— Ну что же, господа, — начинаю я после того, как все уселись. — Не вижу смысла заниматься здесь притворством и запоминать дурацкие имена, которые нам достались волею случая. Если кто-то меня еще не узнал, я — Магнус, главнокомандующий армией. По правую руку от меня Ромус — начальник штаба, по левую Ленус — главный идеолог. Если будете говорить — представляйтесь по-человечески.

Зашумели. Начали переглядываться. Меня охватило странное чувство — как будто видишь близких тебе людей после долгой разлуки. Да так оно, собственно, и есть. Разлука длиной в целую жизнь.

— Ладно, давай лучше сначала о бабах, — подает голос паренек, сидящий напротив меня.

— Репус, скотина! — не выдерживаю я. — О каких бабах?

— О голых, — невозмутимо отвечает Репус под общую ржачку. — Ты же какую-то с собой приволок? Вот и расскажи.

Хохот становится просто громовым. Некоторое время выжидаю, а потом резко бью кулаком по столу. Так, что аж пепельница подскакивает.

— Отставить!

Подействовало. Веселье пошло на убыль.

— Поразвлеклись, недоноски? — рявкаю я. — А теперь давайте думать. Ленус сейчас быстренько обрисует ситуацию с деньгами, потом Ромус коротко доложит стратегию штаба, затем всем коллективом наваляем Репусу, чтобы он пришел в чувство и доложил оперативную обстановку, а дальше будем что-то решать.

Ленус кивнул мне, поднялся, откашлялся и сразу же приступил к делу. За что и ценю мерзавца.

— С деньгами у нас проблем нету. Сейчас организация располагает очень неплохой суммой на текущие расходы и резервным фондом, позволяющим оплатить любую нашу операцию. Кроме того, в случае нашего прихода к власти мы имеем возможность обеспечить устойчивость валюты и закупить продовольствие, если переворот помешает собрать урожай. Так что здесь — полный порядок. Совсем по-другому обстоит дело с идеологией. Господа, просиживающие штаны в Столице (именно просиживающие!), не озаботились элементарной покупкой нескольких десятков «независимых» журналистов! Это ни в одну задницу не лезет! Я, конечно, предпринял ряд усилий в этом направлении, но дистанционно это делать значительно труднее, а главное — на порядок дороже. Господин начальник штаба, я так полагаю, соизволит почесаться сразу же после съезда и решить эту задачу. Теперь относительно разведки. Плохо! Мы у себя в Городке имели последние данные о том, что собираются предпринять СБ и полиция. У вас здесь полный вакуум! Вы действуете вслепую, а это чревато последствиями. Деньги, которые попали вам в руки, вы изволили употребить на этот особняк. Хороший особняк, ничего не имею против. Но почему хотя бы часть не пошла на подкуп полиции? Или вы считаете, что вам здесь не нужны информаторы? Вынужден вас огорчить — очень нужны! И еще больше, чем нам в Городке. По одной причине — вы в Столице. Если разгонят организацию здесь, то по регионам можно и не пытаться что-то делать. А делать надо в ближайшее время. По моим данным, в СБ принята к разработке версия о том, что мы могли использовать какую-то неизвестную методу для омоложения. Раз так, то дело по вылавливанию нас из общей массы — это дело пары лет: кто-то опять захочет пойти учиться на военного, кто-то пойдет в университет, а там анализ крови быстро покажет, что за птица перед проверяющим. Кто-нибудь этого хочет? Если нет, то работать надо сейчас! У меня все.

Ленус сел и тут же закурил. На его лбу переливались бисеринки пота. Понятно, в чем дело: большая часть его «информированности» — чистой воды блеф. А надо было это преподнести так, чтобы все поверили, будто он на самом деле обладает информацией. Мне кажется, что у него получилось — лица наших соратников приобрели более серьезное выражение.

— Командор Ромус! Особое приглашение нужно? — раздраженно говорю я, не глядя на нашего начальника штаба. Он откашливается и начинает подниматься. Да, не так он себе все это представлял. Совсем не так!

— Виноват, командор Магнус, больше не повторится!

А крепко в него холуйские замашки засели! Столько лет штатской жизни, а все никак избавиться не может.

— Хватит юродствовать! — Какое он у меня все-таки вызывает раздражение. — По делу давай.

