— Возьми меня, — прошептала она. — Насладись в глубине моего чрева.

Она отдавалась ему со всей присущей ей страстью, и он мгновенно вошел в нее, что поглотило все его существо. Ее спина приподнималась, она дрожала, задыхалась. Когда он всей ладонью ощупал одну из ее грудей, она застонала и укусила его. Сладострастие ее не знало пределов, она вся отдавалась ласкам, вызывала безграничное доверие, беспрерывно, медленно прижимаясь к нему. И всей своей плотью она просила Малко поспешить и отдаться во власть наслаждения.

Он вскрикнул, и тут же они замерли на миг, словно слились воедино. Несмотря на только что испытанное удовольствие, Малко чувствовал себя как-то странно. Слишком много противоречивого было в этой истории. Он не мог понять, что скрыто в глазах метиски. Эта внезапная страсть к нему самому казалась ему несколько странной, искусственной. Хотя молодая женщина казалась такой влюбленной, такой сладострастной...

Ванда протянула руку к своей сумочке, чтобы достать пачку сигарет, но от неловкого движения локтем та упала. Содержимое сумочки рассыпалось по ковру. Малко заметил желтый тюбик и прочел на нем: «Хеяломил».[9] Он, вероятно, не обратил бы на это никакого внимания, если в она не убрала в свою сумочку этот тюбик первым. В ту же секунду он понял с достаточной уверенностью, кто завлек Ферди в лапы смерти. Он встал с постели, охваченный каким-то внутренним холодом.

Ванда как-то странно взглянула на него.

— Тебе не нравится заниматься со мной любовью? Ты уже устал?

— Да, — ответил Малко.

Его сердце билось со скоростью сто двадцать ударов в минуту. Им владела только одна мысль — вырваться из этого домишка. Он шагнул к креслу, на котором лежал его пистолет.

Находившаяся ближе к креслу, Ванда настигла его быстрее на какую-то долю секунды, схватила оружие за ствол и бросила пистолет под кровать. Потом, засунув в рот два пальца, она резко и пронзительно свистнула. Ее прекрасный рот теперь искажала и обезображивала гримаса ненависти.

— Вы, белые, мерзавцы и дурачье! — кричала она.

Малко услышал топот ног снаружи, и в замочной скважине входной двери повернулся ключ. Ванда наблюдала за ним подбоченясь.

— Тебе каюк! — сказала она. — Там все — мои друзья. Они изрежут тебя мачете и бросят собакам. Как вы поступаете у себя дома...

Дверь резко распахнулась. Малко успел заметить чернокожее лицо и ствол автомата. Со всего размаху он захлопнул дверь комнаты и подпер ее стулом, закрепив его между ручкой и стеной. Ванда ядовито посмеивалась за его спиной.

— Это тебе не поможет. Ты сдохнешь, как твой приятель.

Снаружи продолжался шум, и мужской голос что-то спросил через створки двери. Ванда отдала приказ, и дверь начала дрожать под ударами. Малко не колебался ни секунды. Сжатым кулаком он сильно ударил Ванду по шее. Она упала на постель. Затем Малко достал из-под кровати свое оружие. Когда он ощутил рукоятку пистолета в своей руке, ритм биения его сердца несколько снизился. Ванда приподнялась на постели. Он прыгнул к ней, схватил левой рукой за шею и наставил ей в ухо браунинг со взведенным курком.

— Скажи им: если они войдут, я убью тебя.

Она повернула к нему лицо, искаженное ненавистью:

— Болван! Если нужно, я умру.

Тем не менее, она что-то прокричала своим сообщникам, и шум стих. Подталкивая Ванду перед собой, Малко открыл окно, выходившее в погруженный во тьму садик. Удерживая за шею молодую женщину, он перепрыгнул через подоконник, по-прежнему уперев пистолет в голову Ванды.

Они опустились на землю в садике. Малко едва различал силуэты людей, окружавших его. Никто из них не сдвинулся с места. Таща за собой Ванду, Малко пересек сад, выбравшись на дорогу, по которой он мог добраться до своей «сьерры». Ванда ничего больше не говорила, но Малко ощущал, как напряжены до предела все ее мускулы. До «сьерры» оставалось всего лишь с десяток метров. Он пробежал их, по-прежнему прижимая Ванду к себе, преследуемый несколькими угрожающими тенями. Дрожащим от несдерживаемой ярости голосом Ванда прокричала ему:

— Они сдерут с тебя шкуру, и я сама оторву тебе твой любимый предмет!

