Исидор Катценберг предложил зайти в ближайшее кафе, где можно спокойно поговорить.

Они уселись в глубине бистро на обтянутые искусственной кожей продавленные диванчики и заказали напитки, способствующие расширению кровеносных сосудов. Астроном поправил слуховой аппарат и рассказал продолжение своей странной теории.

– К земным условиям не приспособлено только человеческое существо. Все остальные животные созданы для них. Тепло, свет, общение – условия жизни для всех других живых существ идеальны. Киты могут переговариваться на расстоянии многих километров, а для людей уже несколько метров становятся препятствием. В дикой природе животные способны спокойно пережить зиму, а голый человек при температуре ниже десяти градусов умирает. Животных считают глупыми, потому что они не изобретают новых технологий. Но им это не нужно, они и так приспособлены к условиям планеты. Внимание, главный вопрос: почему люди являются единственными животными, не приспособленными к условиям Земли?

– И почему же?

Сандерсон залпом выпил спиртное, затем с прежней странной усмешкой объявил:

– Потому что мы не земляне.

Астроном объяснил, что род людской произошел не от примата, зараженного прилетевшей на метеорите бактерией. Он считал, что люди прямо в их нынешнем виде появились из космоса.

– Люди, должно быть, учинили на родной планете такое безобразие, что жить на ней стало невозможно. Многие погибли. А выжившие улетели и приземлились здесь. Они забыли свою драматическую историю и сознательно обрекли на забвение разрушительные технологии. Начали с нуля. Доисторический человек был кем-то вроде хиппи-эколога, добровольно решившего отказаться от технологий предков.

– Напоминает теорию инволюции нашего друга кикуйу, – заметила Лукреция, вспомнив владельца танзанийской закусочной.

Она записала рядом с теорией метеорита: «Теория высадки на Землю космических пришельцев». Исидор Катценберг допил коньяк.

– Таким образом, мы здесь искупаем грехи прошлого, – подытожил он. – Ваша теория близка идеям буддизма: люди воплощаются вновь и вновь, пока не научатся хорошо себя вести. Наш вид переезжает с планеты на планету в поисках места, где мы сумеем стать «животными, достойными этого звания».

Астроном согласился.

– Люди пришли на Землю, чтобы пережить раскаяние, признать и искупить свою вину. Они совершили ужасные ошибки и прилетели сюда, чтобы доказать, что они – «хорошие» животные, способные жить в полной гармонии с плодородной планетой. В начале, несомненно, они и были хорошими, а потом с течением времени природные инстинкты стали брать верх. Как разжимается сжатая пружина, так взыграли подавляемые дурные наклонности. Род человеческий снова открыл огонь, колесо, железо… И тысячи способов использовать их во зло.

– Все эти знания хранились в глубине человеческого мозга.

– Прилетев на Землю, люди забыли не только преступления прошлой жизни, но и опасность этих добровольно отринутых знаний.

– «Не приближайся к древу познания, не вкушай его плодов», предупреждает Библия.

– Но люди съели его, а теперь рискуют подавиться косточками. Современные люди совершают те же ошибки, что и их предки. Однажды они разрушат эту планету и будут вынуждены колонизировать следующую, чтобы снова начать человеческую эпопею. Сколько раз человечество повторит ошибку? Сколько планет уничтожит, пока что-то поймет? Сколько планет уже было разрушено нами, «паразитами Вселенной»?

Астроном Бенуа Сандерсон в отчаянии заломил руки, журналисты смотрели на него с беспокойством. Но на столе лежал ящичек с пятипалой лапой, и они помнили о трудностях, которые преодолели, чтобы его найти. Они уже не могли отречься от открытия профессора Аджемьяна.

– Пятипалая лапа поможет опомниться, – заявил Исидор, двигая ящичек поближе к свету.

В этот момент в кафе ворвалась обезьяна и схватила драгоценную реликвию. Лукреция и Исидор бросились за ней. Официант встал на их пути, требуя оплатить счет. В окно они видели, как обезьяна садится за руль машины, припаркованной во втором ряду, трогается с места и уносится в потоке автомобилей.

11. ВРЕМЯ УЗНАВАТЬ

ПЕРВЫЙ СЫН идет по равнине. Он знает, что ему поручена важная роль. Его ОТЕЦ томится в заточении.

