— Мне может понадобиться помощь.

— Я позову медсестру, — предложил Дэниэл.

— Нет. Ее не дождешься. У них не хватает персонала. Просто побудь тут. Когда я стою, у меня иногда кружится голова. Подожди за занавеской.

Как глупо, что оба ведут себя так, будто никогда не видели друг друга обнаженными. Но теперь что-то изменилось. Сейчас Клео не могла вести себя по-другому. Пока что — нет.

Он задернул занавеску, пробормотав что-то — что, она не расслышала.

Лежа на кровати, она натянула трусики. Но когда попыталась развязать тесемки больничного халата, то не сумела справиться с узлом. Кончилось тем, что она позвала на помощь Дэниэла.

Она замерла в напряженной позе, пока он возился за ее спиной с тесемками, пока наконец не развязал узел. После чего Дэниэл вновь быстро исчез за занавеской.

Клео попыталась застегнуть бюстгальтер, но руки у нее были еще слишком слабые, пальцы не слушались. И чтобы не звать опять на помощь Дэниэла, она решила не надевать бюстгальтер, а накинула блузку на голое тело. Потом последовала юбка и наконец босоножки. Их она бросила на пол и, поставив в нужное положение, сунула в них ноги. Вроде бы маловаты, но неважно — они ведь без пятки. Бюстгальтер она сунула обратно в пакет.

— Я готова! — объявила Клео, сидя на краю кровати.

Дэниэл появился опять, обежал ее глазами, чуть задержавшись на груди, к которой липла легкая блузка, и снова перешел на лицо.

— Ты в порядке? — спросил он.

— Прекрасно.

Взяв пакет, Клео встала, переждала с минуту, пока утихнет головокружение.

«Я такая слабая», — подумала она с тревогой, пока они шагали к грузовичку Дэниэла: хотя припаркован тот был у самой двери госпиталя, ноги ее уже дрожали, пока они добрались. Она забралась в кабину, Дэниэл захлопнул за ней дверцу.

Вел он себя так, будто между ними никогда ничего не было. И, может, к лучшему. Она была не в той форме, чтобы анализировать ситуацию, если тут было что анализировать.

Не умеет она строить отношения с другим. И не хочет уметь. Так, по крайней мере, она убеждала себя. В ту ночь ей с Дэниэлом было легко, потому что Клео была уверена — она никогда больше не увидит его. Это раскрепощало, снимало все запреты, непременно возникшие бы при обычных обстоятельствах.

И все же он ни словечком не обмолвился про ту ночь и даже виду не показывал, что помнит. Что было обидно и досадно.

Включив зажигание, он покинул стоянку.

— Никаких улик против Кэмпбелла не нашли…

— Значит, только мое слово против его, — невесело заключила Клео. — А кто же мне поверит?

— А как насчет того, чтобы съездить в тот сарай вместе со мной? — предложил Дэниэл. — Может быть, тебе удастся опять впасть в транс и что-нибудь увидеть.

— Выходит — ты больше не считаешь меня шарлатанкой? — уточнила Клео.

— Последний раз ты на сеансе притворялась, но в тот первый… Думаю, тогда ты действительно впала в транс.

Ей вспомнилось то, что она увидела в тот день, — яму в земле. Клео сочла это предвидением, тем, что она окажется в этой яме, но, может быть, тут крылось нечто большее?

— Да, давай съездим.

— Я не имел в виду сейчас. Можно и попозже, когда ты немного окрепнешь. Ты думаешь, я не заметил, как тебя трясло?

— Мне не удастся отдохнуть как следует, пока Кэмпбелла не посадят в тюрьму. Поехали к сараю. Может быть, найдется что-то такое, что ускользнуло от их внимания.

Был ранний вечер, когда Дэниэл притормозил на той же заросшей сорняками дороге, по которой вез Клео накануне.

Она едва узнала ее. Помнилось ей только смутное чувство облегчения, сияющее, ослепительное солнце и одурманивающее действие наркотиков, которыми накачал ее Кэмпбелл.

Сейчас солнце висело на небе низко, большое и оранжевое. «Мой „любимый“ цвет», — с иронией подумала Клео. Солнечный свет омывал все — небо, воздух, деревья, окутывая их золотистым маревом.

