Всплыли воспоминания о Сейл Каслмен, о ее отчаянном взгляде из шкафа. Отсюда возник другой образ — Льюиса Элера, безутешного после исчезновения своей Мелани.
Джек лежал тихо, думая о пропащих душах, пока сквозь задернутые шторы пробивался рассвет.
* * *
Рома...
— Снова остались с пустыми руками, — заключил Маврицио, сидя на своей полке в подвале.
Он не счел нужным подтверждать очевидное, испытывая тошнотворное предвидение, куда именно ушла вторая посылка.
— Никак не пойму почему. Почему Иное рассылает компоненты куда попало?
— Возможно, незнакомец нашел способ оказывать на него влияние.
Рома презрительно хмыкнул.
— Указывать Иному? С трудом верится.
— Есть другое объяснение? — спросил Маврицио, вскочив и забегав по полке. — Ты главный. Посылки тебе предназначены. Зачем Иному отправлять их кому-то другому? Разве что...
— Разве что?
— Ничего. Просто забавная мимолетная мысль.
— Говори.
— Хорошо. Разве что главный — не ты.
Рома опешил. Челюсти свело судорогой от страха, ни слова не выдавить. Он напряг готовые подкоситься колени. Не главный? Немыслимо! Сотни лет готовился! Никого другого быть не может. Нет никого другого!
— Пойми, почему я так думаю, — быстро продолжил Маврицио. — Когда мне не было позволено убить чужака, я задумался, не он ли главный. Что, разумеется, невозможно. Если бы не ты был главный, меня бы к тебе не послали. Незнакомец помечен Иным, но не главный.
Маврицио прав. Разумеется, прав. Иное не капризничает. Бесконечно терпеливое, хладнокровно целеустремленное. Не станет без веского повода внезапно менять его на кого-то другого. А он никакого повода не дал.
Мышцы расслабились, страх развеялся. Тем не менее, чувствуется непривычная слабость.
— По-моему, у Иного свои планы насчет чужака. В свое время узнаем. Если посылка ушла к нему, значит, так надо. Вмешиваться не будем.
— Потрясающая уверенность, — хмыкнул Маврицио. — Иное не безгрешно. И прежде совершало ошибки, как тебе превосходно известно.
— Главным образом из-за недооценки противника, — кивнул Рома. Ему нередко приходилось расплачиваться за такие ошибки. — Хотя теперь другие времена. Нынче никаких противников не существует.
— Будем надеяться, что ты прав.
Да, подумал он с болезненным острым уколом тревоги. Всей душой будем надеяться.
