Медленно занимается день. Оказывается, ветер — северо-западный и дует он хотя не прямо от берега, но это тоже для нас плохо. Он удаляет нас от земли. Но этого мало. Вода на палубе поднялась до пяти футов, так что фальшборт уже не виден. За ночь судно еще глубже погрузилось в воду; бак и рубка едва виднеются над волнами, которые непрестанно на них набегают. Ветер крепчает. Роберт Кертис и его матросы кончают постройку плота, но работа идет медленно из-за сильного волнения; надо принять самые серьезные меры, чтобы плот не разбило волнами еще раньше, чем он будет готов.

Отец и сын Летурнеры как раз стоят возле меня. Качка очень усилилась, и старик поддерживает Андре.

— Марс ломается! — восклицает старик Летурнер, слыша, как трещит небольшая площадка, на которой мы примостились.

При этих словах мисс Херби поднимается и говорит, указывая на миссис Кир, распростертую у ее ног:

— Что же нам делать?

— Оставаться здесь, — отвечаю я.

— Мисс Херби, — прибавляет Андре, — марс пока еще самое надежное убежище. Не бойтесь ничего…

— Не за себя я боюсь, — спокойно отвечает молодая девушка, — а за тех, кто дорожит своей жизнью.

В четверть девятого боцман кричит матросам:

— Эй, вы там — на баке!

— В чем дело, боцман? — отвечает один из матросов, кажется О'Реди.

— Вельбот не у вас?

— Нет, боцман.

— Ну, значит, гуляет по морю!

В самом деле, вельбота на бушприте уже нет, и тотчас же все замечают, что вместе с ним исчезли мистер Кир, Сайлас Хантли и три человека из экипажа — один шотландец и два англичанина. Теперь я понял, о чем накануне совещались мистер Кир и Сайлас Хантли. Опасаясь, что «Ченслер» пойдет ко дну до окончания постройки плота, они уговорились бежать и, подкупив трех матросов, завладели вельботом. Так вот что это была за черная точка, которую я видел ночью. Негодяй бросил свою жену на произвол судьбы! Подлец капитан покинул судно! Они украли у нас вельбот, единственное оставшееся у нас суденышко!

— Пять человек спаслись! — говорит боцман.

— Пять человек погибли! — возражает старик ирландец.

И в самом деле, вид бушующего моря как бы подтверждает слова О'Реди.

Теперь нас на борту только двадцать два человека. Насколько еще уменьшится это число?

Узнав о подлом дезертирстве капитана и о краже вельбота, экипаж осыпает беглецов проклятиями. Если бы случай привел их обратно на «Ченслер», они дорого заплатили бы за свое предательство!

Я советую скрыть от миссис Кир бегство мужа. Несчастную женщину снедает лихорадка, с которой мы бессильны бороться, ведь катастрофа произошла так быстро, что мы не успели спасти аптечку. Но, будь у нас лекарства, разве они помогли бы в той обстановке, в какой находится миссис Кир?

«Ченслер» с трудом сохраняет равновесие среди осаждающих его волн. Весьма вероятно, что корпус судна не выдержит и распадется; к тому же оно все глубже погружается в море.

К счастью, плот будет закончен вечером. Мы сможем перебраться на него, если только Роберт Кертис не предпочтет сделать это завтра на рассвете. Основание плота сделано прочно. Бревна связаны крепкими веревками, а так как они кладутся крест-накрест, то все сооружение возвышается примерно на два фута над поверхностью воды. Настил же состоит из досок фальшборта, оторванных волнами и своевременно подобранных.

К вечеру на плот начинают грузить все уцелевшие припасы, паруса, приборы, инструменты. Надо торопиться, так как грот-марс уже находится всего на высоте десяти футов над водой, а от бушприта виден только сильно накренившийся кончик.

Я буду очень удивлен, если завтра «Ченслеру» на придет конец.

Ну, а наше душевное состояние? Я стараюсь разобраться в том, что происходит во мне.

