– Вернемся, – предложил Малко.

Они вышли в сад. Два солдата пытались усадить смертельно пьяного полковника в джин. «Дипклуб» закрывался после 11 часов. Монивань, Малко и Франкель направились к бронированному «плимуту» американца. Когда они шли вдоль стены, китаянка неожиданно вскрикнула и остановилась, Рукой она указала на темную массу в углу. Малко ничего не мог разглядеть. Монивань нагнулась, подняла камень и изо всей силы бросила его в темноту.

Послышался резкий крик. Пятно задвигалось и на секунду попало в освещенное место. Затем оно стало удаляться вдоль стены. Монивань подобрала еще один камень и снова бросила его в тень. Снова послышался вопль.

– Прекратите! – крикнул Малко.

Он успел заметить инвалида со скрученными ногами. Его начало тошнить.

Монивань произнесла длинную речь на камбоджийском языке. Дуг Франкель перевел:

– Она уверяет, что это – шпион генерала Крома. Он очень опасен.

– По это инвалид!

Китаянка покачала головой, следя за движением человека-паука, который скоро растворился в темноте. Слова «инвалид» не было в ее словаре. Для нее враг оставался врагом.

Машина Франкеля стояла у ворот, прямо напротив пустой улицы. Они прошли еще несколько шагов. Малко был потрясен внешностью Фуонга. Его план не предусматривал кровопролития, и он надеялся на успех. Он не хотел признаваться, что стены его карточного домика были пропитаны кровью, как губка Он мечтал вести мирную и светскую жизнь Сиятельного и Светлейшего князя на своих землях, деля свое время между пухленькой невестой и деятельностью, достойной принца старой австрийской знати. А вместо этого он оказывался в кровавой бане, каждый раз, когда ему приходилось выполнять ту или иную миссию.

Грустный каприз судьбы.

По на этот раз он был полон решимости выполнить задачу устранения генерала Унг Крома, не пролив и капли крови. Даже если это было трудно...

Погрузившись в такие размышления, он не сразу заметил, что Дуг Франкель отстал от него. Обернувшись, он увидел, что тот стоит в напряженной позе и разглядывает машину, стоящую в тени большого дерева. Одновременно до его слуха донеслось ритмичное поскрипывание металлических деталей, как это бывает, когда раскачивают автомобильные рессоры. Заинтригованный, Малко вернулся.

Американец, казалось, превратился в соляной столб. Малки проследил за направлением его взгляда.

Под деревом стояла большая американская машина. Что-то шевелилось на капоте. Всмотревшись, Малко различил ноги и руки, пару пистолетов, висящих на антенне автомобиля. Женщина лежала на спине, голова ее была неудобно повернута, поскольку переднее стекло не оставляло свободного места. Можно было разглядеть густые волосы. Она неровно дышала, мотала головой во все стороны в такт резким ударам лежащего на ней партнера. Руками он упирался в крышу автомобиля. Чтобы он не упал, она крепко обхватила его талию своими ногами.

Они оставались одетыми. Платье женщины было просто поднято до талии. Тут Малко понял, что привлекло внимание Дугласа.

Каждый раз, как мужчина «прибивал» женщину к капоту, раздавался сильный скрип рессор, Парочка, поглощенная своим занятием, не обращала никакого внимания на случайных зрителей. На самом деле, было гораздо приятнее заниматься любовью теплой ночью на улице, чем жариться в духоте «Дипклуба».

Дуг Франкель медленно повернул к Малко свою голову. За стеклами очков его глаза были неподвижны. Как всегда посвистывая, он сказал, едва разжимая тонкие губы:

– Это моя жена.

Малко поймал себя на том, что он сильно сжимает руку Франкеля. В нескольких метрах от них парочка продолжала совокупляться, как если бы они были одни в этом мире. Монивань также остановилась. На ее лице было неодобрительное выражение. На капоте виднелись тяжелые белые бедра, обнимавшие весьма тщедушного мужчину В этот момент он замер, испустив хриплый вздох. Женщина повернула голову в сторону растерянной группы зрителей. Малко был уверен, что она их узнала.

Но она не разжала ног, удерживающих мужчину.

