«Какой голос приятный. Да ведь дите еще – лет пятнадцать… Или здесь – это уже не дите?» Он сел. Девушка не отодвинулась. Улыбаясь, спросила:
– Испить не хочешь ли? – и протянула небольшой кувшинчик. В нем оказался квас, на диво прохладный и бодрящий. Савинов с удовольствием отпил, смахнул капли с усов и примостил кувшинчик в траве. Девушка сидела, подогнув под себя ножки, перебирала пальчиками косу (ух и роскошную!), перевитую синей лентой, и довольно-таки беззастенчиво его разглядывала. В глазах ее танцевали бесовские искорки. «Вот отрава!» – восхищенно подумал Сашка и тоже принялся ее разглядывать. «Пожалуй, да, – взрослеют здесь рано» – в ее ладной фигурке не было и следа девичьей хрупкости. Не была она и толстушкой – где надо тонко, а где надо… М-да. Мысли приняли совершенно определенное направление. Если бы Сашка умел – то покраснел бы. Потому что просто почувствовал, как ход его мыслей совершенно отчетливо отражается на лице. Щечки девушки зарумянились, но шальных глаз своих она не отвела. И было видно – ни капли не смутилась, наоборот – довольна, что понравилась. Савинов поймал себя на желании подсесть к ней поближе и воровато оглянулся.
Сей же момент выяснилось следующее. Дома, да и столы, за которыми самые стойкие еще продолжали веселиться, оказались совсем рядом – по ту сторону пригорка. И Савинов со своей малолетней искусительницей рассиживались на виду у всего честного народа. «Оп-па!.. Так ведь и женить могут! Черт знает их обычаи…» Чтобы хоть как-то разрядить обстановку, он спросил:
– Как звать-то тебя, ясноглазая?
Она рассмеялась – как бубенцы рассыпала.
– Ясной и зовут! А девчата Яськой кличут, да только мне не очень нравится… Я охотника Борича дочь!.. А тебя я знаю – Гудой песнь про тебя пел. Ты Олександр Медведкович, – грядущее зришь, сабля твоя железо рубит, а боги тебя из Сварги на землю послали, чтобы князю помогал! А в бою в медведя оборачиваешься и себя не помнишь!.. Сказывают, ты весскую засаду едва не один одолел…
«Ой наврали!.. А прилипло-таки прозвище косматое!»
– Брешут про засаду, Ясна! Все там здорово бились, и я не из первых был.
– Так ведь не помнишь ты!
– Ну что-то все-таки помню… А не боишься меня? Вдруг вот ведмедем перекинусь…
«Дурацкий вопрос. Ни шиша она не боится. Интересно ей».
Она снова засмеялась:
– Чего бояться-то? Я ведь не враг тебе! Вот будь я воином с секирою и ищи смерти твоей – тогда боялась бы ужасно!
«Ну надо же! Черти послали на мою голову специалистку по берсеркам!»
Тут Ясна вдруг прервала его мысли, взяв за руку.
Шепнула: «Пойдем!»
Сашка поднялся и пошел следом за ней. Ладошка у нее была горячая. В голове мысли устроили чехарду. Уже почти ночь. И не было никаких сомнений – куда она его ведет. И зачем. Но какая-то часть ума, словно боясь сглазить, твердила: «Да вовсе нет! Это не то, что ты думаешь! Опомнись! Она же еще дите! Наверное, просто хочет что-то показать…» Может, и помогло – не сглазил.
В густеющих сумерках они спустились с пригорка, и Ясна повела его куда-то в сторону от домов. Уже почти в полной темноте они прошли мимо больших стогов сена. В ближайшем кто-то возился. Слышался женский смех.
«Да мы тут не одни такие», – подумал Сашка.
Ночь вкусно пахла свежим сеном вперемешку с полевыми цветами. Звезды на небе были такими же огромными, какими они видны из кабины самолета в ночном полете… Темнота вокруг казалась безопасной, наполненной теплом и смехом.
Несколько раз на пути попадались милующиеся парочки. Местные девчонки времени не теряли. Савинову показалось, что он узнал кого-то из своих…
В это время из-за стены леса выползла луна, и сразу стало видно, что они вовсе не уходили от домов Волочка, а просто обошли их по кругу. Здесь лес подступал к жилью ближе всего, и одна из усадеб стояла слегка на отшибе, у опушки. Сашка сразу почуял, что это то самое место. «Похоже, батин дом». Но в дом они, конечно, не пошли, а влезли по приставной лесенке на сеновал. Дух здесь стоял просто одуряющий.
