Одежда из пурпура издавна являлась привилегией царей и императоров, жрецов и сановников. В пурпур облачались сенаторы Рима и богачи Востока. Пурпурная ткань всегда была знаком отличия, символом верховной власти.

В Ветхом Завете не раз упоминаются пурпурные одежды: «Пусть сделают священные одежды Аарону, брату твоему… Пусть они возьмут золота, голубой и пурпуровой и червленой шерсти и виссона» (Исх. 28,4 – 5), «пурпуровых одежд, которые были на царях Мадиамских» (Суд. 8, 26), «одежда на н их – гиацинт и пурпур» (Иер. 10, 9), «и Мардохей вышел от царя… в мантии виссонной и пурпуровой» (Есф. 8, 15).

Пурпурные ткани использовали для украшения храмов и дворцов: «И очистят жертвенник от пепла и накроют его одеждою пур-пуровою… И возьмут пурпуровую одежду, и покроют умывальник и подножия его» (Чис. 4,13 – 14), «И сделал завесу (в Иерусалимском храме. – А.В.) из яхонтовой, пурпуровой и багряной ткани» (2 Пар. 3, 14).

Пурпур упоминали в своих произведениях многие римские и греческие авторы. Плиний говорил о модах на цвет пурпура в Риме. Гораций высмеивал в своей сатире богатого выскочку, который ради тщеславия велел стирать со стола пурпурными платками. «Жалкое чванство богатства!» Чтобы обрисовать очередного объекта своей сатиры, Гораций мельком замечает:

Овидий в «Науке любви» даже советует модницам умерить свои аппетиты: «Не хочу дорогих отороченных тканей, не хочу шерстяных одеяний, крашенных багрянцем тирских моллюсков. Ибо и за более низкую цену можно иметь так много одежд различных расцветок».

Слава пурпурных тканей не померкла даже в Средние века. Еще Карл Великий импортировал подобные ткани.

Кстати, пурпур служил не только для окрашивания тканей, но и для приготовления косметики, особых чернил, а также краски пур-пурисс, используемой живописцами. В ее состав, помимо пурпура, входила диатомовая земля – микроскопические кремневые панцири одноклеточных диатомовых водорослей, а еще глина, зерна кварца и шпата.

Плиний Старший приводит следующий рецепт использования этой краски: «Живописцы, накладывая сначала сандик (ярко-красная краска. – А.В.), затем нанося на него пурпурисс, смешанный с яйцом, достигают яркости миния (киноварь. – А.В.). Если они предпочитают добиться яркости пурпура, то накладывают сначала лазурь, затем наносят на нее пурпурисс, смешанный с яйцом» (пер. Г.А. Тароняна).

…В наши дни добыча пурпура давно прекратилась. Его научились изготавливать искусственным путем. Получается даже лучше, чем у финикийцев, но это никак не умаляет их заслуг. Ведь они сумели изготовить краситель, не имея понятия ни о каких химических формулах и законах.

В настоящее время в Ливане мало что напоминает о финикийском промысле пурпура. Большую часть скопившихся когда-то ракушек – отходов производства красильщиков – давно смыло море. Лишь в Сайде осталась груда раковин.

Стекло тоже научились делать первыми не финикийцы, но они внесли важные новшества в технологию его производства. В Финикии это ремесло достигло совершенства. Стеклянные изделия местных мастеров пользовались огромным спросом. Античные авторы были даже убеждены, что стекло изобрели финикийцы, и эта ошибка является весьма показательной.

На самом деле все начиналось в Месопотамии и Египте. Еще в IV тысячелетии до нашей эры египтяне научились изготавливать глазурь, которая близка по своему составу к древнему стеклу. Из песка, золы растений, селитры и мела они получали мутное, непрозрачное стекло, а потом формовали из него небольшие сосуды, которые пользовались большим спросом.

Самые ранние образцы настоящего стекла – бусы и другие украшения – появляются в Египте около 2500 года до нашей эры. Стеклянные сосуды – маленькие чаши – известны в северной Месопотамии и Египте примерно с 1500 года до нашей эры. С этого времени начинается широкое производство этого материала.

