Они миновали ступени, спускаясь вниз. Точка засветилась ярче в узком проходе со стенами из голого кирпича почти без остатков штукатурки. Вскоре проход закончился массивной стальной полукруглой дверью. Открылась она на удивление легко. И Лида шагнула внутрь.

Ровный зеленоватый свет, такой до боли знакомый, освещал небольшую квадратную комнату с серыми каменными стенами, таким же полом и низким потолком. Углы комнаты терялись в темноте. В центре стоял деревянный массивный стол и два стула. Лида робко сделала шаг вперёд.

— Присаживайся.

От неожиданности остатки факела выпали из рук. Навстречу из тёмного угла шагнул незнакомец. Пожилой человек с волосами цвета талого весеннего снега смотрел немигающим взглядом светлых, почти прозрачных глаз. Одежда на нем была светлая и чистая. Это удивляло.

Угрожающе он не выглядел, но Лида всё же с опаской отступила назад и спросила:

— Кто вы такой?

Незнакомец медленно опустился на стул и, не отрывая светлых глаз от Лиды, ответил:

— Это сложный вопрос. Если хочешь, можешь сама дать мне имя.

А вот это уже совсем не понравилось Лиде, и она развернулась, чтобы убежать. Дверь исчезла. Теперь комната оказалась совершенно замкнутым пространством. Страх подкатил к горлу.

— Не бойся. Я не причиню тебе вреда. Если бы считал это возможным, то сделал бы это раньше. Только поговорим, — голос казался спокойным и чистым.

— Раньше? Значит, это вы следили за мной?

— Не следил. Наблюдал, чтобы с тобой ничего не случилось. Ты думаешь, это метель скрыла обоз от врага?

Странные слова сбивали с толку, и Лида по-прежнему не доверяла ему. Но, немного подумав, всё же села на второй стул.

Незнакомец удовлетворенно хмыкнул, и, сложив руки замком на ноге, изрёк:

— Ну, раз ты не желаешь давать мне имя, зови меня Априор.

— Ты ангел? — спросила Лида.

Старик вскинул брови, а в глазах промелькнула искра иронии. Он улыбнулся:

— А ты веришь в Бога?

Лида провела пальцем по идеально гладкой поверхности стола, по всему совершенно нового и, поймав взгляд Априора, одёрнула руку:

— Моя бабушка верит. Она много всего мне рассказывала.

— Вот если бы здесь сейчас оказалась твоя бабушка, то она бы видела ангела. Ты же видишь то, что удобнее видеть тебе.

Это ничего не объясняло, но подумать над этим старик не дал. Он встал и торжественно произнёс:

— Ты моя гостья! Чувствуй себя как дома. Чего бы тебе сейчас хотелось?

Не дожидаясь ответа, он поднялся и удалился в тёмный угол комнаты, откуда послышался стук деревянной дверцы. Старик вернулся с блюдцем в руках, на которых восхитительным завитком лежало мороженое.

Лида потянула носом запах ванили и сглотнула. Тяготы войны быстро заставили повзрослеть её, забыть радости, звуки и вкусы детства. Сейчас тщательно утрамбованные вглубь сознания слабости дрогнули, и откуда-то с самого дна, всплыл, выбился этот вкус. Хотелось прикоснуться губами к самой верхушки завитка, откусить кусочек, ощутить на языке это волшебный вкус детства. Рассудок почти отключился, и вопрос «как раздобыть в это время и в этом месте мороженое» убежал, забился куда-то в уголок сознания.

Вскоре блюдце оказалось на столе прямо перед ней. Маленькая поблёскивающая ложечка лежала рядом. Лида не заметила, как ложка очутилась у неё в руке, потом в мороженом, а следом и во рту. Блаженство! Закрыть глаза и забыть обо всём, что было. Отмотать плёнку до того момента, когда бабушка водила внучку в парк и там, в тени тополей, за маленьким круглым столиком они ели такое же мороженое…

Бабушка! Лида резко открыла глаза, и, помедлив, усилием воли заставила себя положить ложку на место.

— Спасибо, но я не могу. Там, снаружи, целый обоз подростков, которые уже много дней не ели ничего кроме хлеба.

Априор усмехнулся и вкрадчиво сказал:

— Открою тебе секрет. Это не настоящее мороженное. Оно — одно из твоих воспоминаний. Впрочем, как хочешь, — пожал плечами старик и медленным, но твёрдым движением руки смахнул блюдце со стола.

