— А что произошло? — поинтересовалась я.

— Порезался, — скривился от боли Макар. — Если срочно не перевязать, истеку кровью.

К стыду своему, я вспомнила, что носового платка у меня с собой нет. Бинта, естественно, тоже. Я предложила парню единственный подходящий предмет гардероба — легкий шелковый шарфик, который я утром повязала на шею, чтобы немного оживить довольно унылую блузку. Макар с восторгом ухватился за шарфик и пообещал всенепременно вернуть его. Пришлось дать блондину свой адрес. В припадке милосердия и человеколюбия я даже вознамерилась помочь ему перевязать руку. Но от моих услуг Макар отказался и куда-то побежал.

Ждать возвращения демона долго не пришлось. Он явился мне в тот же день. Дома я решила подновить макияж. Уже докрашивала ресницы, когда мое отражение в зеркале стало мутнеть и на его месте появилась знакомая морда Буратино. Я как-то не особо удивилась. Кажется, общение с потусторонним типом вошло в привычку. Только заметила:

— Что-то вы бледно выглядите, гражданин демон.

Он выглядел не то что бледно — прозрачно. Напоминал обрывок утреннего тумана: дунешь — рассеется. Каюсь, украдкой даже подула — не рассеялся.

— Я сделал то, что обещал, — устало, но гордо возгласил демон. — Я нашел Камень. Я нашел тех, кто проводит тебя к Камню. Следуй за серым волком. И не вздумай обмануть меня, иначе я сделаю твою жизнь невыносимой.

Демон стал медленно таять, но напоследок еще раз повторил:

— Следуй за серым волком…

— А почему не за белым кроликом? — усмехнулась я и показала зеркалу язык.

Хотя мне было совсем не весело. Если Буратино начнет выскакивать каждый раз, когда я буду смотреться в зеркало, то жизнь моя действительно станет невыносимой. Это ж не умыться, не накраситься, волосы не уложить — кошмар просто.

Грустные размышления прервал звонок в дверь. Я на всякий случай прихватила на кухне нож, готовясь встретить кого угодно — хоть серого волка. Но совсем не подготовилась к тому, что произошло: на пороге стоял Роман Коваленко. Он с опаской глянул на нож в моей руке и тоном, каким говорят, успокаивая маленьких детей, произнес:

— Верочка, дорогая моя, я понимаю, как тебе сейчас тяжело, но того, что случилось, не исправишь. Я не враг тебе. Можно войти?

Я решила, что и Роман умом тронулся. Жалко, красивый ведь парень, талантливый. Был. Но проводила его в гостиную и на всякий случай поинтересовалась:

— А что, собственно, случилось?

— Как, ты еще ничего не знаешь? — подскочил в кресле Роман. — И к тебе никто не приходил?

— Никто, — теряя терпение, прошипела я. — Да что произошло-то, в конце концов?

— У тебя валерьянка есть? — нервно спросил Роман.

— Есть.

— Принеси. И стакан воды.

Что ж, не может человек быть идеалом. Красив, талантлив, но истерик. У всех свои недостатки. Я вернулась с водой и валерьянкой. Роман, казалось, принял какое-то серьезное решение. Он усадил меня в кресло и попросил:

— Вера, выслушай меня, не перебивая. Мне не по себе оттого, что именно я сообщу тебе об этом, но… Кто-то должен. Вчера ночью Марина Новикова была убита.

Смысл сказанного не сразу дошел до меня.

— Труп Марины обнаружила сегодня днем одна из ее клиенток. Пришла, а дверь не заперта. А хозяйка квартиры мертва. У меня свои связи в правоохранительных органах, поэтому я узнал о случившемся. Приехал на место преступления. Осмотрелся. Потом поговорил с сыщиками и решил поехать к тебе. Не думал, что успею раньше милиции.

Я залпом выпила воду с валерьянкой. Теперь я поняла, для чего Роман просил ее принести. Снова раздался звонок в дверь.

— Вера, если ты не возражаешь, я пойду открою, — и Роман кинулся к двери.

