— Ну, это будет решать суд. Что касается меня, то я считаю, что вы совершили худший из проступков: в хорошо организованный мир вы внесли частицу хаоса. На мой взгляд, это заслуживает высшей меры наказания.

— Если не подталкивать мир немного, он застынет в неподвижности и не будет развиваться, — сказал Давид.

— А кто вас просит заставлять его развиваться? Хотите поговорить об этом? Пожалуйста, я не спешу. Я считаю, что из-за таких людей, как вы, мнящих себя способными улучшить мир, мы и двигаемся все время к катастрофе. Самые страшные бедствия были плодом деятельности так называемых идеалистов. Самые чудовищные убийства были совершены во имя свободы. Самая кровопролитная резня происходила во имя любви к роду человеческому.

— Можно изменить мир и добром, — заявила Жюли, к которой вернулось спокойствие и которая снова входила в роль Пассионарии революции.

Максимильен пожал плечами.

— Все, чего хочет мир, так это того, чтобы его оставили в покое. Люди хотят только счастья, а счастье — состояние покоя и отсутствие сомнений.

— А зачем тогда жить, если не для того, чтобы сделать мир лучше? — спросила Жюли.

— Да для того, чтобы просто им наслаждаться, — ответил полицейский. — Наслаждаться комфортом, есть плоды с деревьев, подставлять лицо тёплому дождю, лежать на мягкой траве, греться на солнце. Все это пошло со времён Адама, первого человека: этот кретин все испортил, потому что захотел знания. Нам не нужно знание, нам надо только наслаждаться тем, что у нас есть. Жюли покачала тёмной головой.

— Все беспрерывно растёт, улучшается, усложняется. Это нормально, что каждое поколение хочет жить лучше, чем предыдущее.

Максимильен не дал себя смутить.

— Желая сделать лучше, изобрели ядерную и нейтронную бомбу. Я совершенно убеждён, что гораздо благоразумнее было бы прекратить попытки сделать «как лучше». В тот день, когда последующие поколения начнут делать так же, как и предыдущие, воцарится мир.

— Бззззз, — неожиданно раздалось в воздухе.

— О нет! Что же это, опять? Не здесь же! — воскликнул полицейский.

Быстро отвернувшись, он стал расшнуровывать ботинок.

— Ты снова хочешь сыграть партию в теннис, злосчастное насекомое?

Он замахал руками в воздухе, как будто принялся бороться с призраком, и вдруг схватился за шею.

— На этот раз он победил, — пробормотал он, прежде чем упасть на колени и затем растянуться на земле.

Как зачарованный, Давид смотрел на неподвижного полицейского.

— Он с кем дрался-то?

Собрав все своё хладнокровие, Давид поднял фонарик комиссара и осветил его голову. По его щеке ползло насекомое.

— Оса.

— Это не оса, это крылатый муравей! Он летает вокруг нас так, как будто хочет что-то сказать, — заметила Жюли.

Насекомое мандибулой проткнуло кожу полицейского. Пурпурной кровью, вытекшей на кожу, оно медленно написало: «Следуйте за мной».

Жюли и Давид не верили своим глазам, но это было наяву. На щеке полицейского неуклюжими буквами были написаны три слова: «Следуйте за мной».

— Идти за летающим муравьём, который мандибулой пишет по-французски? — скептически проговорила Жюли.

— В нашем положении я пошёл бы и за белым кроликом Алисы из Страны Чудес, — сказал Давид.

Они смотрели на летучего муравья, ожидая, что он укажет, в каком направлении нужно двигаться, но насекомое не успело взлететь. Чудовищная жаба, сплошь усеянная бородавками и бугорками, выскочила из воды. Она выбросила язык и подцепила их проводника.

Жюли и Давид снова углубились в лабиринт сточных труб.

— А сейчас куда идём? — спросила девушка.

— Может, к твоей матери?

— Никогда.

— Куда тогда?

— К Франсине?

— Нельзя. Копы точно знают все наши адреса. Они уже там, наверное.

Жюли перебрала в уме все варианты спасения и кое о чем вспомнила.

— К преподу по философии! Он мне раз предлагал пойти отдохнуть у него и дал свой адрес. Совсем рядом с лицеем.

