Джон незамедлительно купил рассказ. Отсюда мораль: конечно, это очень важно – следовать правилам Хайнлайна. Но не все редакторы об этом знают…

Принц Лал э'Дорвик растянул ротовое отверстие и привычно поковырял между своих заостренных клыков. С великой задумчивостью и вниманием он разглядывал небо. Водоворот – спираль серебряного тумана, пятьдесят градусов в поперечнике – сверкал и искрился. Однако его блеск затмевал чуть срезанный по левому краю диск голубой планеты, висящий почти в зените. Это голубое сияние изливалось сквозь прозрачную секцию корпуса, затопляя причудливые сады на борту Имперского флаг-линкора и превращая мягкие дюны бурого песка в смятый синий ковер. Пестро окрашенная ящерица пробежала по песку. В поле зрения принца находилось не меньше пяти кустовых кактусов: такое изобилие растительности делало картину почти омерзительно роскошной. Если бы не синеватый отсвет, Лал мог бы представить, что вернулся домой, в свой зимний дворец.

С притворной беспечностью он обернулся, чтобы взглянуть на своего собеседника, Великого Генерала Харла э'Крафта. Говорили, что принц Лал жесток – и это в обществе, где казнь десяти тысяч солдат считалась дисциплинарной мерой, необходимой для поддержания морального духа. Сейчас он понемногу подбирался к сути разговора – с такой репутацией можно было позволить себе говорить мягко.

– Тут всегда ночь?

– Да, Могучий. Мы ориентируем корабль так, чтобы солнце находилось ниже горизонта садов. Конечно, я могу устроить «восход». Это займет не больше пятнадцати минут – просто развернуть…

– О, не беспокойтесь, – мягко ответил Лал. – Я просто задаюсь вопросом: на что похоже это… сверхсолнце.

Он снова взглянул на сине-зеленую планету высоко в небе.

– Или это теоретически невозможно – чтобы у такой гигантской звезды была планетная система?

Молодой генерал смутно почуял неладное.

– Хорошо. Звезды такого размера никогда не образуют системы за счет уплотнения. Вероятно, эта случайно захватила три планеты из какой-то другой системы. Такое, должно быть, случается очень редко, но рано или поздно мы обязательно столкнулись бы с чем-нибудь подобным.

– Ах, да. Планет быть не должно, и все же они есть. И эти планеты населяет разумная, технологически развитая раса. И эти «несуществующие» планеты нужны нам в качестве индустриальной базы для экспансии в этой области пространства. Однако у нас их нет, – Лал выдержал паузу и выпалил с неожиданной, почти рептильей свирепостью: – Почему?

На мгновение Харл застыл под змеиным взглядом светящихся глаз принца. Потом с заметным усилием заставил свое ротовое отверстие открыться в обезоруживающей улыбке.

– Не желаете милваков, Могучий? – он пододвинулся к мелкому блюду с закуской.

Лал вынужден был признать, что генерал отлично соображает. Он не ответил на вопрос; за такое э'Крафту грозила Долгая Смерть, однако он предложил своему командиру лакомство, а не объяснения. Это обещает быть интересным… Принц осторожно подцепил корчащегося милвака когтем на запястье и погрузил клыки в голую кожу крошечного млекопитающего. Послышался чавкающий звук: он высасывал из существа жизненные соки.

Харл э'Крафт вежливо ждал, пока Лал закончит трапезу, а затем вручил ему стопку цветных снимков.

– Мягколицые. Все, что вы сказали об уровне их развития – верно. Две внешних планеты могут обеспечить нам опору для дальнейшей экспансии, которая столь желательна в Зоне 095. Они…

Принц Лал соскользнул в более удобное положение – стойку отдыха – и разглядывал главную фотографию. Мягколицые… весьма подходящее название. Чудовище с оливковой кожей, которое смотрело с фотографии, казалось одутловатым, болезненным.

– … пока не освоили преобразование массы в энергию, но на своих космических кораблях используют весьма эффективный вид водородного термоядерного синтеза. Масса самого крупного носителя – более тридцати тысяч тонн.

Недурно для термоядерного двигателя. Лал посмотрел на следующий снимок. Это была схема линкора мягколицых. Форма сигары, типичная для подобного класса кораблей, основную часть кормового отсека занимают катушки Вентури. Десять баллистических ракет размещены в носовом отсеке, и еще несколько – на внешних стойках, тоже на носу.

