– Аппараты один-три, пли!

Судьба транспорта была решена в 23.25. Пока торпеды мчались к цели, «У-230» двигалась прямо по курсу. Я наметил три цели и приготовился сделать быстрый залп оставшимися торпедами. Прежде чем я дёрнул рычаг, взорвались торпеды, ушедшие первыми. Огненный столб взметнулся с транспорта. Это был его конец, но и конец моей стрельбы. К нам поспешили два эсминца. Лодка, описав крутую дугу, помчалась подальше от опасности. Мы обогнули корму гибнувшего транспорта приблизительно на дистанции 70 метров, отгородившись им от преследовавших нас эсминцев. Но затем преграда исчезла – транспорт утонул. «У-230» двигалась по ветру, рассекая гребни волн, затем пошла зигзагообразным курсом, стремясь уйти от эсминцев. Резкий поворот направо, и через несколько минут мы укрылись за завесой града. Однако конвой потеряли. После полуночи мы не обнаружили никаких его признаков. Три часа вели поиск конвоя в северном направлении, потом повернули на восток. Несколько раз видели сторожевиков, но ни единого транспорта.

10 марта. 06.40. Капитан отпустил измученную команду на отдых и сам спустился с мостика подремать. Я остался на мостике, чтобы закончить вахту. Вокруг меня поднимались и опускались грязно-зелёные волны с длинными белыми разводами пены. Они были похожи на мрамор. Оглушающий ветер гнал низко над головами вахтенных серые облака. Из них на нас сыпались снег и град.

7.10. Я начал чихать, вдохнув раздражающий запах дыма и гари.

7.13. Вырвавшись из снежной завесы, мы увидели шесть кораблей, тяжело переваливавшихся на волнах и освещённых золотистыми лучами солнца.

– Командира – на мостик, команда – по местам, – скомандовал я в рубку.

Затем раздался оглушительный грохот. Ближайшее к нам судно – транспорт водоизмещением десять тысяч тонн – взорвалось и начало разлетаться на куски. Ударная волна толкнула нас с такой силой, что лёгкие готовы были лопнуть. Зигман просунул голову в рубочный люк, но тотчас нырнул обратно в рубку, когда увидел, что вокруг падают стальные обломки, поднятые вверх мощным взрывом. Я вместе с вахтенными укрылся за ограждением рубки и увидел пять транспортов, барахтавшихся на волнах, а также выскочившие из-за одного транспорта два эсминца по правому борту на дистанции 1000 метров. Третий эскорт мчался к нам за кормой. Крайне встревоженный, я скомандовал:

– Очистить мостик, самый полный вперёд, тревога!

У нас был лишь один выход – погрузиться на большую глубину и принять на себя возмездие за торпедную атаку другой лодки. Но присутствие поблизости гигантов, качавшихся на волнах, словно завораживало нас. Все, кто мог, толкались в носовом торпедном отсеке. Вес торпед давал лодке небольшой дифферент на нос, между тем как угрожающий шум винтов неумолимо приближавшихся к нам эскортов становился всё громче. Стряхнув с себя безрассудство, я заставил «У-230» нырнуть в глубину океана. Восемь разрывов глубинных бомб свирепо встряхнули лодку и придали ускорение её погружению. Фридриху удалось остановить падение лодки в 200 метрах от поверхности и выровнять её. В полной тишине «У-230» описывала под водой широкую зигзагообразную дугу. Пока конвой удалялся в восточном направлении, импульсы «асдика» настойчиво и угрожающе колотили по корпусу лодки. Через 15 минут после первой бомбардировки новые кассеты из 16 глубинных бомб с адским грохотом разорвались над нашей рубкой. Под действием взрывной волны корпус заскрипел, полопались деревянные переборки. Мы резко поменяли курс, чтобы нас не накрыла следующая серия. Однако противник был достаточно опытен. Раздалось ещё 24 всплеска от сброшенных в воду зарядов, которые, уйдя на определённую глубину, взорвались неподалёку от кормы нашей лодки. Третья серия взрывов вновь швырнула нас на плиты палубы. Бородатые физиономии тревожно искали налитыми кровью глазами трещины в корпусе лодки. Электрик в кормовом отсеке прошептал:

– В насадке гребного винта сильная течь.

Главмех безуспешно пытался выровнять лодку. Через течь в кормовое днище попало много воды, усилив дифферент на корму. «У-230» уходила вглубь с возросшей скоростью. Мощные разрывы глубинных бомб раздавались каждые 20 минут. Девять часов спустя эскорты все ещё продолжали бомбардировку. Холод проникал сквозь стальной корпус лодки. Нас прошиб озноб. Влага конденсировалась на поверхности корпуса, трубопроводов и патрубков, от капели сверху мы промокли до костей. «У-230» с дифферентом на корму под углом 30 градусов, с бездействовавшими носовыми и кормовыми горизонтальными рулями предпринимала отчаянные усилия, чтобы остановить дальнейшее падение. Она уже опустилась на глубину 245 метров. Если эскорты не уйдут, то мы, без сомнения погибнем на океанском дне, находящемся в пяти тысячах метров под нами. Однако к концу дня три эсминца развернулись и поспешили за конвоем. Ещё два часа мы оставались под водой на более благоприятной глубине, затем всплыли.

Я дал себе клятву найти командира подлодки, торпедная атака которой навела на нас эсминцы. Через несколько недель я выяснил, что это была «У-221» с капитаном Троером, потопившим транспорт с боеприпасами. Однако мне так и не удалось рассказать ему о том, какие неприятности навлёк на нас его успех. «У-221» не вернулась из очередного боевого похода.

Мы проветрили отсеки, устранили течь, выкачали воду из днища, перезарядили аккумуляторные батареи. Затем радировали в штаб о своих успешных атаках на конвой, чего не смогли сделать раньше, и на полных оборотах устремились в ночную тьму. Рано утром Ридель расшифровал важную радиограмму от Льва. В ней сообщалось, что за трое суток охоты наша «волчья стая» потопила шесть транспортов противника тоннажем 50 тысяч тонн. Что более важно, нам было приказано прекратить охоту на конвой СЦ-121 и перейти в другую «стаю», созданную для атак на конвой, ожидавшийся из Галифакса. Из ряда принятых радиограмм напрашивался вывод: штаб что-то затевает. В зону площадью 80 тысяч квадратных миль, через которую проходили основные судоходные лини Северной Атлантики, было направлено минимум 40 лодок.

«У-230», прибыв в заданный квадрат, три дня крейсировала в условиях жестокого шторма. 16 марта одна из наших подлодок обнаружила конвой СЦ-122 и радировала об этом. 40 подлодок, патрулировавших зону, получили из штаба срочный приказ: «Всем подлодкам следовать на перехват конвоя в сетке квадрата ВД-14. В конвое свыше 60 транспортов. Курс северо-восток. Скорость 9 узлов».