Лично шеф «Смирнов, Смирнофф и Худис Секьюрити» всего только раз просмотрел от начала до конца кассету, записанную в одном из закрытых клубов, куда вход с собаками дозволен, а вот с дамами строго-настрого воспрещен. С него хватило. В дальнейшем Сергею Борисовичу приносили только распечатки воркования, имевшего место в розово-голубых кабинетах, украшенных мозаичными панно на темы Чайковского и Меркьюри.

Надо признать, что если Игорь Вячеславович Нещевротный и был бесспорным профессионалом в журналистике, то Поль и Мишель в своей области ничем не уступали ему. Не говоря уж об Эдмоне…

— Ты готов, Юрчик? — спросил Болгарин. И Юрий Валерьевич, не колеблясь, ответил:

— Вполне.

Пусть даже излишне опекаемый руководством концерна (а как же не опекать ребенка, выросшего на твоих глазах?!), он был достойным сыном своего отца, и складывающаяся комбинация была ему совершенно понятна, а что оставалось неясным, то растолковал Сергей Борисович.

Итак, дано: Принц угодил в аварию и оказался на Валькирии.

Компании это известно. И что же? Вместо того чтобы греметь во все колокола, Шамиль Асланович кладет эту взрывоопасную информацию под сукно, добивается объявления карантинной блокады и, судя по всему, готовит большую охоту на редкостную дичь в виде президентского внука.

Зачем? Это не важно, во всяком случае, пока. Аналитики так или иначе сумеют разобраться в ухищрениях господина Салманова. Сейчас гораздо важнее другое. А именно: как отреагирует на подобную новость Его Высокопревосходительство?

Вопрос риторический. Ясно как день: данный расклад придется старику не по нраву. Тем паче что нрав там тот еще. Вероятный результат, очевидный и без привлечения аналитиков: полный крах Компании и объявление ее вне закона. С арестами, конфискацией капиталов и, очень возможно, громкими процессами. Нет спора, господин Салманов и его сотрудники достаточно влиятельны. Но, как — бы ни были они опасны, нет во всей Федерации силы, способной устоять перед гневом разбушевавшегося Президента.

Тем более Президента, поддержанного всей мощью «ССХ, Лтд»…

С другой стороны: что, собственно, выигрывает «Смирнов, Смирнофф и Худис», сообщив лох-ллевенскому затворнику о происходящем? Устранение конкурента. И только. И что с того? Отношение Папы Дэна к супермонополиям общеизвестно. Он терпит их постольку, поскольку взаимная грызня ослабляет обоих, давая государству возможность выступать в роли арбитра. Но расправившись с одной, долго ли станет он терпеть вторую?..

Сомнительно. И на его месте Юрий Валерьевич поступил бы именно так. Значит, такой вариант нежелателен.

А вот если, ничего особо не оглашая, вызволить Принца с Валькирии и передать любящему дедушке с рук на руки… О-о, тогда можно мечтать о самых радужных перспективах. И не просто мечтать! Ведь если парнишка перед возвращением домой пройдет оздоровительный курс здесь, на Татуанге, он упадет в дедовские объятия уже вполне законченным патриотом имени и дела Валерия Павловича.

А это уже более чем серьезно. В такого начинающего политика не жаль вкладывать любые средства. Конечно, может оказаться, что Принц не интересуется политикой. Ничего. Значит, заинтересуется. Именно для подобных казусов в штате «Смирнов, Смирнофф и Худис Психоаналитик» числятся более сотни лучших специалистов Галактики…

Что же до Компании, то пусть себе существует. И даже, если получится, процветает. Ни к Шамилю, ни к кому иному из его Совета Директоров семейство Смирновых не испытывает личной неприязни. Главное, чтобы знали свое место и думать забыли о межзвездных перевозках!

Выбор был очевиден. План подготовлен.

И первым этапом его претворения в жизнь должна была стать доверительная беседа с прибывшей утром гостьей, укутанной в траур…

Поэтому обедали втроем, даже без Сергея Борисовича.

Ничто так не ценится в патриархальном Ерваане, как совместное застолье. Люди, пригласившие ерваанца отобедать в узком семейном кругу, уже не чужие ему. Он может им доверять, как родне.