– В одном отношении их технологии опережают наши, – Харл выдержал паузу, затем медленно проговорил: – Мягколицые могут экранировать действие наших масс-энергетических конвертеров.

Это сообщение должно было вызвать изумление, если не потрясение… если бы шпионы не сообщили Лалу то же самое, но несколько раньше.

Прадед Лала в тридцатом поколении, Гришнак, мечом завоевал три оазиса на Родной планете. Элбрек IV, его прадед в двадцатом поколении, объединил Родную планету с помощью пороха и песчаных вагонов на паровой тяге. Прадед в двенадцатом поколении вывел на орбиту первые ракеты и усовершенствовал водородную бомбу, чтобы с се помощью усмирить отряды еретиков в Южных Полярных Песках. Но меч, порох, пар и даже водородная бомба – все это было ничто перед масс-энергетическим конвертером. Это очень простое в применении оружие: установите конвертер на надлежащем расстоянии до цели, включите его, и любая фракция по вашему желанию будет преобразована в эквивалентное количество энергии. Если можно оградить себя от действия такого оружия, Дорвик терял один из своих самых крупных козырей.

– Это просто случайность, – продолжал э'Крафт. – У мягколицых нет конвертеров, и кажется маловероятным, что они стали бы целенаправленно разрабатывать защиту от оружия, которого у них нет. В любом случае, единственный способ, которым мы можем разрушить их корабли – преобразовать существенное количество массы в энергию за пределами их экранов. Другими словами, нам придется ограничиться использованием управляемых бомб. Еще одно преимущество, Могучий – их анатомия. Мягколицые могут перенести ускорение в пять раз большее, чем Дорвик. Эта выносливость в сочетании с тысячами тяжелых крылатых ракет – достаточный повод считать их космические силы не просто досадной помехой. Мы нанесли их промышленным центрам такой урон, какой только могли себе позволить. Это не сломило мягколицых. Пока мы не обретем полного контроля над ближним космосом, завоевания не будет.

Последнюю фразу генерал произнес тупо, почти против воли.

Лал мог представить, как крошечный вражеский кораблик, прорвавшись сквозь боевые экраны Дорвик, наводит свои ракеты на линкор. Как из докладов генерала, так и из донесений шпионов принца со всей очевидностью следовало: э'Крафт сделал в этой ужасной ситуации все, что мог. Необходимы превосходные тактические способности, чтобы устоять против врага, у которого оборона лучше, а ноги длиннее. Принц пролистал остальные фотографии. На них были представлены способы превращения разведчиков Дорвика в самодвижущиеся бомбы. Сородичи Лала вот уже триста лет не пользовались баллистическими ракетами. Теперь это оружие было вновь востребовано – и недоступно.

Когда Лал наконец заговорил, ни его тон, ни выражение лица не предвещали ничего хорошего.

– Таким образом, эти гнойные мешки слишком упрямы, поэтому вы не сумели их одолеть? Вы узко мыслите, генерал.

Принц вытащил из поясного мешочка грифельную дощечку, покрытую орнаментом.

– Все, что есть на этой омерзительной голубой планете, – он махнул в сторону блестящего диска, сияющего над головой, – это двадцать процентов населения системы и три процента промышленности. Ее разрушение вряд ли помешает нам полноценно использовать остальные планеты, – принц помахал треугольной табличкой. – Вот приказ, подписанный моим отцом. Вам надлежит взорвать эту планету.

Симпатические мембраны э'Крафта побледнели.

– Вы находите, что это чересчур? – мягко прошипел Принц Лал.

– Д… да.

Генерал все еще не понимал.

– Возможно, но это имеет смысл. Вы преобразуете в энергию одну триллионную процента массы планеты. Взрыв будет настолько мощным, что слегка опалит поверхность двух соседних планет. Весь смысл акции в грубом насилии; надо показать этой расе, что дальнейшее сопротивление хуже, чем капитуляция на любых условиях, – и Лал процитировал несколько строф из литургии Господства, которая заканчивалась строками: «Все сущее в мире – наше, и мы управляем всем сущим, ибо мы – Дорвик, сыны Песков. И тем, кто отрицает наше право, мы говорим: склонитесь – или вас не станет». Неважно, как вы относитесь к этим дурацким стишкам. Важно другое: божественной властью или нет, но наша раса должна оставаться на вершине. День, когда мы станем вторыми во вселенной, будет для Дорвик началом конца. Если из-за слабости духа мы не в состоянии завоевать эту систему, то наше место – в музеях будущего. Так, как если бы нас разгромили в битве.