Он теперь – ОН. И ОН смутно чувствует, что должен чему-то научиться.

ОТЕЦ часто показывал ему плывущие над входом в пещеру облака. Быть может, глядя на облака, ОН узнает что-то…

ОН долго смотрит на плывущие в вышине и принимающие непонятные формы завитки пара. ОН наблюдает.

Если присмотреться как следует, они не кажутся уже такими бессмысленными. Некоторые облака похожи на животных. Да, теперь ОН уверен, что облака разговаривают с ним при помощи знаков. ОН закрывает глаза, представляет себе форму облака, пытается понять заложенную в нем информацию. В его голове словно звучат слова. «Я должен открыть то, что уже знаю».

ОН снова открывает глаза. Но это ничего не значит. Это похоже на странные мысли, иногда приходящие к нему во сне.

«Я должен открыть то, что уже знаю».

Если ОН это уже знает, то зачем трудиться открывать?

«Потому, что я об этом забыл», – тут же отвечает ОН себе.

ОН еще молод. Если подумать хорошенько, то ОН знает лишь о двух важных вещах: о том, что существует солнечный свет, и о том, что рассчитывать можно только на себя.

Это ОН уже знает.

ОН продолжает разглядывать облака. Быть может, в его мозгу скрыто сокровище? Облака должны помочь ему опять. Он напрягает воображение, пытаясь понять, что напоминает ему маленькое облачко прямо над ним. Оно округлое, слегка вытянутое.

Оно похоже на… крысу.

12. ЕЩЕ БОЛЕЕ СЛОЖНАЯ ТЕОРИЯ

Лукреция и Исидор на мотоцикле бросились вдогонку за грабителем в обезьяньей шкуре и без труда нагнали его. Но на этот раз они не сразу бросились в атаку, а решили узнать, куда едет водитель в костюме обезьяны.

Так они оказались на заводе Элюан.

Человек в костюме примата пересек приемную. Прошел по коридору и вошел в кабинет, где тут же взялся за телефон. Лукреция и Исидор шли за ним, стараясь остаться незамеченными.

– Все, она у меня, – услышали они произнесенное в трубку лаконичное сообщение.

Человек снял маску. В неоновом свете показалось лицо инженера Люсьена Элюана. В этот момент Исидор нечаянно уронил на стол тяжелую линейку. Они не успели ничего предпринять, как Люсьен Элюан наставил на них револьвер.

– Неплохо, журналисты. Вы все-таки нашли меня!

Продолжая держать в руке револьвер, он по очереди обыскал их, нашел у Лукреции швейцарский нож и кинул его в ящик стола, когда-то принадлежавшего его сестре.

– Это вы убили Анжа Ринзули, – сказала девушка.

– Естественно, – признал он. – Я не мог позволить жалкому актеришке шантажировать нас. Чем меньше будет людей, знающих о нелепой теории профессора Аджемьяна, тем лучше.

– Вы – убийца.

Люсьен Элюан поморщился.

– Я скорее идеолог. Я борюсь за идею. За пищевую промышленность.

– Деньги! Обогащение! – сказала Лукреция.

– Вы ошибаетесь. Я мыслю более широко и преследую более высокие цели – я хочу ощущать счастье вкуса. Я считаю себя гурманом. Свинина вкусна. Вы пробовали поросячьи ножки в чечевичной панировке? М-м-м… так сочно. Вы знаете прелесть свиных щек под соусом «равигот»: уксус, масло, лук-шалот, каперсы и укроп? Знаком ли вам экстаз от аитильской белой кровяной колбасы с яблоками под ромом?

– Белая кровяная колбаса – это плазма свиной крови, – заметил Исидор Катценберг.

– Сыр из головы, – продолжал Люсьен Элюан. – Это морда свиньи, с которой соскоблили сап. Его тоже можно иногда найти, похож на желтое желе. Я не брезгую им, он вкусен.

Его забавляло выражение отвращения на их лицах.

– А что скажете о простой чесночной колбасе с ржаным хлебом и туринским вином? Или даже о сырокопченой фисташковой мортаделле с кружочками томатов и стаканчиком белого пино? А почему не свиные ребрышки под карамелью, их так чудесно готовят китайцы? Нет, я не просто промышленник, думающий только о прибыли. Я профессионал, страстно любящий свое дело и готовый защищать его от разрушителей.