Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Дядюшка поглядел несколько минут на письмена, потом приподнял очки на лоб и проговорил:

– Это руны! Эти знаки… Да, ни дать ни взять, как в манускрипте Снорра Турлетона! Но… чтобы это значило?

Дядюшка волновался все более и более.

– Однако, это древний исландский язык… бормотал он: Древний исландский… Да!

Дядюшка еще известен был, как полиглот. Разумеется, он не говорил бегло на всех двух тысячах языках и четырех тысячах наречиях, которые употребляются на земном шаре, но многие из них знал хорошо.

Он не только с волнением, но уже с раздражением и гневом повторял несколько раз:

– Это руны! Это руны – руны – руны!..

В эту самую минуту часы пробили два.

Только что бой затих, Марта распахнула двери и доложила:

– Суп подан!

– Черт побери суп, и ту, которая его варила, и тех, кто будет его есть! – с бешенством крикнул дядюшка.

Марта ударилась бежать. Я тоже следом за нею вьюркнул из кабинета и, сам хорошенько не знаю как, очутился на своем обычном месте за обеденным столом.

Я ждал несколько минут. Дядюшка не являлся.

– Что ж еще ждать? или начать без него?

Задав себе раз двадцать этот трудный вопрос, я наконец решился и принялся за обед.

– Никогда еще этого не бывало! Никогда! – говорила Марта, покачивая головою.

– Чего не бывало, Марта?

– Как же это, обед подан, а г. Лиденброк думать про него забыл!

– Да, это что-то странно!

– Ну, вы попомните мое слово, г. Аксель: это не к добру! Уж что-нибудь да будет!

– Будет, пожалуй, изрядная мне баня, когда дядюшка вспомнит про обед и увидит, что обед съеден. Ну что ж! семь бед, один ответ: надо, по крайней мере, досыта напитать свою душу!

– Ох, не шутите, г. Аксель…

Вдруг раздался голос дядюшки. Я вскочил и в один прыжок очутился вновь в кабинете.

III

– Это руны! – говорил дядюшка: – это все непременно руны! Но тут есть тайна… Да, тайна! Я эту тайну открою… Да, или я ее открою, или…

Энергический жест закончил фразу.

– Садись к столу, Аксель, и пиши, что я буду диктовать! Смотри: у меня не ошибаться! Я буду тебе диктовать буквы латинской азбуки, соответствующие буквам исландским… Ну!

Он начал диктовать, а я усердно принялся писать, и скоро настрочил три столбца следующих, непонятных мне, слов:

Путешествие к центру Земли - i_002.png

Дядюшка взял листок в руки и начал его разглядывать.

– Что ж бы это такое значило? – бормотал он: что ж бы это такое значило? Кажется, это то, что мы называем криптограммой, то есть формой письменной речи, в которой смысл в буквах, преднамеренно расположенных в рассыпную… А поставьте вы буквы как следует и фраза будет яснее божьего дня… Творец мой! может здесь объяснение какого-нибудь великого открытия!

Он стал сличать пергамент с манускриптом.

– Писаны не одной рукой, это ясно! Криптограмма, это произведение новейшее. Это можно заключить из того, что в ней первая буква – двойной М, которого не встретишь в книге Турлетона, потому что он прибавлен к исландской азбуке позднее – уже в четырнадцатом столетии. Верно, кто-нибудь из владельцев манускрипта написал эту криптограмму. Нет ли тут где-нибудь его имени? Посмотрим, посмотрим…

Дядюшка снял очки, вооружился сильной лупой и стал перелистывать манускрипт.

На второй же странице оказалось какое-то темное пятно. Дядюшка наставил на него лупу и вдруг вскрикнул:

– Имя!

– Имя? – повторил я.

– Да, да, имя! Руническими буквами написано, видишь?

– Что написано?

– Арн Сакнуссем!

– Кто это такой? – спросил я.

