Ансамбль!

В мелодии произошел едва заметный сбой. Лишь шестое чувство Малко, привыкшего угадывать опасность, позволило ему услышать это. В голове его словно что-то щелкнуло. Он размышлял лишь ничтожную долю секунды — ив следующее мгновение отскочил в сторону, увлекая Мьюриэл прочь от окна. Ничего не понимая, она рванулась обратно.

В ту же секунду музыку заглушил выстрел. С дерева вспорхнула сотня мелких птиц. Малко успел заметить среди листвы вспышку огня и понял, что на фоне освещенной комнаты они с Мьюриэл представляют собой прекрасную мишень.

Крик Мьюриэл еще звучал у него в ушах, когда на дереве раздался многоголосый вопль. Огромный негр, расталкивая музыкантов, поспешно спускался по лестнице на землю, держа в руке ружье со спиленным стволом..

Почти сразу же зазвучали новые выстрелы, и с дерева начали падать срезанные пулями листья. Джонс и Брабек почти наугад стреляли по темной фигуре, убегавшей в заросли. Мощный “Магнум-357” Криса Джонса грохнул еще четыре раза, но человек с обрезом уже исчез в темноте.

Малко подполз к Мьюриэл. Она лежала на спине и отрывисто стонала. Австриец оттащил ее подальше от окна и осмотрел: пуля ударила в верхнюю правую часть груди. На губах женщины виднелась розоватая пена, лицо было белым как мел. Малко осторожно перенес ее на кровать и схватил телефонную трубку.

Крис Джонс и Милтон Брабек, как безумные, ринулись вниз по скрипучей лестнице “Ройял-Виктории”. Увидев у них в руках пистолеты, негр-портье затрясся и отскочил подальше от двери.

Опустившись на корточки на ступенях парадного, Джонс прикрывал Брабека, пока тот бежал к баобабу. Музыканты с криками разбегались кто куда. В глубине сада, у решетчатого забора, идущего вдоль Парламент-стрит, что-то зашевелилось.

— Вот он!

Джонс выстрелил, но в следующую секунду темный силуэт легко перемахнул через забор. Негр, одетый в шорты, бежал по узкой улочке, сжимая в руке оружие.

— Стой! — заорал Джонс.

Беглец обернулся и выстрелил. Гориллы бросились на землю; Джонс откатился под стоящую у тротуара машину, тщательно прицелился и нажал на спусковой крючок своего “магнума”.

Негр подскочил на месте и, шатаясь, сделал еще несколько шагов, в ужасе глядя на огромную рваную рану в плече. Затем, превозмогая боль, он забежал за угол Ширли-стрит. Ружье по-прежнему было у него в руках. Он думал только об одном:

как бы добраться до катера, который отвезет его обратно в Литтон-Кей.

Когда негр пробегал по зеленой лужайке мимо Дворца правосудия, у него закружилась голова. Он присел и обернулся.

Силуэты двух преследователей появились из-за угла. Они бежали довольно далеко друг от друга и еще не видели его. Лицо негра по имени Ринго исказилось от злости, и он поднял обрез. Один из догонявших четко выделялся на фоне ярко освещенной витрины книжного магазина.

Пуля Ринго попала Брабеку в правое бедро, прошла навылет и разбила витрину. Брабек упал, машинально сунул револьвер в кобуру и зажал бедро руками.

— Догоняй! Обо мне не беспокойся! — крикнул он Джонсу.

Ринго побежал дальше. Его левая рука уже полностью онемела, и из раны продолжала выливаться кровь. Вскоре он достиг пересечения Бэнклэйн и Бэй-стрит. Ружье все сильнее оттягивало ему руку. По другую сторону улицы начинались Роусон-сквер и городской порт. Катер ждал его в стороне, в небольшом грязном канале, где обычно швартовались рыбацкие лодки.

Ринго кинулся через Роусон-сквер, оглянулся и увидел, что второй американец неумолимо настигает его. Джонс уже выскочил на перекресток, пропустил перед собой мчавшееся такси...

У Ринго темнело в глазах, и он двигался из последних сил. Добежав до причала, негр в отчаянии обернулся, снова поднял ружье и нажал на спусковой крючок.

Он так и не успел понять происшедшего. Что-то с силой ударило его в грудь. Он выронил обрез и упал вниз головой в грязную воду канала. Пуля из “магнума” пробила ему сердце.

