Откровенно говоря, Юрия Валерьевича с раннего детства поражало умение ближайшего папиного друга и соратника возникать совершенно незаметно. Дар тем более странный, что сам Сергей Борисович ничего внятного по сему поводу сказать не мог. Мычал, пожимал плечами, отшучивался. Вот дано от Бога, и все тут. А как, что, это уж пускай яйцеголовые разбираются. Во всяком случае, начальник охраны концерна, громадный и неуклюжий на вид, ничуть не затруднялся пройти сквозь толпу так, что никто из десятков зевак не ощутил бы ничего, кроме легчайшего ветерка.

Именно так поступил он и теперь. Прошел через кабинет, вальяжно раскинулся в кресле и только тогда дал о себе знать. Глядит, улыбается. Правый, живой глаз иронически прищурен. Левый, искусственный, смотрит безо всякого выражения, прямо и безмятежно…

Память о юности, как сказал бы Валерий Павлович. О дне Святого Себастиана, когда семнадцать отборных боевиков Компании, уже получившие приказ готовиться к штурму офиса «ССХ, Лтд», были обнаружены в гараже собственной фирмы, нашпигованные свинцом, как рождественский гусь яблоками. Здание тогда оцепили почти мгновенно, но никто из ментов, стоящих в оцеплении, так и не приметил мамонтоподобного верзилу с залитой кровью головой, убредающего прочь от места побоища, закинув на плечо двухпудовый «Хэмилтон-260» семидесятого калибра.

Расставаться с оружием, пусть даже и засвеченным, рачительный Сергей Борисович не любил. И не делал этого даже в тех случаях, когда на то имелось прямое указание босса. Тем паче что пукалки он презирал с юности, а старый добрый «Хэмми», принадлежавший некогда самому Фреду Ли Бешеному, был выискан им по антикварным каталогам и приобретен через посредника на аукционе «Сотбис-2340»…

Надо полагать, именно за вошедшую в анекдоты бережливость, а вовсе не в связи с ярко выраженной балканской внешностью, шефа секьюрити в узких кругах именовали Габровцем, а то и проще — Болгарином.

— Ну что, Сережа? — спросил Юрий Валерьевич, присаживаясь в такое же плетеное креслице, как и то, что поскрипывало под ста шестьюдесятью килограммами живого веса начальника охраны. — Как она?

Сергей Борисович кивнул.

— То, что надо. Умная. Злая. За сына глотки будет рвать…

— Прекрасно.

Глава «ССХ, Лтд» наполнил стакан ледяным боржоми, медленно выцедил три глотка и переменил тему.

— А что с проектом «Дюна»?

В зелени живого глаза Болгарина мелькнула усмешка.

Это было вполне в духе Валерия Павловича, обожавшего посреди серьезного разговора внезапно перейти на пустяки, давая понять, что не может быть дел более или менее важных. Юрик и в этом подражает отцу, и следует признать, что правильно делает.

Впрочем, проект «Дюна» никак нельзя назвать пустяком.

Даже Смирнову-старшему не удалось в свое время до-вести до победного конца переговоры с правительством Говорр-Маршаллы относительно залежей мирмексия. Уп-рямые сфероиды тянули и увиливали, ссылаясь на традиционные религиозные убеждения, заветы Квадратных и Бог весть еще какую дребедень. А третьего дня прислали депе-шу с извещением, что согласны на все и сразу. Контракт подписан. «ССХ, Лтд» приобрела полные и эксклюзивные права на лучший мирмексий Галактики. Сроком на девятьсот девяносто девять лет с правом продления.

А Компания осталась с носом.

И Сергей Борисович уже приказал отправить господину Салманову искреннейшие соболезнования по этому поводу, разумеется, за подписью господина Юрия В. Смирнова. А что? Кто не успел, тот опоздал. Условия тендера были сформулированы сфероидами однозначно: договор будет заключен с тем из претендентов на залежи, кто сумеет первым обнаружить некое физическое лицо и, обнаружив, убедит оное посетить Говорр-Маршаллу. «Смирнов, Смирнофф и Худис, Лтд» справилась с заданием меньше чем за полгода. А глубокоуважаемому Шамилю Аслановичу стоило бы поучить своих сотрудников работать оперативнее.