— По делу… — Ромус явно тянет время, чтобы собраться с мыслями. — Ну, мы тут… Это…

— Да что с тобой такое? — не выдерживаю я. — Ты же собрал съезд с какой-то целью? Вот и расскажи нам с какой. Тут все твои боевые товарищи, которые вместе с тобой прошли через все то говно, которое заварили восемь лет назад. Или сколько там на самом деле лет прошло? Так вперед, рассказывай!

— Все со мной нормально, — огрызается в свою очередь Ромус. — Я себе несколько не так все это представлял…

— Со стриптизом? — вставляет реплику Репус.

— С зуботычиной! — рявкает Ромус, глядя на Репуса с явной угрозой.

— Прекратить базар! — это уже я. — Тебе есть что сказать?

— Есть. — Ромус опускает глаза и тяжело вздыхает. — Мы думали, что сможем на съезде выработать единую стратегию поведения и тогда уже действовать сообразно с ней. Я подготовил два циркуляра, в зависимости от возможных решений. В первом речь идет о переходе к решительным действиям. Второй — это выжидательная доктрина, которая призвана дать возможность организации просуществовать довольно долго, с тем чтобы на выборах мы смогли выдвинуть своего кандидата и взять власть мирным путем. В пользу правильности моей второй доктрины говорит тот факт, что мы, как отметил Ленус, обладаем достаточными финансовыми возможностями, чтобы с успехом…

Неслыханно! Он опять начинает пороть херню! Ромус, который ратовал за поднятие мятежа в неурочное время. Ромус, который издавал драконовские приказы один кровавее другого… Да ведь он просто испугался! Крепко же его подкосило поражение, если он сейчас боится предпринять что-то решительное. Хорошо, что мы приехали в Столицу! Ведь он бы склонил съезд ко второй своей «доктрине». И тогда — прощай организация. А через очень короткое время — и жизнь тоже.

— Ты что несешь?! — Ленус буквально вскочил со стула. — Какая, на хер, доктрина? Ты пацифистом стал? А кто советовал Альтусу гаубицы использовать? Не ты?

— Не перебивай меня, Ленус, я должен доложить старшим офицерам всю стратегию, разработанную штабом. Я…

— Ты усрался от страха, Ромус! — От кого я такой фразы не ожидал, так это от Репуса. Мне казалось, что ему абсолютно все равно, главное, чтобы было весело. — Усрался, как последний мальчишка. Да, я ни черта не смыслю в стратегии. И хер с ней! Я вижу одно: несколько месяцев бездействия — и наша «армия» начнет разбегаться. Это же сопляки! Их не удержишь никакими деньгами! Им хочется самоутвердиться. И самоутверждаться надо сейчас и здесь, а не через несколько лет на каких-то гипотетических выборах, которые выиграют только их лидеры. Если вообще выиграют. Ты нас всех угробить решил? Или с господином Президентом договорился? Если так — то к стенке тебя! Прямо сейчас! Сука!

Хорошо, что Репус сидит далеко от Ромуса. Иначе быть бы крови — настроение у нашего разведчика сегодня чересчур решительное. Да, омоложение пошло Репусу на пользу — повзрослел. И поумнел. Так, оказывается, тоже бывает.

— Все, хватит! — Я решительно поднимаюсь. — Мне понятно, что без старого козла Альтуса вы ни на что не способны. Кадровые офицеры, называется… Стадо базарных баб, а не офицеры! Раз вы не в состоянии логично рассуждать, то это делать за вас буду я. Стратегия выглядит следующим образом — курс на вооруженное восстание. И — в ближайшее время. Мне в Городке потребуется полтора месяца, чтобы подготовить сопляков к бою. Значит, вам по регионам столько же. Возражения не принимаются. Ответственным назначаю начальника штаба командора Ромуса. Съезд продлится три дня. Значит, за это время надо настолько накрутить всех, чтобы ни у кого не возникло и тени сомнения в правильности этого решения. Отвечать за «накрутку» будет Ленус. Шкуру спущу, если окончательная резолюция будет не такой! По окончании съезда у нас будет шесть недель на то, чтобы подготовить общественное мнение. За покупку журналистов здесь, в Столице, отвечает Репус. С тебя, дорогой, я шкуру спускать не буду! Тебя придавлю сразу! И последнее — прямо на съезде Ромус объявит, что в связи с успешной операцией в Городке и так далее и тому подобное (сам будешь отмазки придумывать) на пост главнокомандующего выдвигается командор Санис — то есть я. Каким образом ты, Ромус, подтолкнешь съезд к этому решению — меня не волнует. Но ты это сделаешь. А дальше — будем работать. Вопросы есть?