Крис Джонс вышел на причал. Труп медленно шел ко дну. Медлить было в высшей степени неразумно. Джонс бегом пересек Роусон-сквер в обратном направлении и нырнул в тень как раз в тот момент, когда по Бэй-стрит промчался джип, набитый полицейскими. Катер уже выходил из порта.

Брабек сидел на скамейке в маленьком сквере напротив Дворца правосудия. Он уже сделал себе жгут из галстука и терпеливо ждал напарника. Его правая штанина была пропитана кровью.

— Сходи за машиной, — попросил он. — Я не могу идти. Джонс отрицательно покачал головой.

— Некогда. Держись крепче.

Издали Джонс казался худым и нескладным, и лишь вблизи становилось заметно, что он весит больше сотни килограммов, не имея ни грамма лишнего жира. Он взвалил раненого на плечи и, пыхтя, начал подниматься по Парламент-стрит.

Такого оживления отель “Ройял-Виктория” не помнил со времен грандиозного пожара в 1937 году. У входа стояли двое полицейских в красных фуражках. Мьюриэл только что уложили на носилки, и бледный Малко держал ее за руку.

Появление Джонса и Брабека еще больше всполошило окружающих. Прямо здесь, в величественном холле отеля, Брабек с детской непосредственностью стащил с себя окровавленные брюки, показывая врачу свою рану, а всем остальным — полосатые трусы.

К ним приблизился полицейский в штатском. Пока Джонс объяснял, что они преследовали вооруженного преступника, Брабеку сделалось дурно, и он с грохотом свалился на пол.

Полицейский ровным счетом ничего не понимал. Подобных перестрелок в Нассау не помнили уже много лет. В конце концов всем участникам и свидетелям происшествия было предложено явиться наутро в комиссариат.

Джонс и Малко вернулись в номер.

— Мы вообще-то видели, как этот тип лез на дерево, — признался он. — Но не сразу догадались, зачем. Они тут все такие одинаковые...

Малко был мрачнее тучи.

— Мьюриэл тяжело ранена. У нее пуля в правом легком. Врач сильно сомневается, что ее удастся спасти.

— Да, дело дрянь, — опустил голову Джонс.

Все шло хуже некуда. И Вернон Митчелл по-прежнему находился в Литтон-Кей. Малко вздохнул, глядя из окна в звездное небо. “Скорее бы пришел циклон, что ли... — подумал он. — По крайней мере, будет не так жарко”.

Малко тихо приоткрыл дверь номера, где лежала Ирена. Джек Харви, направивший было свой кольт на дверь, опустил оружие и встал:

— Подмените меня ненадолго. Мне тут уже осточертело. Пойду хоть воздухом подышу...

Действительно, в номере стояла страшная жара. Лицо Ирены было покрыто потом. Когда Малко вошел, она открыла глаза, но не произнесла ни слова. Их взгляды встретились, и она не отвела глаз. В сущности, это была их первая “настоящая” встреча после случая в турецких банях отеля “Люкаян”.

— Как вы себя чувствуете? — спросил Малко.

Ирена слабо улыбнулась.

— Лучше.

Рубцы от ударов должны были сойти не скоро; Ирена поклялась, что никогда больше не позволит причинять себе такую боль и такие унижения...

Несмотря на ужасную слабость, она уже разработала новый план. Он получился необычайно дерзким, но альтернативой ему было только самоубийство.

Она понимала, какую ценность представляет для американцев. Что из того, что она пыталась убить Малко: в разведке никогда не мстят тому, кто может быть полезен.

Джек Харви открыл дверь и тихо вышел. Терпение и доброжелательность Малко по отношению к Ирене были ему совершенно непонятны. Лично он с удовольствием повесил бы ей на шею камень и бросил в море за коралловыми рифами.

Малко взял стул и сел у изголовья кровати. Ирена закрыла глаза.

— На кого вы работаете? — спросил австриец.

— Как будто вы не знаете, — медленно проговорила женщина.

— Полной уверенности у меня нет.

Она пожала плечами.

— Что ж, вам все равно не составит труда установить, кто я такая. Меня действительно зовут Ирена Малсен, и я работаю на КГБ.

Малко с преувеличенным вниманием разглядывал ногти.