Надо думать, очень скоро поступят протесты из Истанбула. Сколько угодно! Сферы влияния сферами влияния, никто и не думает нарушать конвенцию, но времена изменились, и Компании придется потесниться…

Этот контракт, откровенно говоря, стал первым по-настоящему большим делом, осуществленным концерном с того момента, когда молодой босс принял руководство. И Валерию Павловичу, несомненно, будет приятно узнать, что договор с правительством Говорр-Маршаллы наконец-то заключен наследником, и генеральное наступление на позиции Компании, задуманное им еще восемь лет назад, началось. Конечно, основатель фирмы, пребывая на заслуженном отдыхе в Пансионе, пытается делать вид, что в настоящее время ему все трын-трава. Однако на самом-то деле Болгарину ли не знать, что успехами корпорации он интересуется наиживейшим образом.

Впрочем, и молодой босс теперь имеет полное право быть проинформированным о грандиозном успехе, достигнутом под его непосредственным руководством.

— Все нормально, Юрий, — подчеркнуто серьезно откликнулся Болгарин. — Мы сделали это. Мирмексий наш.

Голубые глаза Юрия Валерьевича на мгновение сузились.

Он не сразу осознал услышанное. А осознав, оказался перед нелегкой дилеммой: прийти в восторг или возмутиться?

Второе оказалось предпочтительнее. В конце концов, он уже не ребенок! Ему, между прочим, скоро тридцать шесть лет, и по какому праву дядя Сережа, дядя Славик, дядя Лёва и все остальные решают все за него, даже не удосуживаясь ставить в известность? Черт-те что!

С другой стороны, всевластный глава концерна имел основания полагать, что, возьми он проблему мирмексия под личный контроль, подписание договора вполне могло бы сорваться. Такое уже случалось, и не раз. Ведь он же не папа, чтобы никогда не допускать ошибок. И очень даже хорошо, что дядя Славик, дядя Лёва и, конечно, дядя Сережа всегда рядом…

Если на то пошло, то докладывать обо всем Валерию Павловичу во время очередного посещения Пансиона будет не кто-то из них, а он, сын и наследник, организатор и вдохновитель всех побед «ССХ, Лтд»!

И все же ему было до чертиков обидно…

Быть может, обида эта и прорвалась бы, не предупреди нарастающую вспышку многоопытный Сергей Борисович, за годы неотлучного пребывания рядом досконально изучивший характер босса.

— Кстати, Юрчик, — сказал он тоном таинственным и приглушенным, извлекая из-за пазухи продолговатый сверток, — попробуй-ка угадать, что я тебе раздобыл?

В следующую минуту Юрий Валерьевич забыл о таких мелочах, как мирмексий.

— Но-о-ожик? — с замиранием в голосе предположил он.

Шеф секьюрити утверждающе кивнул, не торопясь, однако, разворачивать пунцовый шелк.

— Точно. Нож. Но вот в чем вопрос: какой? Господин Смирнов затаил дыхание. Бороться с этой страстью он был не в силах. Десятки, сотни, тысячи ножей были в его коллекции, не имевшей — без преувеличений! — равных себе на просторах Галактики, ножей прямых, кривых, чуть изогнутых, волнистых, фирменных и самодельных, с рукоятями из рога, пластика, козьего копытца, с гардами и без, ножей светлых и темных, однолезвийных и обоюдоострых, но каждый раз, предвкушая новое приобретение, Юрий Валерьевич забывал обо всем на свете.

— Кхали?

Сергей Борисович покачал головой. Конхобарских клинков в коллекции босса и без того была не одна сотня.

— Вимпа?! — голос Юрия Валерьевича дрогнул.

— Уже теплее, — едва ли не с садистинкой осклабился Болгарин.

— Тиантуах?!!

— Совсем тепло…

— Ну… неужели… — губы босса дрожали; он хотел выговорить заветное слово, и боялся; но наконец решился. — Ттай?!!

Перегибать палку не следовало. Лет двадцать пять тому Юрий Валерьевич, не удержавшись, мог броситься на мучителя с кулаками. Сейчас такого, естественно, не произошло бы, но мучить владельца корпорации все-таки нехорошо. Валерий Павлович, незабвенный шеф, этого не одобрил бы.

Короткие пальцы Болгарина быстро размотали покровы.

— Ттай!!! — ликующе вскричал господин Смирнов, хватая добычу.

Это и впрямь был ттай. Причем не новодельный, какие навострились лепить в мастерских Татуанги, а самый настоящий, с Валькирии, широкий, древний, отведавший немало теплой крови. Уж в чем, в чем, а в таких вещах Юрий Валерьевич разбирался досконально.