Стеклоделие в Месопотамии переживает настоящий расцвет. Сохранились клинописные таблички, в которых описывается процесс изготовления стекла. Готовое стекло сверкало различными оттенками, но не было прозрачным. В начале I тысячелетия до нашей эры, очевидно, там же, в Месопотамии, научились изготавливать полые предметы из стекла. В Египте в ХVI – ХIII веках до нашей эры также изготавливали стекло высокого качества.

Финикийцы использовали опыт, накопленный мастерами Месопотамии и Египта, и вскоре стали играть ведущую роль. Временный упадок, переживаемый ведущими державами Древнего Востока в начале I тысячелетия до нашей эры, помог финикийцам завоевать рынок.

Начиналось же все от бедности. Финикия была обделена полезными ископаемыми. Немного глинозема – и все. Только лес, камень, песок и морская вода. Казалось бы, нет никакой возможности развивать свою промышленность. Можно лишь перепродавать купленное у соседей. Однако финикийцы сумели наладить производство товаров, которые пользовались необычайным спросом повсюду. Из ракушек они добывали ценную краску; из песка стали делать… стекло.

В горном Ливане песок богат кварцем. А кварц представляет собой кристаллическую модификацию диоксида кремния (кремнезема); это же вещество является важнейшим компонентом стекла. Обычное оконное стекло со держит бол ее 70 процентов кремнезема, а свинцовое – около 60 процентов.

Особенно славился своим качеством песок, который добывали у подножия горы Кармел. По словам Плиния Старшего, там «есть болото, которое называется Кандебия». Отсюда вытекает река Бел. Она «илиста, с глубоким дном, песчинки в ней можно увидеть только при отливе моря; перекатываемые волнами и таким образом очищаясь от грязи, они начинают сверкать. Считают, что тогда они и затягиваются морской едкостью… Это пространство берега составляет не больше пятисот шагов, и только оно в течение многих веков было источником для производства стекла». Тацит в своей «Истории» тоже упоминает, что в устье реки Бел «добывают песок, из которого, если варить его с содой, получается стекло; место это совсем небольшое, но, сколько ни берут песка, запасы его не иссякают» (пер. Г.С. Кнабе).

Проверив эти рассказы, археологи выяснили, что в песке реки Бел содержится 14,5 – 18 процентов извести (карбоната кальция), 3,6 – 5,3 процента глинозема (оксида алюминия) и около 1,5 процента углекислого магния. Из смеси этого песка с содой получается прочное стекло.

Итак, финикийцы брали обычный песок, которым была богата их страна, и смешивали его с гидрокарбонатом натрия – питьевой содой. Ее добывали в египетских содовых озерах или же получали из золы, оставшейся после сгорания водорослей и степной травы. Добавляли к этой смеси щелочноземельный компонент – известняк, мрамор или мел, – а затем нагревали все это примерно до 700 – 800 градусов. Так возникала пузыристая, вязкая, быстро застывавшая масса, из которой изготавливали стеклянный бисер или, например, выдували изящные, прозрачные сосуды.

Финикийцы не довольствовались простым подражанием египтянам. Со временем, проявив невероятную выдумку и упорство, они научились изготавливать прозрачную стекловидную массу. Можно только гадать, сколько времени и труда им это стоило.

Первыми в Финикии занялись стеклоделием жители Сидона. Случилось это сравнительно поздно – в VIII веке до нашей эры. К тому времени почти тысячу лет на рынках господствовали египетские поставщики.

Впрочем, Плиний Старший приписывает изобретение стекла именно финикийцам – экипажу одного судна. Оно якобы шло из Египта с грузом соды. В районе Акко моряки причалили к берегу, чтобы пообедать. Однако рядом не удалось найти ни одного камня, на который можно было бы поставить котел. Тогда кто-то взял с корабля несколько кусков соды. Когда же они «расплавились от огня, смешавшись с песком на берегу», то «потекли прозрачные ручьи новой жидкости, – таким было происхождение стекла». Многие считают эту историю выдумкой. Однако, по мнению ряда исследователей, в ней нет ничего невероятного – разве что место указано неверно. Произойти она могла близ горы Кармел, да и время изобретения стекла точно неизвестно.