Я испытываю скорее какое-то глубокое безразличие, чем чувство покорности судьбе. Господин Летурнер живет только своим сыном, который в свою очередь думает лишь об отце. Андре выказывает мужественную христианскую покорность, очень напоминающую настроение мисс Херби. Фолстен всегда остается Фолстеном, и помилуй меня бог — он еще заносит какие-то цифры в свою записную книжку. Миссис Кир умирает, несмотря на заботливый уход молодой девушки и все мои старания.

Что касается матросов, двое-трое спокойны, но остальные почти потеряли голову. Иные находятся во власти грубейших инстинктов, которые могут толкнуть их на любую крайность. Этих людей, подпавших под влияние Оуэна и Джинкстропа, трудно будет сдерживать, когда мы очутимся с ними на тесном плоту!

Лейтенант Уолтер очень ослабел; несмотря на все свое мужество, он не в состоянии выполнять свои обязанности. Роберт Кертис и боцман — люди энергичные, непоколебимые, люди «крепкого закала» — пользуясь выражением, употребляемым в металлургии.

Около пяти часов вечера перестал страдать один из наших товарищей по несчастью: миссис Кир умерла после мучительной агонии, вероятно не сознавая опасности своего положения. Послышался вздох, другой — и все было кончено. Мисс Херби до последней минуты окружала ее заботами, которые всех нас глубоко тронули!

Ночь прошла без всяких происшествий. Утром, едва забрезжил свет, я дотронулся до руки умершей, она уже окоченела. Тело нельзя оставлять на марсе. Мисс Херби и я завернули миссис Кир в ее одежду. Затем мы прочли несколько молитв за упокой души несчастной женщины, и первая жертва постигших нас бедствий исчезла в морской пучине.

Тут один из матросов, находящихся на вантах, произнес ужасные слова:

— Мы скоро пожалеем, что бросили в море труп!

Я оборачиваюсь. Это Оуэн. Мне приходит в голову, что ведь и в самом деле может наступить день, когда мы окажемся без продовольствия.

Судно все больше погружается в воду, которая доходит почти до фор-марса. Ют и бак покрыты водой, нок бушприта исчез. Из волн торчат только три мачты.

Но плот готов, и на него погружено все, что можно спасти. В передней части плота устроено гнездо для мачты, которую будут поддерживать ванты, прикрепленные к краям площадки. Грот-бом-брамсель привяжут к рее, он поможет нам добраться до берега.

Кто знает, не спасемся ли мы на этом хрупком дощатом плоту, ведь «Ченслер» все равно обречен на гибель? Надежда так глубоко гнездится в человеческом сердце, что я все еще не потерял ее!

Уже семь часов утра. Мы собираемся перебраться на плот. Вдруг «Ченслер» начинает быстро погружаться в воду; плотники и матросы, работающие на плоту, вынуждены обрубить швартовы, чтобы не попасть в водоворот вместе с кораблем.

Мы испытываем мучительную тревогу: как раз в то мгновение, когда бездна готовится поглотить судно, плот, наше единственное спасение, может ускользнуть от нас!

Два матроса и юнга потеряв голову бросаются в море вслед за плотом, но бороться с волнами они на в силах. Вскоре всем нам становится ясно, что они не смогут ни добраться до плота, ни вернуться на судно: волны и ветер слишком сильны. Роберт Кертис привязывает себе к поясу веревку и бросается к ним на помощь. Напрасное самопожертвование! Еще прежде, чем он успевает доплыть до них, трое несчастных, несмотря на свои отчаянные усилия, исчезают в пучине, тщетно протягивая к нам руки!

Матросы вытаскивают из воды Роберта Кертиса, который весь избит валами, — валы уже доходят до верхушек мачт.

Между тем Даулас и матросы пытаются снова приблизиться к судну с помощью шестов, которыми они гребут как веслами. После часа напряженной работы, часа, показавшегося нам веком, так как море за это время поднялось до уровня марсов, плот, отнесенный только на два кабельтовых,[8] приблизился к «Ченслеру». Боцман бросает Дауласу швартов, и плот снова привязывают к такелажу грот-мачты.

Нельзя терять ни минуты: возле тонущего судна образуется сильный водоворот, и поверхность воды покрывается огромными пузырями.