Путешествие к центру Земли - i_003.png

– Кто такой? Ученый шестнадцатого века, знаменитый алхимик! Ты знаешь ли, что эти алхимики, Авиценна, Бекон, Лулли, Парацельс и Сакнуссем единственные ученые своего времени! Они сделали великие открытия… Под этой криптограммой Арн Сакнуссем, может, скрыл какое-нибудь тоже изумительное открытие… открытие первой важности… Иначе и быть не могло! Да, здесь непременно оно скрыто…

– Разумеется, дядюшка, разумеется. Но я только не понимаю, к чему скрывать такие вещи под криптограммой?

– К чему? А к чему Галилей скрывался со своим Сатурном? Да вот узнаем, узнаем: я не усну, я ничего в рот не возьму, пока не приберу ключа к этой задаче!

– О!

– И ты тоже, Аксель!

– Слава богу, что я догадался пообедать! – подумал я.

– Прежде всего, – продолжал дядюшка, – надо открыть язык шифр… Это, вероятно, не трудно. Сакнуссем был человек очень образованный для своего времени. Если он не писал на своем родном языке, то писал, значит, на самом употребительнейшем между учеными шестнадцатого века, то есть на латинском!

Затем полились целые потоки рассуждений, доводов и примеров.

Однако криптограмма все не открывала своего смысла!

– Это черт знает что! Это из рук вон! – восклицал дядюшка время от времени.

А я между тем задумался совсем о другом. Глаза мои нечаянно остановились на портрете Гретхен, который висел в кабинете.

Гретхен в то время гостила у одной своей родственницы в Альтоне и я очень по ней тосковал. Мы вместе выросли и крепко любили друг друга.

Мне многое вспомнилось: и как мы играли детьми, и как вместе обметали пыль с минералов, и как пообещали друг другу неизменную любовь и надежную преданность.

Гретхен была у нас красавица: глаза голубые и такие ясные, а белокурые волосы мягки и блестящи, как шелк. А главное, Гретхен была умница, любила учиться и много знала.

Я вспоминал, как мы вместе учились, как ходили гулять вместе, как катались по Эльбе в лодке, когда вдруг дядюшка вскрикнул:

– Аксель! пиши! Я диктую! Ну! Попробуем брать первую букву каждаго слова! Ну!

Написали и вышло вот что:

Mmessunka Senr А. icef do К. segnittamurtn ecertserrette, rotaissadua, ednee sedsadne lacartnїіlu Isiratrac Sarbmutabiledmek meretarcsi luce Isleffen Sn 1.

Дядюшка поглядел раз, поглядел другой и так неистово хватил кулаком по столу, что чернила разлились и перья разлетелись, как птицы, в разные стороны.

– Бессмыслица! – яростно вскрикнул профессор. – Это не то! Это…

И вдруг стремглав кинулся вон из дому.

IV

– Ушел? – вскрикнула Марта, вбегая в столовую.

– Ушел, – отвечал я.

– А обед то?

– Значит обедать не будет.

– А ужинать?

– Верно не будет и ужинать.

– Да как же это? – проговорила растерявшаяся старушка.

– Дядюшка сказал: «до тех пор не возьму куска в рот, пока не разберу этой книжки», а книжку то эту разобрать невозможно!

– Господи! Что ж это, с голоду придется помирать, что ли!

– Что будете делать с дядюшкой! Ведь вы сами знаете, каков он!

Марта покачала головой, вздохнула и удалилась в кухню.

– Однако куда ж это устремился дядюшка? – подумал я. Скоро ли он вернется? И какой вернется? Торжествующий или беснующийся?

Дядюшка не приходил. Я справил кое-какие свои работы, потом уселся в кресло и закурил трубку. Передо мной на столике лежали продиктованные мне слова. Я машинально взял исписанный листок и стал его рассматривать.

Мало-помалу я увлекся и уже с жаром и волнением старался добиться скрытого смысла.

Но я понапрасну ломал себе голову и мучился несколько часов сряду – ничего не выходило.

Кровь прилила к голове, в глазах у меня запрыгали искры, грудь стеснилась. Я поднялся с кресла и стал обмахиваться исписанным листком, так что листок показывался мне обеими сторонами, и той, где написаны были слова, и другой, оборотной…

Представьте вы себе мое изумление, когда листок вдруг повернулся ко мне оборотной стороной и я прочел совершенно ясно латинские слова «eraterem» и «terrestre»!

2
{"b":"29402","o":1}