.

Дверь открылась, и в проеме показалась озадаченная физиономия охранника-полукровки. Он удивленно смотрел на Морейн, потом подошел и остановился напротив. Харт весь подобрался, готовый ринуться на защиту принцессы. Но охранник стоял, не отрывал взгляда от глаз Морейн, и вдруг начал покачиваться в такт музыке. Морейн указала пальцем на Харта и, не переставая петь, попросила: «Развяжи».

Охранник повиновался. Как только у Харта освободились руки, он, не успев даже размять затекшие кисти, нанес молниеносный удар своим тяжелым кулаком в висок замершего перед ним полукровки. Охранник рухнул к ногам Морейн.

— Когда ты запела, я подумал, что ты сошла с ума от страха, — неуверенно проговорил Харт. — Ты в порядке?