Червь, естественно, извивается, чувствуя такое многочисленное постороннее присутствие внутри себя, но, поскольку нервная система его очень проста, он смиряется и продолжает свой путь, прихватывая с собой новых паразитов.

Огромный липкий шланг уже ползёт по стенам, когда 13-й и его солдаты прибегают на место происшествия. Безбожники никак не могут понять, в каком направлении он движется. Лезет вверх? Спускается вниз?

Запах кольчатого червя не так силён, его нелегко отыскать в лабиринтах мирмекийской метрополии. Липкое существо спокойно уползает, унося беглецов-деистов.

172. У ПРЕПОДАВАТЕЛЯ ПО ФИЛОСОФИИ

Преподаватель философии не удивился, когда беглецы позвонили ему в дверь. И сам предложил им приют.

Жюли бросилась в душ и с наслаждением почувствовала себя чистой, избавившейся от нечистот и их ужасающих запахов. Она бросила грязную одежду королевы в пластиковый пакет и надела один из спортивных костюмов учителя. К счастью, спортивная одежда подходит и мужчинам, и женщинам.

Довольная своей чистотой и аккуратностью, она повалилась на диван в гостиной.

— Спасибо большое. Вы нас спасли, — сказал Давид, тоже надевший спортивный костюм учителя.

Преподаватель налил им по стаканчику, предложил арахисовых орешков и пошёл приготовить что-нибудь поесть.

Они проглотили сначала бутерброды с лососем, потом с яйцом и каперсами.

Когда они сидели за столом, учитель включил телевизор. Во всех местных новостях говорили про них. Жюли сделала погромче. Марсель Вожирар брал интервью у одного из полицейских, объяснявшего, что так называемая «Революция муравьёв» на самом деле была творением группы анархистов, виновных, помимо прочего, в ранении юного лицеиста, впавшего в результате этого в кому.

На экране показалась фотография Нарцисса.

— Нарцисс в коме! — воскликнул Давид. Жюли, конечно, видела, как стилиста насекомых колотили Чёрные Крысы, как потом его увозила машина «скорой помощи»… Но подумать, что после этого он впал в кому!

— Надо сходить к нему в больницу, — сказала Жюли.

— Об этом и речи быть не может, — отрезал Давид. — Нас тут же схватят.

По телевизору как раз показывали афишу с восемью увеличенными портретами музыкантов из группы «Муравьи». Жюли и Давид обрадовались, узнав, что остальные пятеро, как и они сами, сумели скрыться. И Элизабет тоже.

— Ну и история-то вышла, а, ребята? Вам лучше всего посидеть спокойно здесь, пока все не уляжется.

На десерт преподаватель предложил им по йогурту и пошёл готовить кофе.

Жюли приходила в бешенство, видя демонстрируемые на экране разрушения, произведённые в лицее Фонтенбло «Революцией муравьёв»: разграбленные классы, разорванные простыни, сгоревшую мебель.

— Нам удалась революция без насилия. А они хотят и в этом нам отказать!

— Конечно, — подхватил учитель философии, — ваш дружок Нарцисс тут очень некстати.

— Да это же Чёрные Крысы его искалечили. Они же провокаторы! — закричала Жюли.

— Наша революция шесть дней продержалась без насилия, — горячо проговорил Давид.

Учитель поморщился, показывая, что их красноречие ему не по нраву. Сам не слишком сдержанный в высказываниях, их подражанием он, казалось, был разочарован.

— От вас совершенно ускользнула одна деталь. Когда нет насилия, не на что смотреть, то есть нет ничего интересного для средств массовой информации. Ваша революция била мимо цели именно потому, что хотела обойтись без насилия. В наши дни, чтобы тронуть народ, надо обязательно попасть в восьмичасовые новости, а чтобы попасть в восьмичасовые новости, нужны погибшие, задавленные на дороге, жертвы снежных лавин, не важно кто, лишь бы была кровь. Интересно лишь тогда, когда страшно. Вам хоть одного копа надо было убить. Пропагандируя ненасилие любой ценой, вы остались маленьким школьным праздником, лицейским гуляньем, вот и все.

— Вы шутите! — возмутилась Жюли.

