Перед серьезными нахмуренными мальчишками стоят на коленях связанный белобородый старик, молоденькая женщина и двое детей.

– Эти четверо не принадлежат к Оранжевым Дархая. Их вина лишь в том, что кормилец семьи демобилизован в армию императора.

Джимми закрыл глаза. Кровь стучала в висках. Нет. Нет! Такое невозможно за два года до начала XXII века!

– Таким образом, согласно «Уставу Свободы», – ввинчивался в мозг размеренный голос информатора, – семья «полосатого» должна публично проклясть его и искупить примерным трудом скверну родства. Так, например, дети будут отданы в школу «юных борцов». Они больше никогда не увидят матери, которая будет помещена в специальный Дом Возмужания при краткосрочных курсах десятников. В отношении стариков Семерки Свободы порой проявляют снисхождение…

Экран погас.

– Но борьба Дархая не окончена. За демаркационной Оранжевой линией, разделившей окровавленный континент, прислужники феодальной клики не желают смириться с рождением на дархайской земле народного государства, нового строя. Сегодня на Дархае вновь льется кровь. Дивизии «полосатых», нарушив перемирие, рвутся к Пао-Туну. Свободный Дархай обратился к Единому Галактическому Союзу с просьбой о помощи.

Человек с ромашками в петлицах перевел дыхание.

– Я могу, но не хочу приказывать. Вас здесь триста человек. Нужно только пятьдесят…

Полсотни добровольцев-счастливчиков вытянулись перед штандартом «Кленовый Лист». Вдоль шеренги шли двое, внимательно всматриваясь в прозрачные молодые глаза. Эти двое, совсем разные внешне, чем-то неуловимым очень походили друг на друга: пятилистный коммодор Демократической Конфедерации Галактики с обожженным, изуродованным лицом и высокий сухопарый дархаец в оранжевой накидке – Чрезвычайный и Полномочный посол Империи.

Время от времени, выделив в строю по одному ему известным признакам кого-то, коммодор подходил, крепко сжимал руку офицера и тихо говорил:

– Завидую, сынок… Возвращайся с победой.

Посол рук не пожимал никому. Он просто молча шел мимо строя, неестественно выпрямившись; по смуглому морщинистому лицу медленно текли слезы.

ОМГА сообщает:

…Инспектор Мегапола Арпад Рамос, известный по прозвищу «Малыш», опроверг все обвинения и назвал имена сотрудников Управления, связанных с мафией. Следите за выпусками!

…На Конференции по проблемам использования боэция после двенадцатичасовых прений выработаны рекомендации по дальнейшей программе работы форума. В последний час: профессор Рубин покидает зал заседаний!

…Впервые за полстолетия по цензурным соображениям запрещен полнометражный художественный фильм! Коллектив студии «Эго» и съемочная группа фильма «Парад желаний» объявили лежачую забастовку. Режиссер Лауренсио Неберия заявляет: «Я отстою свою эстетическую позицию!»

…Обстановка на Дархае постепенно нормализуется. Консультативные группы экспертов отбыли из столиц великих держав в район конфликта.

Дархай. Фронт.

16 сентября 2098 года (по Галактическому исчислению).

…Каким-то чудом в деревушке уцелели десятка два хижин. На сплошном черном пятне, которое еще утром называлось укрепленным поселением Кай-Лаон, они казались неестественными, ненужными. Но они были. И солдаты в полосатых комбинезонах с оранжевыми нашивками пинками выгоняли из них выживших жителей. Ветер гнал по Долине хлопья гари, засыпая продолговатые бугорки, сотни скрюченных тел в пятнистых форменных куртках. Борцы Свободного Дархая вгрызлись в землю и стояли насмерть, отражая наступление отборных войск Бессмертного Владыки. За двое суток непрерывных боев ни пехота, ни танки под оранжевыми знаменами не смогли взломать оборону противника.