Вернулся он со стриженным под «ежик» типом совершенно бандитского вида. Гость представился:

— Табаков Николай Сергеевич, начальник уголовного розыска ГУВД…

Потом была милиция, какие-то люди в форме и в штатском. Всех интересовало только одно: не было ли у Марины врагов? Не угрожал ли ей кто-нибудь? Из врагов я вспомнила только Генку Филашкина. Но убить? Нет, убить он не мог. А вот Серега мог. И даже обещал…

История о бурных взаимоотношениях Марины с бойфрендом, их разрыве и об обещании Сереги убить бывшую подружку вызвала у Николая Сергеевича бурю восторга:

— Ну все, преступление раскрыто. Осталось только задержать Сергея Туркина, известного в криминальных кругах под кличкой Турок.

— А вдруг не он ее убил? — вяло поинтересовалась я.

— Конечно, он. Больше некому, — убежденно произнес Табаков.

— А вдруг он не признается?

— Признается, — пообещал Николай Сергеевич. — У нас все признаются… А уж с таким-то мотивом, таким-то прошлым и таким-то характером, как у Турка. Ой, да мы ж его лет на пятнадцать закроем!

Когда меня наконец отпустили, был уже поздний вечер. К моему удивлению, у кабинета начальника уголовного розыска меня ждал Роман Коваленко. Странно, сейчас не хотелось видеть даже его. Никого не хотелось видеть.

Он, кажется, понял это. Мы вместе вышли на улицу, и только тогда Роман заговорил:

— Вера, поверь мне, я понимаю, что значит потерять близкого человека. Тебе сейчас нельзя оставаться одной. Надо с кем-то поговорить. Если не возражаешь, я подвезу тебя до дома.

Я отказалась, сообщив, что пойду пешком. Но Роман не отстал и после этого. Он поплелся за мной, бросив машину у здания милиции. Мы свернули с центральной улицы во дворы и шагали молча. Роман не делал попыток завязать беседу, и я была ему за это благодарна. Мне надо было собраться с мыслями, поверить в реальность происходящего. До сих пор меня не покидало ощущение, что смерть Марины — глупый розыгрыш. Или очередной кошмарный сон.

Марина… Застрелена отвергнутым любовником… Это похоже на сцену из глупого сериала. Я никогда бы не подумала, что Серега способен на такую страсть. Он всегда был таким спокойным, таким невозмутимым. И казалось, не испытывал к Марине особых чувств. Внезапно я вспомнила наш с ней вчерашний телефонный разговор, и почувствовала, как защемило сердце. Вчера я в последний раз слышала ее голос. Больше ее не будет. Никогда. От этой мысли из глаз покатились слезы. Я утирала их ребром ладони, пока Роман не протянул мне платок.

— Вера, — произнес мой спутник, — сейчас любые слова и утешения будут бессмысленны. Но нельзя себя так изводить. Марина умерла. Значит, надо забыть об этом, представить, что она где-то далеко-далеко. Там, куда не доехать, не написать и не позвонить. И помнить о ней только хорошее…

Господи, спасибо, что Роман Коваленко есть на свете. Он нес какую-то несусветную чушь, но я вдруг поняла, что важны не слова, а сам его голос. Бархатный, с легкой хрипотцой, он успокаивал и как будто обволакивал. Мне стало так хорошо и тепло на душе! Хотелось только одного — чтобы дорога домой никогда не заканчивалась и мы с Ромой могли бы идти и идти. Но, увы, до моего дома оставалось не больше километра, поэтому мы шли все медленнее и медленнее. Мой спутник о чем-то говорил, не умолкая.

— Роман, — я перебила его, вспомнив вдруг, что не узнала в милиции самого главного, — а как была убита Марина?

— Разве Табаков не сказал тебе? — удивился Роман. Потом спохватился: — Ах да. Они же пуганые. На молоке обжегшись, теперь и на водку дуют. Я тут по своим каналам кое-что узнал. Подробности этого дела и милиция, и прокуратура тщательно скрывают, потому что подозревают политическую окраску убийства. К жертве, говорят, частенько захаживал Воротов. Более того, он появлялся в ее подъезде вчера вечером. Возможно, он предпоследним видел ее живой. А может, и причастен к се смерти… Сама понимаешь, такой скандал перед выборами никому не выгоден. Уж тем более нашим милиции и прокуратуре. Марина была застрелена. Как я предполагаю, из пистолета с глушителем. Две пули в грудь, одна в голову. Это не бытовая разборка, тут действовал человек, который умеет обращаться с оружием. Так что дело скользкое, вот наши доблестные правоохранители и молчат. Кстати, если речь зашла об этом… Ты не знаешь, сыщики кого-нибудь уже подозревают в убийстве?