И златоволосая, синеглазая Наталия Владимировна, отогнав прочь лакея, собственноручно потчевала печальную гостью, подкладывая ей самые лучшие куски. Она была счастлива быть хоть кому-нибудь нужной. Ведь с тех пор, как обожаемый супруг удалился в Пансион, запретив ей, прожившей с ним почти полвека, навещать себя чаще, чем раз в полгода, единственным смыслом жизни для нее сделался Юрочка. Но и сын не баловал матушку вниманием, предпочитая проводить время с хмурым Болгарином.

Нельзя не признать: в свои без малого семьдесят госпожа Смирнова, в девичестве Тихонина, была по-прежнему чудо как хороша! На вид она казалась едва ли не ровесницей собственному сыну. Безусловно, реши она наведаться на материк, ее появление там вызвало бы ни с чем не сравнимый ажиотаж. Однако на материк Наталия Владимировна выезжать не собиралась, и на то существовали веские причины.

Прежде всего: она была слишком счастлива в браке.

Не все дается легко и сразу. Некогда ей, тогда еще Натуське, пришлось, изрядно поднатужившись, выиграть восемь планетарных конкурсов красоты подряд, прежде чем Валерий Павлович обратил внимание на ее ухаживания. И далеко не сразу после этого он, серьезно поразмыслив, ответил согласием на робкое предложение руки и сердца.

Много чего случилось до этого дня. Были слезы ревности и обиды и бессильно сжатые кулаки, когда милый напропалую кокетничал со всеми окружающими, а она не могла позволить себе вспылить, потому что знала, как избранник ненавидит истерики…

Всякое бывало. Но результат стоил затраченных усилий.

Валерий Павлович знал цену слову. Единожды поклявшись перед алтарем беречь, любить и холить супругу, основатель концерна ни разу не нарушил клятвы. Жизнь Наталии Владимировны сделалась раем, и ни в чем не было отказа женщине, подарившей роду Смирновых наследника и продолжателя. Вы понимаете? Ни в чем! Именно госпожа Смирнова стала первым пациентом Галена Везальева, тогда еще совсем молодого доцента, разработавшего методику сохранения молодости до самой смерти…

Чудовищно дорогая и сложная, операция удалась на славу. Кто же мог знать, что крохотная, никем не замеченная ошибка хирурга, обеспечившего Наталии Владимировне неувядаемость, одновременно навеки лишит ее возможности говорить? Никто. Кроме, конечно, Валерия Павловича, которому эта ошибка обошлась в дополнительные сорок тысяч кредов.

Так что нечего было делать госпоже Смирновой на разгульном материке Татуанги. Поболтать так и так ни с кем не получилось бы, а заводить интрижки на стороне при живом и любимом супруге Наталия Владимировна не позволила бы себе ни за что на свете. Верность клятве, данной перед алтарем, была для нее не менее священным принципом, чем для Валерия Павловича.

В давно минувшие годы за этим строго присматривал Болгарин.

А сейчас нужда в присмотре совершенно отпала. Двадцатилетняя с виду, почтенная госпожа матушка была стара, и заветнейшей ее мечтой стало дождаться внуков. Не раз уже по этому поводу красноречиво грозил Юрочке ее маленький нежный кулачок…

— Спасибо, дочка, — сказала пятидесятилетняя гостья семидесятилетней хозяйке, откладывая в сторону серебряную ложку и утирая рот кружевной салфеткой. — Я насытилась. Мир дому твоему.

— Попробуйте виноград, госпожа Танака, — Юрий Валерьевич придвинул поближе вазочку, доверху наполненную фруктами. — Прошу вас, попробуйте. Конечно, до вашего ему далеко, но смею заверить…

— Спасибо, сынок. Я сыта, — повторила ерваанка.

И вскинула на главу концерна сухие воспаленные глаза, исполненные такой боли, что Юрию Валерьевичу сделалось не по себе и почему-то очень захотелось, чтобы вместо мамы рядом оказался дядя Сережа.

— Я знаю, сынок, ты хороший человек, — надтреснуто произнесла гостья, и края траурного платка всколыхнулись у нее на плечах. — И у тебя, дочка, когда-нибудь будут дети. Вы хорошие люди, мир вам! Я писала многим, но отозвались только вы. Теперь, кроме вас, не к кому мне нести свою беду…