— Нет, я реально смотрю на вещи. Слава Богу, что эти фашистики на вас напали, иначе ваша революция превратилась бы просто в пародию. Детки из хороших семей заняли лицей, чтобы шить платья в форме бабочек, — история вызывает скорее смех, чем восхищение. Вам надо им спасибо сказать за то, что они отправили вашего дружка в кому. Если он умрёт, у вас хоть мученик будет!

Жюли спрашивала себя, серьёзно ли он говорит. Она прекрасно знала, что, делая ставку на ненасилие, их революция теряла определённую степень заразительности, но Жюли сознательно выбрала эти правила игры, вдохновившись «Энциклопедией относительного и абсолютного знания». Ганди сумел совершить революцию без насилия. Это было возможно.

— Вы проиграли.

— Ну, мы все-таки организовали серьёзные коммерческие фирмы. В экономическом смысле наша революция успешна, — напомнил Давид.

— Ну и что? Людям на это наплевать. Если нет камеры, зафиксировавшей событие, его как будто бы и не было.

— Но… — продолжил юноша. — Мы взяли свою судьбу в свои руки, мы создали общество без богов и хозяев, все именно так, как вы сами нам посоветовали.

Преподаватель философии пожал плечами.

— Это и есть ваше слабое место. Вы попытались и проиграли. Вы превратили проект в фарс.

— Так вам не нравится наша революция? — спросила Жюли, удивлённая тоном учителя.

— Да нет, вовсе нет! В революциях, как и во всех других вещах, есть определённые правила, которые надо соблюдать. Если бы я должен был ставить оценку, я поставил бы вам четыре балла из двадцати возможных. Вы — никудышные революционеры! А Чёрным Крысам наоборот, я поставил бы восемнадцать из двадцати.

— Я не понимаю, — пробормотала ошеломлённая Жюли.

Преподаватель философии достал сигару из коробки, тщательно разжёг её и закурил, наслаждаясь каждой затяжкой. И только когда Жюли заметила, что он поглядывает на настенные часы гостиной, она все поняла. Все эти провокационные речи велись лишь для того, чтобы задержать их.

Она вскочила на ноги, но было уже слишком поздно. Она услышала сирены полицейских машин.

— Вы донесли на нас!

— Так было нужно, — сказал преподаватель философии, не глядя в их обвиняющие глаза и небрежно затягиваясь сигарой.

— Мы вам доверились, а вы на нас донесли!

— Я только помогаю вам перейти к следующему этапу. Это необходимо, говорю я вам. Я совершенствую ваше революционное образование. Следующий этап — тюрьма. Все революционеры через это прошли. Вам больше пойдёт стать мучениками, чем утопистами, проповедующими ненасилие. Если вам немножко повезёт, на этот раз журналисты вами заинтересуются.

Жюли испытывала отвращение.

— Вы говорили, что если кто-то не анархист в двадцать лет, то он дурак!

— Да, но я добавил, что, если он остаётся анархистом и в тридцать, то он ещё больший дурак.

— Вы говорили, что вам двадцать девять, — заметил Давид.

— Увы, как раз вчера был… день моего рождения. Давид схватил девушку за руку.

— Ты что, не видишь, что он время тянет? Давай-ка займёмся нашим спасением. Может быть, ещё есть шанс выпутаться. Спасибо за бутерброды и до свидания.

Давид должен был подтолкнуть её к лестнице. Выйти через подъезд нельзя, там может ждать полиция. Он увлёк девушку вверх, на последний этаж. Найти чердачное окно. Пройти по крыше, по другой, по третьей. Жюли опомнилась, когда они начали спускаться по водосточной трубе. Чтобы палка ему не мешала, Давид держал её во рту.

Они побежали. Давид чуть подволакивал ногу, но трость помогала ему двигаться довольно быстро.

Стоял чудесный вечер, на улицах Фонтенбло было много народу. Сначала Жюли боялась, как бы кто-нибудь не узнал её, потом наоборот захотела, чтобы появился какой-нибудь её поклонник и пришёл им на помощь. Но никто её не узнал. Революция умерла, Жюли больше не была королевой.

Полиция шла по их следу, с Жюли было достаточно. Она устала: её только что появившийся жирок на ногах и животе не давал ей достаточно сил для быстрого бега.

Огни супермаркета замигали прямо перед ними, и Жюли вспомнила, что «Энциклопедия» советовала обращать внимание на случайные знаки. «Вы найдёте здесь все, что вам нужно» — гласила надпись.