Мне давно уже хотелось побывать на одном из производственных совещаний, которые раз в неделю проводились в питомнике. Надо было получить разрешение от капитана Миансарова. Андрей обещал это устроить. Но ждать мне пришлось довольно долго.
Обычно дня не проходило, чтоб Андрей не забежал ко мне. Вдруг он пропал – не появлялся почти неделю. Я звонил по телефону в питомник, все не мог его застать. Наконец, по моей просьбе, к телефону подозвали Геворка.
– Жив и здоров твой Андрей, – сказал Геворк. – Скоро увидитесь. Чем дольше разлука, тем радостней будет свидание…
Андрей пришел в пятницу после обеда. Было в нем что-то необычное. Он похудел, скулы выдавались еще больше, чем всегда. Мне бросился в глаза его галстук – красный с зелеными разводами. Он не терпел никакой стесняющей одежды, но нацепил в эту жару костюм из желтоватой китайской чесучи, туго зашнуровал белые туфли из лосевой кожи.
– По какому это поводу ты нарядился? – спросил я.
Он покраснел.
– Разве нехорошо? – проговорил он, выкатывая свои и без того выпуклые глаза. – Не всегда же ходить по казарменному…
– Да уж чего лучше! Поставить тебя на витрину, под стекло: образцово-показательный, милиционер Андрей Витюгин в час заслуженного отдыха… – Я был сердит и потому дразнил его. – Где ты пропадал?
Андрей внимательно рассматривал себя в большом зеркале.
– Имел пять суток домашнего ареста, – сообщил он как бы между прочим, протирая одеколоном порезанную во время бритья щеку.
– За что?
– За очеловечивание собачки, – объяснил он очень серьезно. – Правильно дали. Что правда, то правда – я Карая иной раз балую… – Он критически прищурился. – Слушай, нет ли такого способа завязать галстук, чтоб он не топорщился?
Я стал перевязывать ему галстук.
– Ты свободен сегодня вечером? – спросил он. – Не сможешь ли пойти со мной в одно местечко?
Я был свободен. Кроме того, я всегда любил ходить с ним, особенно если мы брали с собой Карая. Но меня интересовало, куда мы пойдем.
– Тут близко, – ответил он неопределенно. – Хорошо будет, если ты переоденешься. У тебя есть, кажется, белый костюм?
– У меня есть белый костюм, – сказал я. – У меня есть десяток галстуков, и среди них можно даже найти красный с зелеными разводами. Но в такую жару я ничего не надену, кроме рубашки с открытым воротом. И если в таком виде я тебе не подхожу, то ты можешь не брать меня с собой.
Он задумчиво посмотрел на меня, потрогал рукой подбородок.
– Ладно… – Удивительно покладистым он был сегодня. – Надень свою рубаху с открытым воротом. Только, если возможно, поскорее. Мы должны еще зайти на часок в питомник. Капитан Миансаров разрешил тебе присутствовать на производственном совещании. Услышишь, как меня будут ругать…
Вопреки ожиданию, на производственном совещании Андрея не ругали. Капитан Миансаров сказал только, не называя фамилий, что в последнее время отмечены случаи неправильного отношения проводников к служебным собакам. Если это не пресечь, то собака в трудную минуту может подвести своего хозяина. Затем он начал разбор дела, которое в питомнике считалось крупной победой. Героем дня оказался младший лейтенант Ашот Енгибарян, получивший по приказу благодарность и денежную премию.
Коротко говоря, дело сводилось к следующему. На одной из окраин города был обворован ювелирный магазин. Кражу обнаружили только утром. На розыск прибыл из питомника младший лейтенант Енгибарян со служебной собакой Русланом.
Следы преступников привели на вокзал и затерялись на перроне. Енгибарян пришел к выводу, что грабители уехали из Еревана по железной дороге. На этом он мог бы приостановить поиск – раз следы прерывались, то собака становилась бесполезной. Преследование грабителей надо было передать в руки других оперативных работников милиции.
– Но младший лейтенант Енгибарян, – торжественно провозгласил капитан Миансаров, – наш Ашот Енгибарян не склонил голову перед трудностями! У него возник остроумный план. «Преступники далеко не уехали», – решил он, и у него были основания так думать: ограбление носило случайный характер, потери ограничивались сравнительно небольшой суммой. Вряд ли так действовали бы преступники, намеревающиеся уехать в дальние края. А раз так, раз преступники находятся поблизости, то собака должна их отыскать!
Ашот Енгибарян начал осматривать все пригородные поезда, которые возвращались из рейса на станцию. Он переходил с Русланом из одного вагона в другой, и всюду Руслан искал потерянные следы. В первый день не удалось добиться успеха. А чем больше проходит времени, тем собаке работать труднее – ведь следы выветриваются.
Но на второй день утром Руслан в одном из только что прибывших вагонов подал голос. Он почуял след преступников. Теперь часть дела была сделана. Однако оставалось самое трудное – выяснить, на какой станции сошли преступники. Ашот Енгибарян поехал на машине вдоль железнодорожной линии. На каждой станции, на каждом полустанке он выводил Руслана и, покружив в тех местах, где люди обычно сходили с поездов, ехал дальше. Следов пока что не обнаруживалось. А на беду начался дождичек. Для розыска это горе – дождь ослабляет запахи.
По счастью, на ближайшей станции Руслан, выведенный из машины, зарычал. Вот он, след! Руслан повел своего хозяина к пустующему строению. И накрыли преступников в тот момент, когда они чувствовали себя в полной безопасности.
– Вот что значит разумно подойти к делу, – заключил капитан Миансаров.
Ашот Енгибарян стал говорить, что именно капитан помог ему разработать весь план. Но Миансаров, махнув на него рукой, уже читал приказ о награждении проводника служебной собаки младшего лейтенанта Енгибаряна премией за проявленную смекалку.
…– Теперь пойдем за мной, – предложил Андрей, когда мы оставили за собой ворота питомника.
Мы шли по улице, и я задавал бесчисленное количество вопросов, а Андрей отвечал на них то утвердительным, то отрицательным покачиванием головы. В результате такой содержательной беседы мне удалось выяснить, что мы идем в дом, где живет девушка, которую я немного знаю.
