Мариза так пристально посмотрела на Малко, что он поднял голову.

— В конце концов вы ухлопаете меня так же, как котика?

Малко пожал плечами.

— Не говорите глупостей.

Она безнадежно вздохнула.

— Если не вы, то кто-нибудь другой. Я ведь не дура. Может, вы бывали в Далласе и помните танцовщицу Джаду и кабаре Джека Руби? Она была моей подружкой. После истории с Кеннеди и Освальдом Джада смоталась в Нью-Йорк. Ей было так страшно, что она оставила свой шикарный белый «кадиллак» со всеми чемоданами прямо на стоянке посреди Далласа. Так вот: через три месяца ее нашли задохнувшейся в квартире. Сказали — забыла закрыть газ. А она в кухню вообще никогда не заходила, так как не только не ела дома, но даже кофе не пила.

Малко промолчал. Он знал, что Мариза права. Участники этого дьявольского спектакля один за другим гибли от рук некоей невидимой и неумолимой силы.

Он сел на подлокотник ее кресла и положил Маризе руку на плечо.

— Говорю вам еще раз: пока вы здесь — вам ничто не угрожает. Клянусь.

Зазвонил телефон. Голос Стефана Грельски был как никогда хриплым и отрывистым.

— Ну что? — только и спросил он.

— Ваше лекарство уже в пути.

Грельски так тяжело вздохнул, что Малко даже пожалел его.

— Вы готовы выполнить свою часть контракта? — продолжал Малко.

— Не волнуйтесь, — сказал Грельски. — Я свое слово держу. Потом вы постараетесь меня убрать, — безучастно добавил он, — когда убедитесь, что я вас не обманул. Если, конечно, эта скотина Ференц не найдет меня раньше вас. Тогда вы, небось, расстроитесь, а? Ладно. Товар получите завтра в шесть.

— Что ж, надеюсь.

— Знаете спортивный комплекс «Нойвальдег»?

— Да.

— Буду ждать вас на углу дороги, которая поворачивает на Шлосс-Шварценберг. Приезжайте один. Согласны?

— Согласен.

Грельски повесил трубку. Мариза испуганно посмотрела на Малко.

— Я узнала его голос. Это он убил Сержа. Он приедет сюда?

— Сюда он больше никогда не приедет, — ответил Малко. — И вообще неизвестно, долго ли он еще проживет.

Это, похоже, не утешило Маризу, расспросы прекратились.

— Идите спать, — мягко сказал Малко. — Мне нужно позвонить.

Мариза послушно удалилась. Малко позвонил фон Хазелю, и они обсудили последние детали: прежде чем ехать на встречу, Малко зайдет в посольство и заберет там лекарство.

— А что если он попытается нас обмануть? — предположил Курт.

— Не думаю, — сказал Малко. — Он загнан в угол и к тому же страшно зол на своих бывших шефов. Только прошу вас: не показывайтесь ему на глаза до совершения сделки.

— Ладно, — нехотя сказал Курт. — До завтра. Малко попробовал позвонить Александре. Ответа не последовало, хотя он точно знал, что она дома.

Огорченный и раздосадованный, Малко пошел спать.

Нойвальдеггер штрассе была скользкой, как каток, к тому же дорога шла в гору. Малко доехал до поворота на Дюрнбах. Здесь и начиналась та самая дорога на Шлосс-Шварценберг. Малко развернулся у большой трансформаторной будки и стал капотом к дороге. Отсюда хорошо просматривались все три направления.

Начинало темнеть. Малко не стал глушить двигатель, чтобы сохранить тепло. На дворе было не меньше десяти градусов мороза.

В четверть седьмого Грельски еще не появился. У Малко начало зарождаться нехорошее предчувствие. Он машинально посмотрел на коробку с лекарствами, лежавшую на заднем сиденье.

Мимо «ягуара» проехал городской автобус, оставляя на снегу темную полосу от сгоревшего дизельного топлива. Малко посмотрел на часы: шесть двадцать. Со Стефаном Грельски что-то случилось. Ведь эта встреча была для него слишком важной, чтобы он мог позволить себе пропустить ее.

Внезапно из-за поворота показались фары легкового автомобиля. Он ехал медленно и неуверенно. Вскоре Малко узнал «мерседес» Грельски. «Мерседес» съехал с дороги, резко затормозил, и его слегка занесло. Сквозь лобовое стекло Малко увидел напряженное лицо Стефана Грельски. Автобус уже скрылся из виду. Других машин поблизости не было.