Ясна почему-то замерла в двух шагах от него, прижав кулачки к груди, и Савинов понял, что она все-таки боится. Он осторожно обнял ее (боже – какая она горячая!) и ласково погладил по спинке.
– Боишься все же. Ну хочешь – ничего не будет?
Она вскинулась, обвила его шею руками:
– Нет! Пускай будет!
Сашка рассмеялся, и они, уже целуясь, упали в душистое сено. На миг возникла заминка – он совсем не разбирался в местной женской одежде. Впрочем, все это дело так или иначе снималось через голову… Ясна справилась со своим заданием куда как живее.
Луна, любопытствуя, выставила свой бок из-за края крыши. В ее призрачном свете девушка показалась Сашке прекрасной русалкой, изваянной из живого мрамора. Он притянул ее к себе. Как здорово от нее пахнет… И вспыхнул пожар!
Ее губы коснулись его шеи… Мороз пробежал по коже… Бархатистый изгиб бедра под ладонью… Вздох… Стон… Лунные лучи, пронизывая ее волосы, одевают девушку сияющим нимбом… Жар прикосновений, ее запах… Он тронул губами дерзко торчащий сосок. Она вздрогнула, обхватила его с неженской силой, притянула к себе… Вот сейчас!.. Сашка почувствовал, как сердце растекается в груди куском расплавленного металла…
Звук поцелуя… Какие сладкие у нее губы! Тонкие пальчики бродят по его спине… Становится жарко… Нестерпимо жарко… Стон… Еще… Прерывистое дыхание… Тела, мокрые от пота, нежно соприкасаются, двигаясь в едином ритме. Ясна изгибается, запрокинув голову, впивается в спину ноготками… А-Ах!
В перерывах между неистовствами они лежали рядом, обнявшись, и смотрели на звезды. Потом находился какой-нибудь повод, например девичий голосок произносил: «Ой! А что у нас здесь?» Проскакивала искра, и все начиналось сначала… Они уснули только когда стало светать.
Когда Сашка открыл глаза – солнце поднялось уже высоко. Ясна сидела рядом и старательно заплетала косу. Он погладил ее по голой коленке. Она улыбнулась. И тут его черт дернул сказать:
– В Белоозеро со мной поедешь?
Она удивленно посмотрела на него:
– Зачем? Я была там уже на Ярмарке.
У Сашки все как-то остановилось в голове. Он, еще ничего не понимая, медленно произнес:
– А если насовсем?
– Замуж позовешь? – сказала она без удивления и видимого энтузиазма. – Так я не пойду за тебя…
Сашке почудилось, что балка-матица – хрясь! – рухнула ему на голову. Видать, лицо у него сделалось соответствующее, потому что девушка бросила заплетаться и схватила его за руку:
– Свет мой, Олександр! Не потому не пойду за тебя, что не люб мне! Люб! Но ты воин, да еще и медвежий оборотец… Ты ж на одном месте сидеть не станешь, будешь в походы ходить да ратиться… А мне муж нужен такой, чтобы рядом был, да по хозяйству управился, да детей бы растить помогал… И уезжать отсюда я не хочу, а ты ведь здесь не останешься.
– Не останусь… – согласился он. – Только вот одного не пойму – на кой чох тебе все это нужно было?
– Так ведь люб ты мне! Сына от тебя хочу!
Балка упала на голову второй раз.
– Что?! Да ты с ума сошла. Как же ты потом с дитем себе жениха-то найдешь?
Теперь уже Ясна уставилась на него во все глаза.
– Вот и видно, что и вправду ты с неба или еще откудова, хоть по виду и наш! Обычая-свойства совсем не знаешь! Да если у меня дитя от знаменитого воина родится – меня любой парень в Волочке взять за себя порадуется, да еще из соседских весинов сваты прибегут! А ты не знал?
Савинов помолчал немного. Ощущал он себя полным идиотом…
– Знаешь, Ясна, обычай, конечно, неплохой, но вот чувство у меня такое… Словно племенной жеребец я… Понимаешь?
Она опустила глаза:
– Тебе… было плохо со мной?
– Нет, мне было очень, очень хорошо! – Он обнял ее и прижал к себе. – Вот только трудно будет привыкнуть… У нас все по-другому…
– Ты расскажешь?
– А успею? Мы же сегодня уходим.
– Но ведь ты приедешь еще?
