— Чего это он так разбегался? — смоля сигаретку, лениво сказал Кондратьев.

— А бис его знает, — так же лениво откликнулся Заливако. — И вчера вечером он приходил. Могилу искал, раздолбай.

— Какую могилу?

— Брата, говорит, могила… Баран хренов! Заливако потрогал заплывший глаз — напоминание о вчерашних побоях. Рассказывать товарищу о своем позоре он не стал, про глаз сказал, будто споткнулся по пьянке и неудачно упал.

— Козел вонючий, — бормотал могильщик, наблюдая за немцем, пока тот не скрылся вдали за могильными оградами. — Фуфло поганое… Могилу ему, вишь ли, надо найти…

— А ты чего, не ходил с ним вчера искать?

— А… — Заливако махнул рукой. — Ходил… Да хрен ее знает, где она! Пусть сам ищет, пидор.

На конторское крыльцо вышла администраторша — тридцатилетняя толстуха в косынке и темно-синем халате. Лицо у нее было заспанное и недовольное.

— Вы все сидите? — строго окликнула она рабочих. — Забыли, что у нас похороны сегодня? В два часа должны привезти.

— А сейчас сколько? — спросил Кондратьев.

— Полпервого, — ответила администраторша. — А у вас яма еще небось не выкопана! Быстро лопаты в руки и пошли! Нечего рассиживаться. Люди деньги заплатили, приедут, а у вас ничего не готово!

— Где копать-то? — спросил Заливако, поднимаясь.

— Да там же, в углу, как будто не знаешь. Место там еще есть. Быстро, быстро, они могут и раньше приехать!

Она скрылась за дверью. Кондратьев пошарил у себя под задом, достал из свернутой телогрейки, на которой сидел, початую бутылку водки. Откупорил ее и с минуту пил. Остаток протянул товарищу. Заливако опорожнил бутылку и выбросил за ближайшую могилу.

— Братец ему понадобился, — хмыкнул он злобно, снова увидев немца. — Дурило гребаный.

— А он здесь вроде с дружками шастает, — заметил Кондратьев, беря лопату. — Ишь, ходят!

— Делать им нечего.

Они смотрели, как Шредер и его товарищ торопятся по узкой дорожке между оградами.

У немцев был повод торопиться. Похоже, Зигберт Клосс, который тоже знал русский, нашел нужную могилу. По рации он известил об этом сообщников.

Шредер и Фриц первыми прибыли на участок Клосса. Могила была самая затрапезная. Ограды вокруг нее не было. В изголовье был довольно небрежно воткнут крест с доской внизу, на которой значилось, что здесь похоронен Петров Алексей Михайлович. Судя по датам рождения и смерти, покойник всего месяц не дожил до своего двадцатисемилетия.

— Это она! — задыхаясь от волнения, закричал Шредер. — Та самая могила!

Датой смерти было указано девятое июля нынешнего года. Под фамилией и датами стояли слова: «Трагически погиб».

Через считанные минуты у могилы собралась вся группа. По приказу Фрица двое парней тут же заработали лопатами. Вскоре их сменили двое других. Яма росла, увеличивались холмики выброшенной земли по ее краям.

Работа двигалась споро. Яма была уже по грудь землекопам, когда лопаты глухо ударились о прогнившую крышку гроба. Фриц завыл от нетерпения. Немцы сгрудились вокруг ямы, вглядываясь в ее черную глубину. В своем «Москвиче» замер резидент…

И в эту минуту раздался рявкающий крик:

— Стоять, падлы! Всем стоять! К раскопанной могиле быстро приближались стриженые молодчики с пистолетами в руках.

— Во, как раз подходящее место! — сказал Кондратьев, приближаясь к углу забора. Под надписью «Спартак — чемпион, ЦСКА — кони» темнел продолговатый бугорок.

— Так тут могила, — возразил, подходя, Заливако.

— Какая те могила! Не помню, когда мы тут копали.

— А чего ты вообще помнишь? С пьяных глаз ты и Мавзолей можешь перекопать…

Заливако оглядел бугорок, пнул его ногой.

— Ни креста, ничего нет, — настаивал Кондратьев. — Давай, взялись. Работы всего на пятнадцать минут.

— Погоди ты… А вдруг все-таки могила? Могильщик с заячьей губой обошел бугорок кругом.

— Вот и дырка есть в земле, вроде крест тут торчал…

— А куда ж он делся?