Как автомат, Франкель последовал за Малко. Он шел, не оборачиваясь, ноги его были ватными, как если бы он не желал оторваться от этой сцены. Малко было страшно неудобно. Но этот случай по-новому освещал особенности натуры руководителя агентуры ЦРУ в Пномпене. В вашингтонском докладе ничего не говорилось о семейных проблемах американца. Малко вспомнил ядовитые намеки французского дипломата на приеме у малайца. Франкель – объект насмешек в Пномпене... Неожиданно ему стало жаль американца. Франкель уже был возле своей машины и будил шофера. Открыв дверцу, он бросился на заднее сиденье. Малко устроился рядом с ним, Монивань проскользнула на переднее сиденье.

– Я довезу вас, – сказал Франкель.

Машина тронулась. Тотчас же Дуг Франкель начал что-то говорить по-китайски. Монивань односложно отвечала. Они выехали на эспланаду, завершавшую большую авеню 19 Марта 1970 года, бывшую авеню Сианука. На заднем плане виднелся ржавый и покореженный советский танк Т-52, захваченный у «красных кхмеров». Вместо того, чтобы ехать прямо, машина повернула на авеню 19 Марта, пересекавшую город с запада на восток. Дуглас Франкель повернулся к Малко.

– Моя жена за время жизни в Азии стала нимфоманкой. Я проявил слабость. Надо было отправить ее в Штаты. У меня не хватило мужества. Приходится позволять ей делать то, что она хочет. Через несколько месяцев я уезжаю... Я не знал, что сегодня она будет в «Дипклубе». Мы стараемся избегать друг друга... Сожалею, что так получилось.

Извинения были излишни. Но Малко был потрясен. Где американец черпал силу, чтобы сохранить выдержку?

– Вам следовало бы вмешаться, – посоветовал он.

Дуг Франкель с грустью покачал головой.

– Она способна надавать мне пощечин. Это уже однажды случилось. На людях. В тот момент, когда она совокуплялась на моих глазах. – Он вздохнул, вздох был свистящим и грустным. – К тому же, когда я на нее смотрел, мне пришла в голову одна мысль.

Малко неожиданно почувствовал что-то нехорошее.

– Одна мысль?

Дуглас Франкель повернул к нему неподвижные глаза.

– Тип, который залез на Лиз... Это капитан военно-воздушных сил. Пилот.

Малко не решился ни одобрить, ни возражать. Может быть, Франкелю следовало дойти до конца своего крестного пути, чтобы обрести спокойствие.

В машине стало тихо. Они пересекли бесконечную авеню Монивонг, которая уже не называлась так. Все названия были изменены маршалом Лон Нолом, но население продолжало пользоваться прежними... Машина следовала извилистыми и все более узкими улочками и остановилась перед деревянным домом на сваях, но традиционной моде. Дом был окружен садом.

– Я оставляю вас. До завтра. Встретимся утром в посольстве.

Монивань перебралась на заднее сиденье и устроилась рядом с Малко. Под тяжелыми шагами Франкеля заскрипели ступеньки внешней лестницы. Монивань хихикнула.

– Похож на матушку Шум...

Матушка Шум до 1970 года была самой известной в Юго-Восточной Азии содержательницей курилен. После ее смерти клиентуру унаследовала одна из ее помощниц. Комендантский час не мог остановить этот бизнес... Но все стало более тайным... Следовало показывать чистые руки. Было очень странно ехать но этому мертвому, пустому городу. Неожиданно шофер резко тормознул. Несколько солдат загораживали дорогу возле баррикады из мешков с песком. С решительными лицами и автоматами наперевес они подошли к машине.

Не глядя на пассажиров, они заставили шофера выйти из машины, обыскали его. Монивань вышла из машины и что-то долго объясняла солдатам. Шофер размахивал пропуском. Упрямые солдаты не желали даже посмотреть на него. Но когда шофер попытался вернуться в машину, один из солдат угрожающе щелкнул затвором... Ситуация осложнялась. Было бы глупо погибнуть так в самом центре столицы. Малко опустил стекло.

– В чем дело?

– Мало-мало проблем. Давать деньги...