Генштаб решил ввести в бой отдельный танковый корпус…

Теперь те, кто дрался до последнего, защищая подступы к Кай-Лаону, лежали, а на пепелище победители сгоняли уцелевших крестьян. Их оказалось на удивление много, не менее ста. Отобрав нескольких женщин посмазливее и жестом пригласив солдат угоститься, капрал подозвал к себе невысокого лысеющего человека в потрепанной оранжевой накидке.

– О уважаемый дхаи, не соблаговолишь ли ты указать нам смутьянов? Не всем же повезло так, как той падали?

– Мне кажется, они уже достаточно наказаны, капрал…

– Вам кажется? – с легким презрением передразнил военный. – А я имею четкий приказ. Не волнуйтесь, я подвешу самого никчемного работника. Вот этот – шумел, пожалуй, еще при вашем дедушке, дхаи!

Старик с реденькой пегой бороденкой вздрогнул и сгорбился еще сильнее.

– А впрочем, нет. Взгляните, дхаи, каков молодец! Экая злоба в глазах, – взгляд капрала уперся в высокого молодого крестьянина. – Ну, мы его сейчас живо успокоим. Эй, Кан, помоги-ка достопочтеннейшему дхаи выхолостить этого жеребчика…

Один из «полосатых» с неохотой оторвался от толпы, сгрудившейся над женщинами, и вразвалку подошел к парню.

– Раздевайся, брат-борец, капрал ждет! Сам дхаи окажет тебе честь.

Побледнев до голубизны, крестьянин отшатнулся, на худой шее дернулся кадык – и ухмыляющийся солдат с проклятием отпрянул. Крестьянин плюнул прямо в глаза.

Капрал, казалось, даже обрадовался.

– Э, да ты ж с норовом! Видно птичку по полету; никак не меньше, чем писарь ячейки Свободных… Что ж, на баньяне Свободы мы тебя и повесим, вниз головой, а снизу – костер, чтоб мозги не простудил. Действуй, Кан!

Почти беззвучно на пыльной дороге из густеющего тумана выползла громадина «Саламандры». Тяжко осев на грунт, она еще секунду вибрировала. Джимми О'Хара, откинув люк, жадно вдохнул мокрый, чужой, но удивительно вкусный воздух. Теперь он точно знал цену рассказам ветеранов. Надо быть очень странным человеком, чтобы радоваться битве. Он был в бою, и пойдет в бой еще раз, и еще, когда прикажут, но радости в этом нет. Ремесло солдата оказалось тяжелым и грязным. Но в глубине души Джимми сознавал, что будет день, когда, глядя в честные глаза безусых курсантов, он станет травить им красивые байки о блестящих колоннах на марше и девушках, с радостной щедростью награждающих победителя. Есть вещи, которые нужно увидеть самому.

Уставший взгляд неожиданно зацепился за некую жанровую сценку. Джимми поморщился и полоснул по солдатушкам, резвящимся с женщинами, башенным инфраизлучателем. Прицельно. Еще раз. Недобро ухмыльнувшись панике, он сплюнул на броню, спрыгнул на землю и медленно подошел к дереву.

– Это еще что, капрал?

– Извольте убедиться, господин Большой Друг, смутьяна вешаем. Так сказать, знай, смутьян, про Свой баньян! – капрал подобострастно хихикнул.

– А бывали ли вы в штрафном батальоне, капрал? – Джимми доброжелательно улыбался.

– Никак нет, господин Большой Друг! Имею орден Верного Пса четвертой степени и нашивку за постоянную готовность!

– Тем более обидно было бы увидеть вас в трибунале… А право на расстрел надо еще заслужить. Бамбук растет очень медленно, вы ведь слыхали об этом, капрал? Чтоб я этого больше не видел, ясно? Вы – воины-освободители, а не банда убийц. Исполняйте!

Конец ознакомительного фрагмента. Полный текст доступен на www.litres.ru