— Благодарю за украшение.
— Он готов. Отправьте его в обработку.
И я прошел обработку. С меня сняли мою хорошую одежду и выдали изношенный грязный комбинезон, похоже, снятый с покойника. Меня спросили, не страдаю ли я слепотой, глухотой и вообще, жив ли я… Я ответил, что уже нет, но сотрудник задавал чисто риторические вопросы. Он послал меня за очередной порцией издевательств, прививок и унижений, пока я снова не попал в камеру, где на этот раз проблем со сном не возникало. На следующий день, а может, через два дня, меня отправили в терминал космического порта для погрузки на транспорт, несущий оглушенный и не способный к действию человеческий груз.
Мне никогда прежде не приходилось бывать в космическом порту, да и сейчас я его почти не увидел. Однако странное возбуждение овладело мной, когда я мельком успел разглядеть механические решетки, огромные силуэты пилонов, здания терминалов, порталы кранов и — самое главное — космические корабли. Я пытался сбросить с себя гнетущее ощущение беспросветного отчаяния и прочувствовать то, что открывалось передо мной: звездолеты, достигающие дальних миров, не прикованные к одному месту или даже к одной системе звезд, способные пересекать сотни и тысячи световых лет, от солнца к солнцу… Корабли, как поблескивающие диски с опознавательными знаками Транспорта Созвездия Центавра, ждущие где-то впереди, чтобы унести меня из тюрьмы Старого города, Куарро и Ардатеи в мир, во сто крат худший, чем что-либо, что я видел здесь!
На борту меня усадили в кресло и стянули взлетными ремнями. Казалось, прошли часы в ожидании, пока наконец корабль не ожил и не начал подъем. Я не знал, чего ожидать в следующее мгновение, когда мы стали взлетать. Может быть, это в какой-то мере помогло, потому что сопровождающие не утруждали себя попытками сделать наш полет легким. Мое тело напряглось, и я закричал, когда корабль вырвался из железных тисков притяжения, ворвавшись в ледяной вакуум, подчиняясь воле более сильной, чем законы вселенной. Я никогда не представлял себе, что значит покидать Ардатею, оставлять позади всю свою жизнь. Но сейчас это не имело никакого значения, потому что было поздно что-либо изменить. И ничего не оставалось делать, как ждать.
Я понятия не имел, где находился сектор Тиллинга и что он собой представляет. Федеральное Транспортное Управление, подразделением которого является Департамент Контрактного Труда, с его помощью удовлетворяло потребность в неквалифицированной дешевой рабочей силе, которая использовалась во всех уголках Федерации. Когда корабль наконец прервал свой сверхсветовой прыжок, мы оказались даже не в какой-нибудь планетной колонии, а на орбитальной станции, вращающейся вокруг безжизненной мертвой планеты. Но, в общем-то, это было не важно. Главное — то, что произошло после моего прибытия в пункт назначения.
Целыми днями мне пришлось ожидать своей участи в серой грязной комнате вместе с остальными; они лежали вповалку, уставившись в потолок, потому что у них не оставалось ни надежды, ни даже сожаления. В иллюминатор заглядывало испуганное и злобное лицо планеты без названия, уставившееся на нас снизу. Сидя на полу у иллюминатора, я часами смотрел туда. Мое душевное состояние было таким же блеклым и безжизненным, как ее вид; я думал о красной полосе на запястье, и надежда была так же невозможна, как попытка спрятать мой новый знак отличия.
Наконец в дверях появился охранник, позвал меня и взглянул на мое клеймо.
— Отлично, клейменыш, — сказал он, — теперь наверх.
И он показал направление большим пальцем.
— Прямо сейчас? — Мой голос дрогнул.
Он хохотнул:
— А ты думал?
За дверью ожидал еще один ворон, у которого был более официальный вид.
— Ты Кот? — спросил он.
Я кивнул. Странно, что это им известно. Неужели они издеваются так над каждым, кто дал вербовщику бутылкой по голове?
— Прекрасно. У нас на тебя особая заявка, клейменыш.
Я прикоснулся к красному рубцу на руке, ощущая ползущих по шее насекомых и представляя желтую липкую жидкость, обрушивающуюся с дерева…
Охранник прокашлялся:
— Так ты водишь снегоходные машины?
— Что? — уставился я на него.
— У нас спецзаявка на водителя. Согласно нашим данным, ты для этого подходишь… (Кто-то заплатил ему за то, чтобы он спросил меня об этом. Я должен ответить «да».)
Я не разочаровал охранника:
— Всю жизнь только и делаю, что вожу снегоходы. Конечно, подхожу.
Он наверняка почувствовал, что ложь, словно брызги, слетает с моих мыслей, как вода сквозь решето. Но ему-то какое дело?
— Для тебя уже имеется разнарядка. — Он посмотрел на мой рубец с удивлением или даже замешательством: это явно не вязалось с планом. У меня перехватило дыхание. — Я вызову трансфер.
Почему-то мне стало легче дышать. Мы молча шли по коридору. Заявка на меня. Я ломал голову: у кого связи в ФТУ были настолько сильны, что он мог изменить их записи… Кто мог знать обо мне? Зибелинг — а что, если он передумал? Ну, Зибелингу такая головная боль ни к чему. Я попытался вкрасться в мысли официального представителя, но он понятия не имел, почему его послали за мной, он лишь следовал чьему-то распоряжению.
Человека, который нас ожидал, я видел впервые. Его звали Кильхода, и он работал в Федеральном Департаменте Шахт. Это мне ни о чем не говорило. Я посмотрел ему прямо в глаза, но не нашел там ни единого объяснения, как не нашел и в его мыслях, куда я заглянул. Кильхода, однако, существовал так же реально, как и рубец у меня на руке. Мне пришло в голову, что, возможно, все это чудовищная ошибка и что, может быть, существует еще один клейменый по кличке Кот. Надеюсь, они не отправили беднягу вместо меня на С-1396.
Челюсть Кильходы напоминала стальной капкан, а седые волосы — утро в Старом городе. Он обращался со мной, как с уличной крысой, и явно сомневался, что я способен водить снегоходы. Он задал мне несколько вопросов о принципах их работы, создав для меня немалые проблемы, но я считывал ответы с его сознания и преподнес их в словесной форме. Наконец телепатия пригодилась мне. Я пытался прочитать также, куда мы направляемся, но его мысли были забиты расписаниями, задержками, крайними сроками, встречами и всякими вроде меня, с которыми Кильхода вынужден был возиться. Он подозвал охранника:
