Я в сотый раз взглянул на часы, чувствуя, как во мне растет нервное напряжение. Ожидание становилось мучительным: слишком много времени было для размышлений! С тех пор, как часы пробили полночь, прошло сорок пять минут. Я сидел во взятом напрокат автомобиле на Коллинз-авеню против въезда в «Дофин». Это был еще один из прославленных мотелей на Золотом побережье, примерно в двух кварталах от «Золотого рога». В «Дофине» для Чэпмена был забронирован номер. Это сделала Мэриан. Она же подготовила все, что нужно для рыбной ловли на Кисе.

Я закурил очередную сигарету и продолжил наблюдать за уличным движением, которое сейчас явно затихало. Я уже приметил несколько телефонных будок — на случай, если мне придется звонить. Потом снова нервно посмотрел на часы. Я сидел здесь уже полтора часа. Может быть, он сделал в пути остановку? Может быть, за две недели, прошедшие после их жестокого конфликта и ее ухода, его планы изменились и сейчас он направляется совсем в другое место?

Мог он и потерпеть аварию…

Внезапно я насторожился: на улице появился еще один «кадиллак».

Конечно, это еще ни о чем не говорило — мимо меня прошло несколько десятков таких машин. В Майами-Бич в них не было недостатка. Но это был один из больших «кадиллаков», к тому же серого цвета и с номерной дощечкой другого штата. Потом я увидел на нем пеликана. Машина сворачивала на подъездную дорогу, ведущую к мотелю «Дофин». Без сомнения, это был Чэпмен. И притом один. Я неслышно вздохнул. Именно это нам и надо было знать наверняка. Если он и собирался поразвлечься во время своей поездки, то пока что еще не нашел подходящей девчонки.

«Кадиллак» остановился перед стеклянным фасадом вестибюля, увешанным разноцветными лампочками, защищенным от улицы ящиками с тропическими растениями.

Я вышел из машины и перешел улицу.

Чэпмен уже исчез за дверью, и портье выгружал из багажника в свою тачку три его больших и с виду дорогих чемодана.

Я вошел в вестибюль и направился к двум телефонным кабинкам, находящимся в глубине слева, рядом с аркой, которая вела в ресторан. Никто не обратил на меня внимания.

Чэпмен стоял возле стойки дежурного администратора. Он выглядел в точности так, как его описывала Мэриан. Между мною и им не было ничего общего, кроме того, что мы оба были одинакового роста и, в общем, одинакового сложения.

На нем был легкий габардиновый костюм, соломенная шляпа, белая сорочка, традиционный галстук в полоску. И конечно, очки.

— У вас забронирован номер на имя Хэрриса Чэпмена, — проговорил он отрывисто. Это был не вопрос, а утверждение.

Я не слышал ответа дежурного, но видел, как тот повернулся, чтобы проверить по своей книге.

Тем временем я уже был у телефонной кабинки, делая вид, что ищу в блокноте нужный мне номер, но, перед тем как войти в будку, бросил взгляд в сторону бюро администратора. Дежурный уже нашел то, что ему было нужно. Улыбаясь, он протянул Чэпмену регистрационную карточку.

Потом вручил ему письмо. Пока все шло отлично. Но я должен был проследить, что он сделает с этим письмом. Если сунет его в карман, то может о нем забыть.

Чэпмен с любопытством взглянул на конверт и, положив письмо на стойку, стал заполнять регистрационную карточку.

Должно быть, узнал почерк, подумал я. Письмо было от Мэриан. Она написала его перед отъездом в Нассау.

Я закрыл дверь кабинки и быстро набрал номер телефона нашей квартиры. Она сняла трубку после первого звонка.

— Он здесь, — доложил я спокойно. — И получил письмо.

— Что с ним сделал?

— Пока ничего… Подожди-ка… — Я взглянул в сторону Чэпмена. — Вскрыл конверт.

— Отлично, — отозвалась она. — Он позвонит, как только поднимется наверх в номер.

Я далеко не был в этом уверен. Человек проехал семьсот миль и наверняка мечтает лечь в постель. Но с другой стороны, Мэриан знает его настолько, что может предугадывать его реакции.

В письме были и шантаж, и угрозы, правда завуалированные, но тем не менее резко выраженные. Она, дескать, должна обсудить с ним вопросы, касающиеся уплаты налогов за 1955 год, и будет ждать его звонка не позднее чем сегодня вечером.