— Очень хорошо, — сказал Давид. — Поднимаемся и идём к нему. «Сначала действовать, потом философствовать».

Они побежали.

Испуганная крыса предпочла прыгнуть в воду, чем быть растоптанной.

170. ЭНЦИКЛОПЕДИЯ

СМЕРТЬ КОРОЛЯ КРЫС: некоторые виды ратус норвегикус имеют обыкновение, как говорят натуралисты, «проводить выборы короля крыс». Целый день все молодые самцы бьются в поединке своими острыми резцами. Постепенно наиболее слабые отсеиваются, и наступает финал с участием двух самых ловких и воинственных. Победитель становится королём. Если он выиграл, значит, очевидно, что он лучший в племени. Все остальные выстраиваются перед ним, прижав уши, опустив голову или повернувшись задом в знак подчинения. Король кусает их за носы, показывая, что он хозяин, и принимает их смирение. Стая предлагает ему лучшую из имеющейся еды, самых страстных и пахучих самок, самую глубокую из нор, где победитель празднует свою победу.

Но, как только уставший от наслаждений король задремлет, происходит странный ритуал. Два или три молодых самца, до этого, кстати, участвовавшие в церемонии проявления преданности, являются убить и выпотрошить короля. Затем они осторожно зубами вскрывают, как орех, его череп. Извлекают мозг и распределяют его кусочки между всеми членами стаи. Видимо, они надеются этим обрядом вкушения наделить себя достоинствами лучшей особи, которую они избрали королём.

То же самое происходит и у людей, которые любят выбирать себе короля для того, чтобы с большим удовольствием растерзать затем его в клочья. Не доверяйте тем, кто предлагает вам трон, быть может, это трон короля крыс.

Эдмонд Уэллс. «Энциклопедия относительного и абсолютного знания», том III.

171. ОБЛАВА

Уничтожить.

Солдаты-атеисты преследуют верующих. Пророк 23-й слишком поздно понимает, что происходит. Феромоны тревоги летят отовсюду, за считанные секунды воцаряется полная неразбериха.

Деисты под ударами падают на землю, вытягивают лапки, стремясь изобразить собой шестиконечный крест и шепчут в агонии мистические запахи:

— Пальцы — наши боги.

Кое-как присутствующие организуют сопротивление. Летят залпы кислоты. Тает хитин. Выстрелы в воздух растворяют целые панели потолка.

23-й взывает к нескольким соратникам:

— Меня надо спасти.

Религия создала не только культ мёртвых, она утвердила первенство священников. Солдаты-деисты окружают 23-го, защищая его своими телами, а три здоровенных рабочих со страшной скоростью роют выход, через который Он сможет убежать.

«Пальцы — наши боги».

Ковёр крестов из застывших деистов укрывает пол, и, чтобы не способствовать возникновению культа мучеников, атеисты отрезают им головы.

Обезглавливание замедляет наступление. Пророк 23-й пользуется случаем и с несколькими избежавшими смерти заговорщиками бежит прорытым ходом.

Деисты мчатся по коридорам, солдаты-безбожники следуют за ними по пятам. Во время погони верующие жертвуют собой, спасая своего пророка. Первый раз в мирмекийской истории столько муравьёв умирают, защищая одного из себе подобных, самого ценного из всех. Даже для спасения королев не проявляли столько самоотверженности.

«Пальцы — наши боги».

Каждый умирающий испускает этот предсмертный крик и застывает крестом. Трупы порой полностью закрывают проход, вынуждая преследователей отрезать деистам лапки одну за другой, чтобы получить возможность продолжить путь.

Деистов остался всего десяток, но они лучше знают местность, чем их преследователи, и точно помнят, где нужно свернуть, чтобы оторваться от погони. Неожиданно они оказываются в тупике: им преграждает путь земляной червяк. 23-й подбадривает обессиленных и раненых соратников:

— Следуйте за мной.

К полному изумлению своих верных учеников, пророк устремляется к червяку, ударом мандибулы прорезает щель в его боку и указывает на неё, словно на люк корабля. В этом заключается его идея: использовать кольчатого червя, как подземное судно. К счастью, червь очень жирный. Всей группе удаётся забраться в его тело и не убить его этим.