— Хрен его знает. Может, украли. Они побродили возле забора, поминутно возвращаясь к бугорку.

— А с другой стороны, тут вроде и копать больше негде… — задумчиво сказал Заливако.

— Не зря нас Танька сюда послала, она-то лучше знает, где копать. Если она сказала — в углу, то значит, здесь.

— Ладно. — Заливако поплевал на ладони и взялся за лопату. — Погнали.

К забору полетели комья земли. Во время работы Кондратьев то и дело останавливался передохнуть. Выпитая водка и жара мутили голову. Дрожащие руки еле поднимали лопату. Запарившись, он вылез из ямы, между тем как напарник продолжал расширять ее стенки.

Внезапно лопата ударилась о доску.

— Эй! — удивленно крикнул Залйвако. — Я же говорил, тут могила!

Кондратьев слезящимися глазами уставился в черную глубину ямы.

— Может, старая какая-нибудь? Залйвако расчистил от земли крышку гроба. Затем поддел ее острием лопаты. Доска проломилась.

— Гроб вроде недавний… — пропыхтел он.

— Ну да, недавний, — не соглашался Кондратьев. — Труха!

— Да ты разуй гляделки! Какая тебе труха! — Могильщик наклонился и, взявшись руками за край пролома, выдернул сразу две доски. — Дерево свежее!

Обнажилась внутренность гроба. Среди гниющих останков, по которым еще ползали последние опарыши, что-то блестело. Залйвако ткнул покойника лопатой, и в солнечном луче сверкнули грани прозрачного камня.

— Ой, яичко хрустальное! — Небритое лицо могильщика расплылось в широкой улыбке. — Надо же, чего придумали! К покойнику хрусталь класть!

— Посмотри, может, там еще чего положили, — просипел Кондратьев.

Залйвако выломал еще одну доску. Показались изуродованная голова и проломленная грудь. Могильщик покопался лопатой в останках, перевернул труп набок, осмотрел днище гроба. Больше ничего интересного не было.

— Ксюшке своей подарю, — сказал Залйвако, разглядывая находку. — Она любит такие… Кондратьев завистливо поджал губы.

— Так мы, выходит, вместе нашли, — попробовал он заявить и свои права на вещицу. Но напарник его оборвал:

— Ладно, Валентин, не возникай! Бутылка будет с меня.

В эту минуту откуда-то с противоположного конца кладбища донеслись выстрелы, прокатилась автоматная дробь. Там же грохнул взрыв.

Работяги огляделись испуганно. Но за оградами и разросшимися кустами ничего нельзя было рассмотреть…

Фриц выхватил пистолет и выстрелил в Кащея, но в спешке промахнулся. Тот отпрыгнул в сторону, скрывшись за могилой.

— Это русские мафиози! — крикнул Фриц. — Всем занять оборону вокруг ямы!

Немцев было шестеро, включая Фрица и Шредера, и на шестерых — три пистолета. Между тем каждый из их противников имел пистолет с запасом патронов, а у Митяя был еще и автомат.

Бойцы Кащея приближались, перебегая от могилы к могиле и непрерывно стреляя.

— Шредер! — гаркнул Кащей. — Если ты нашел камень, то у тебя и твоих корешей есть шанс уйти живыми! Отдай его мне, и мы вас отпустим!

Вместо ответа в его сторону полетели пули. Немцы стреляли из-за могил и земляной насыпи возле ямы.

— Кажется, их всего пятеро… — шипел Фриц. — Бейте прицельно, не тратьте зря патроны! А вы, там, в могиле, копайте быстрее!

Лопаты землекопов вонзились в трухлявые доски и откинули их в стороны.

— Ройте, ройте! — торопил их Шредер. — Цель близка! Взламывайте гроб!

Показались сгнившие кости. Останки выглядели гораздо старше тех, которые должны были принадлежать Петрову, погибшему относительно недавно но в пылу боя и спешки искатели алмаза не обрати ли на это внимания. Не утерпев, Шредер сам спрыгнул в яму и принялся просеивать между пальцев пожелтевшие, перемешанные с землей кости.

Люди Кащея подступали все ближе. Пули почти непрерывно свистели над головами немцев, взрыхляли землю, с резким звоном ударялись о металлические прутья оград. Вскоре оба отряда сблизились настолько, что стрельба велась почти в упор.

Возле Кащея упал с пробитой головой Крученый.

— Падлы! — заревел главарь. — Мочи их всех, сук!