— Он умолчал о доходе в шестьдесят пять тысяч долларов, — объяснила мне Мэриан, написав письмо. — Все, конечно, шито-крыто, но он-то знает, как я умею докапываться до таких вещей.

И если дать им хоть малейший намек… И он знает, что информаторам за это платят.

Я снова оглянулся. Чэпмен сунул письмо в карман и направился к телефонам.

— Повесь трубку! — быстро сказал я. — Он собирается звонить!

В трубке щелкнуло, наступила тишина. Чэпмен вошел в соседнюю кабину и захлопнул дверь.

Я продолжал «говорить», разыгрывая разговор с воображаемой девушкой. Чэпмен набирал номер.

— Алло, Мэриан! Это Хэррис! — Я слышал каждое его слово. — А мне, кажется, говорили, что ты в Нью-Йорке. На кой черт это письмо? Ну да, я только что приехал… Послушай, если это какая-нибудь уловка, чтобы заманить меня к себе, то это нечестно. Мы же договорились, что между нами все кончено. Ведь теперь уже ничего не изменить, и я не понимаю, почему мы должны ставить друг друга в неудобное положение… Что? Ты это о чем? — Наступила долгая пауза. — Ах, вот оно что! — резко сказал он потом. — Честное слово, никогда бы не подумал, что ты можешь дойти до такого… Пожалуй, Корел была права… Но, черт возьми, ты же хорошо знаешь, что уплата налогов была проверена и перепроверена, и ни у кого не возникало ни малейшего сомнения… Не важно, что ты считаешь…

Если тебе нужны деньги, то почему ты не взяла жалованье за шесть месяцев, которое я тебе предложил?.. Нет, не приеду! Я устал. Я целый день сидел за рулем… Какие доказательства? У тебя нет никаких доказательств, и ты это сама отлично знаешь!

Я слышал, как он стукнул трубкой, и, выйдя из кабины, с силой захлопнул за собой дверь. Я снял трубку, бросил еще монетку и снова набрал наш номер.

— Что ты об этом думаешь? — спросил я почти шепотом, когда она сняла трубку.

— Он придет, как только все обдумает. Дай мне знать.

— Хорошо, — сказал я.

Когда я вышел из кабины, Чэпмен входил в коридор на противоположном конце вестибюля, сопровождаемый портье, который нес за ним чемодан.

Я вернулся в свою машину и закурил. «Кадиллак» стоял на площадке, слева от главного входа в здание. Прошло минут десять. Может быть, она ошиблась? Потом к мотелю подкатила пустая машина такси.

Спустя минуту или две она уже отъехала от подъезда отеля, пересекла улицу и направилась в южном направлении. Теперь в ней сидел пассажир в соломенной шляпе — это был Чэпмен.

Я взглянул на часы. Чтобы приехать сюда, мне понадобилось пятнадцать минут, но теперь движение значительно сократилось. Значит, достаточно будет и десяти.

Я снова вышел из машины, перешел улицу, прошел примерно полквартала и завернул в бар, который приметил еще раньше. В баре имелась телефонная кабина, а возвращаться в вестибюль отеля мне очень не хотелось — разве что по крайней необходимости.

В баре находились три или четыре посетителя, и телефон оказался свободен. Теперь нервы мои были натянуты до предела, как скрипичные струны, — даже вздохнуть глубоко я не мог.

Я заказал виски, выпил стаканчик и вошел в будку телефона-автомата. Плотно закрыл дверь, набрал номер. Мэриан сразу же взяла трубку.

— Он уехал пять минут назад на такси, — сообщил я.

— Отлично. И запомни: выжди минуты две после того, как я повешу трубку. Я буду на кухне.

— Хорошо, — сказал я.

После виски напряжение немного спало, но в будке телефона-автомата было душно, я весь вспотел. Мэриан что-то говорила. Голос ее звучал совершенно спокойно. Время тянулось бесконечно.

— Кажется, я слышу машину, — наконец сказала она.

Я ждал. Потом услышал звонок в дверь — слабый, словно издалека. Она повесила телефонную трубку — у входной двери стоял Чэпмен.

Я, не торопясь, снова снял трубку и бросил монетку. Слыша длинный гудок, я оглянулся и обвел глазами бар. Поблизости никого не было. Через закрытую дверь кабины меня никто не услышал. За несколько секунд до того, как истекла вторая минута, я стал набирать номер. Телефон в ее квартире зазвонил. Один звонок, второй.