— Нам необязательно идти прямо сейчас, — проговорил Дэниэл, как будто почувствовав ее беспокойство.

— Но я хочу. Мне это необходимо.

Клео выбралась из грузовичка самостоятельно, держась на ногах гораздо увереннее, чем полчаса назад.

Она медленно направилась в сторону сарая, красные ногти на ногах выделялись на пыльной дороге, как в ее видении. Но все-таки не совсем так. В ее видении на ней была черная комбинация, и она шла босая. И была одна.

Тень сарая надвинулась на Клео, загораживая солнце, неся с собой влажный холодок, хотя вечер был очень теплый. Без яркого солнечного сияния все вдруг утратило краски, подернулось тускло-серым налетом.

Клео увидела, что Дэниэл придерживает дверь сарая, дожидаясь ее.

Она не могла двинуться с места.

Не могла заставить себя сделать ни шагу.

— Может быть, дальше не надо, — проговорила Клео, закрывая глаза, мысленно представляя, как выглядит внутри сарай. Налево загон для скота. Наверху дыра в потолке, через которую пробивается свет.

Клео вообразила, как медленно продвигается вперед. И снова на ней черная комбинация. И снова у нее босые ноги, ощущающие шершавость деревянного пола. И, как и прежде, ее потянуло к тому месту в сарае, где пол был земляной, а не деревянный.

«Как странно, — подумала она, — что пол земляной». Но это-то и было важно. Это то самое место, где, если копать лопатой, что-то найдется.

«Что-то тайное. Что-то, чего никто не должен видеть, найти…»

Открыв глаза, Клео пристально взглянула на Дэниэла. Вид у него был усталый, как будто бы он уже несколько дней не спал и не брился. Глаза покраснели и слегка припухли. Но это ничуть не портило его. Какое у него притягательное лицо. При взгляде на него ей сразу становилось надежно, уютно, спокойно. Она чувствовала себя такой женственной…

Интересно, если бы они встретились при других обстоятельствах, было бы между ними все иначе? Если бы, например, они занимались в местном колледже в вечерних классах, а в перерывах ходили вместе пить кофе? А может, пользовались бы одной библиотекой и столкнулись там, зайдя взять одну и ту же книгу в одно время? И тогда обнаружилось бы, что оба они интересуются древней цивилизацией?

Другая жизнь.

Совсем непохожая на эту.

Далеко, далеко отсюда.

— Нет, я должна войти, — сказала она Дэниэлу.

Кивнув, он открыл дверь шире. Клео напряглась, собираясь с духом.

— Запах, — поднесла она руку к носу.

— Пахнет, как обычно в старых сараях.

— Нет, по-другому, — возразила она. «Смертью тут пахнет», — добавила мысленно Клео.

Она не могла заставить себя двинуться.

«Но ты должна войти, Клео. Войти и показать ему место. А потом сразу сможешь уйти», — уговаривала она себя.

Клео отняла руку от лица. И шагнула вперед, в темноту, в запах. Дурной запах, дурное место.

Свет лился сквозь дыру в крыше и просачивался через трещины в стенах, лучи походили на лазерные, начинаясь тонкими стрелками, потом расширяясь и, наконец, тая, превращаясь в ничто.

«Нам здесь не место», — нашептывали, шаркая по полу, босоножки, пока Клео шагала к противоположной стене сарая, к месту, показать которое было необходимо Дэниэлу. Она миновала загон, прошла под дырой в крыше.

— Тут, — указала Клео, останавливаясь. — Ты должен копать тут. Вот на этом самом месте.

Взглянув на нее, Дэниэл кивнул. Потом отошел, и через минуту она услышала, что он ворошит хлам в углу сарая. Донеслось звяканье металла, и скоро Дэниэл вернулся с заржавевшей лопатой. Отступив, она наблюдала, как вонзилось в землю острие.

Ей пора уходить.

Но она не могла шевельнуться и осталась, где стояла, наблюдая за ним.

Дэниэл копал все глубже и глубже, по лицу его струился пот.

Странно, она и забыла, что тут так жарко. Теперь она заметила: да, жарко, но она даже не потела.

Ей следует уйти. Ей хочется уйти как можно скорее.

— Тыква, — убежденно проговорила она, вдруг поняв, что найдет Дэниэл.

«Уйди! Повернись и выйди из сарая. Это дурное место…»