Малко выбрался из «ягуара» и направился к «мерседесу», засунув руки в карманы кашемирового пальто.

Стефан сидел, уронив голову на руль. Впервые за все время Малко заметил в его черной шевелюре седые волоски. Когда дверца открылась, Грельски поднял голову. Он был бледен как мел; глаза слезились от недосыпания. Малко сел рядом с ним на сиденье.

— Вы что, ранены?

— Ференц, — проворчал Грельски. — Эти скоты меня все-таки нашли.

Он раздраженно откинул полы пальто и пиджака. Рубашка промокла от крови.

— Легкое продырявили, — прокомментировал он. — Ну что, привезли?

— Зачем им понадобилось вас убивать? Ведь это не в их интересах...

Грельски закряхтел и сплюнул кровь.

— Произошло недоразумение: один из этих болванов испугался собаки и выстрелил.

— А сам он где?

— За нами, на полу. Я не мог оставить его тем, у кого ночевал. Они не подготовлены.

— А собака? — поинтересовался Малко.

— В багажнике. Отличный был пес. Ни разу не заскулил, когда умирал...

Он вдруг осекся, и его лоб покрылся капельками пота. Грельски открыл рот, судорожно глотая воздух. Малко поспешно открыл окно. Было ясно, что Грельски осталось жить совсем недолго.

Последовало тягостное молчание.

— Скоро я подохну, — с трудом произнес Грельски.

— Ну почему же? — неуверенно возразил Малко. — Рана не смертельна.

Грельски разгадал его мысли и злорадно произнес:

— Вот будет номер, если я загнусь прямо сейчас, а? Наверное, мне и лекарство уже ни к чему. Ох как все забегают! — не дожидаясь ответа, он продолжал: — Нелегко шантажировать умирающего, не правда ли?

Малко сходил к «ягуару» и принес запечатанную коробку, но Грельски даже не стал открывать ее.

— Поздно, — пробормотал он, глядя перед собой стекленеющими глазами.

Грельски с трудом вытащил бумажник, и его толстые испачканные кровью пальцы извлекли оттуда половину разорванной банкноты в десять чешских крон.

— Держите. Взамен получите чемодан. Я отдал его человеку, у которого вторая половина банкноты. Давайте напишу адрес.

Малко протянул ручку и блокнот. Грельски что-то нацарапал в нем, останавливаясь после каждого слова, и вернул блокнот Малко. Князь присмотрелся к строчкам и подскочил:

— Как? Это в Братиславе?!

Стефан Грельски иронично улыбнулся.

— Яволь, майн либе камерад. Я должен был упрятать бумаги в безопасном месте. Ференц лопнул бы от злости, если бы узнал. В Братиславу, как вы знаете, попасть довольно легко. В качестве туриста. Будем надеяться, что вас не разоблачат как агента ЦРУ.

— Но как вам удалось переправить туда чемоданчик?

— В контейнере с детским питанием: их они не проверяют.

Грельски бессильно навалился на руль, случайно нажал на сигнал и вздрогнул. Под его глазами набухли большие серые мешки. Человек обычного сложения на его месте уже давно расстался бы с жизнью.

— Если меня нашел этот урод, — с видимым усилием выговорил Грельски, — то и другие не заставят себя ждать. Пора прощаться, мон шер. Только сначала помогите мне разгрузить машину. Мне не хочется везти в город труп этого мерзавца.

Малко оглянулся. Сзади, на полу машины, лежал человек в клетчатом пальто. Грельски с трудом выбрался из машины и, крякнув, вытащил его наружу до половины. Но труп застрял в дверях.

— Помогите мне, — сказал Грельски, задыхаясь. Преодолевая брезгливость, Малко взял мертвеца под мышки, и вскоре тот оказался на земле. У него было морщинистое и одновременно детское лицо. На шее засохла кровь. Труп еще не успел остыть.

— Знакомьтесь: товарищ Новотны по кличке «Клоп», — проворчал Грельски. — Хотел получить повышение. Вот и получил — на небеса.

В этот момент Малко заметил, что из одежды покойного выпал и закатился под машину какой-то небольшой предмет. Малко присел на корточки и достал его. Это была металлическая коробочка, из которой доносилось будто бы пчелиное жужжание. Коробочка оказалась миниатюрным радиоприемником-передатчиком.