Малко не ответил. Вот какой она была на самом деле... К счастью, он оставил ключи зажигания на полу автомашины. Он распахнул дверцу и силой втолкнул метиску в «сьерру», на переднее сиденье, продолжая держать под прицелом ее голову. Теперь погруженная во тьму улочка кишела людьми. Малко уселся за руль, подобрал левой рукой ключи с пола и тронулся в путь. План у него был простой: пересечь границу, расположенную в десяти минутах езды от Габороне, и выдать Ванду южноафриканской полиции. Потом у него было время, чтобы передохнуть и поразмышлять.

Внезапно Ванда вцепилась ему в горло! Как хищный зверь. Он почувствовал, как ее зубы впиваются ему в шею, добираясь до сонной артерии. Он изо всей силы двинул ее рукоятью пистолета, и она скатилась с сиденья, выкрикнув что-то. Он перевел «сьерру» на первую скорость, и машина буквально прыгнула вперед. Сноп искр сверкнул перед ним, и часть ветрового стекла как бы подернулась дымкой. Вслепую он мчал во всю мочь, чуть не врезался в какой-то столб, повернул налево, потом направо и очутился вновь на широкой авеню. Он жал на все педали.

Проехав с километр, он понял, что ошибся в выборе направления: ответвление к границе осталось позади. Он повернулся на девяносто градусов — на Нейрере Драйв, пустынную в этот час, и вновь поехал на полной скорости. Спустя несколько мгновений он промчался очертя голову перед «Габороне Сан». Около отеля он вдруг увидел на обочине две автомашины. Друзья Ванды, видимо, предполагали, что он попытается укрыться в гостинице. Это были два «лендровера», которые тотчас же устремились за ним в погоню. К счастью, у «сьерры» была значительно большая скорость. Добравшись до второй круглой площадки, Малко уже опередил преследователей на несколько сотен метров. Шины у «сьерры» заскрипели, и из-за практически непроницаемого, пробитого пулей ветрового стекла он чуть не съехал с дороги.

Тогда рукоятью пистолета он выбил все, что осталось от стекла. В машину ворвался свирепый ветер.

Ванда застонала. Малко нажал на педали, сторожа одним глазом пленницу, другим — глядя на дорогу, которая на этом участке оказалась, к счастью, прямой. Бросив взгляд на смотровое зеркало, Малко заметил фары своих преследователей, и на расстоянии таком значительном, что он немного расслабился — впервые с того момента, как он разгадал уловку Ванды. Наконец он кое-кого изловил. При той скорости, с которой шла машина, он достигнет границы через семь-восемь минут. Он едва не сбил бездомного осла, проехал мимо небольшого мотеля с погашенными огнями, и вот последние строения уступили место бушу — этим обширным пространствам необрабатываемой земли, покрытым кустарником. Малко обернулся: его преследователям не удалось сократить разделявшее «сьерру» и их машины расстояние. Они, безусловно, разгадали его план, но ничем не могли воспрепятствовать его осуществлению.

И именно в этот момент на приборной доске вдруг зажглась тревожная красная лампочка. Малко испытал шок — словно его ударили со всей силой по животу. Это была лампочка, подающая сигнал о перегреве двигателя. Стрелка термометра полностью сместилась вправо, в красное. Радиатор, должно быть, задет автоматной очередью. Спустя четыре секунды зажглась, в свою очередь, лампочка, сигнализирующая об отсутствии масла! Затем он почувствовал легкую сдержанность акселератора: мотор бросал его на произвол судьбы! Фары автомашины осветили панно: «Через километр — остановка. Таможенный пост».

Он почти достиг цели. Взглянув в смотровое зеркало, он увидел, что его преследователи приближаются. Он нажал на акселератор, но на этот раз безрезультатно. Под капотом послышался странный шум, и оттуда повалил беловатый дым, заполняя внутренность автомобиля из-за отсутствующего ветрового стекла. Малко ругался про себя, вцепившись в руль, как в спасательный круг, и видя в отдалении огни границы. Увы, в этот поздний час на шоссе не было никого.