Лида онемела. Она облизнула губы и проводила взглядом упавшее на каменный пол мороженое. Взяв себя в руки, она спросила:

— Вы… Трогали мой разум?

— Ну, можно и так сказать. То, что ты умеешь — это лишь капля того, что умею я.

Он добродушно и немного виновато улыбался. Лиде стало не по себе:

— Что вам нужно?

— Тоже что и тебе. Я хотел бы вернуться домой, — просто ответил Априор. — Видишь, как много у нас общего?

Мысли каруселью проносились в голове, но всё это не укладывалось в понятную картину:

— Но, я-то тут причем?

— Только ты можешь мне помочь. Собственно, поэтому ты тут и оказалась.

Слова Априора не прояснили ситуацию, но вызвали раздражение:

— Вы ошибаетесь. Я тут проездом, — ответила она холодно, добавив ехидности в голос.

— Нет, это ты ошибаешься, — спокойно парировал старик. — Посмотри на мороженое.

Лида посмотрела на остатки белой массы, под которой уже образовывалась лужица. А старик продолжил:

— Я не для того угощал тебя мороженым, чтобы образовалось лужа. Наоборот. Лужа появилось потому, что я скинул мороженное со стола. Понимаешь?

— К чему вы клоните, — осторожно спросила Лида. Он вдруг почувствовал, что старик вовсе не так доброжелателен, как кажется.

Априор вальяжно откинулся на спинку стула, и театрально щелкнул пальцами. На столе появилась бутылка с красной жидкостью, бокал, пепельница и спички в красивой коробке. Рядом с Лидой появилась чашечка с черным дымящимся напитком.

— Пей кофе, — кивнул старик на тонкую белую чашечку. — А то уснёшь.

Лида решила, что пить и есть иллюзии хоть и бесполезно, но зато безопасно. Она поднесла чашку к губам. Напиток обжигал нёбо и оказался невероятно вкусным. Приятное тепло, однако, разлилось по телу.

Старик вставил у губы длинную тонкую сигарету и, чиркнув спичкой, удовлетворённо затянулся.

— Я изучаю цепочки событий. Причинно-следственные связи явлений, — сказал старик. Когда мороженое испариться, на его месте возникнет липкое пятно. Очевидно, что причиной пятна является упавшее мороженное.

— Но ведь это и так понятно. Что тут изучать? — удивилась Лида.

Старик аккуратно потянулся к бутылке, и рубиновая искрящаяся струйка наполнила бокал. Априор поднёс бокал к губам, поводил носом, и, с видимым удовольствием, пригубил напиток.

— Это очень простая цепочка. Я же изучаю сложные.

Это вызывал массу вопросов, и Лида заметила:

— Я понимаю. Если бы Ева не надкусила яблоко, этой войны бы не было?

— Это так, — помедлив, улыбнулся Априор. — Но, если бы Ева не надкусила яблоко, не было бы ничего. Ты взяла узловую точку «веера». Я же изучаю прямые цепочки. Люди на земле возвели это в основу своей цивилизации. Вся ваша жизнь, научный и культурный прогресс подчинены этому. И нет лучшего места для изучения этой науки.

Лида допила кофе. Сигаретный дым окутывал комнату, подчеркивая нереальность происходящего. Беловолосый старик в светлом костюме растворялся в пелене, и Лида вдруг ясно осознала, что ничего этого нет. Нет никакого старика, а есть нечто, природу чего она понять не в состоянии. От осознания этого накатил страх безысходности.

— Тебе не надо меня бояться, — сказал Априор. — Я никогда не применяю насилие. Сама посуди, зачем мне это? Я могу разобраться в самой сложной паутине причинно-следственных связей, и увидеть нужную мне ниточку, следуя которой я получу желаемое.

— Но, тогда, почему ты не можешь вернуться домой? — Лида неосознанно перешла на «ты».

— Мне не хватает ресурсов. Я неосторожно провёл опыт — дернул не за ту ниточку. И сжег весь запас. Тебе, чтобы двигаться и существовать, нужна еда. Мне нужна энергия иного рода. Стены этого строения излучают небольшой запас такой энергии. Мне хватает её, чтобы существовать. Но я не могу уходить слишком далеко от монастыря. Но, главное, я не могу вернуться в свой мир.

Нехорошее предчувствие кольнуло где-то внутри. Но выбора уже не оставалось.