Хотя Сорбан продолжала смотреть в лицо Джессике, видела она перед собой не ее, а Иржин. Самонадеянную бахвалку Иржин, отзывавшуюся о хевенитах не иначе как с демонстративным пренебрежением. Черт побери, она ведь знала, что у нее не хватает платформ! Какого дьявола она не выставила пикеты? На кой хрен нужна системе командующая, не способная или не желающая позаботиться о безопасности? О чем она вообще думала?!

Впрочем, о чем думала Иржин, уже не имело никакого значения. Справедливо ли, нет ли, но история обвинит ее несравненно более сурово, чем обвиняла сейчас Сорбан, ибо никогда прежде Королевский Флот не постигала подобная катастрофа. Поколения аналитиков станут скрупулезно изучать это бедствие. Развешивая обвинения и наклеивая ярлыки, с апломбом людей, предающихся умозрительным спекуляциям. Но и это не имело значения. Важно было одно: все корабли погибли, а вместе с ними, скорее всего, погибли и все люди. Если хевениты, воспользовавшись неожиданностью, нанесли массированный удар с использованием подвесок, едва ли хоть кто-то успел воспользоваться спасательными капсулами.

Думая о погибших, Мадлен стиснула зубы, и тут ее кольнула новая мысль.

– Если вы старший из уцелевших офицеров, то кто же тогда патрулирует систему? – спросила она, буравя Джессику взглядом.

– Никто, мэм. В моем распоряжении имелось всего три корабля, и я рассудила, что прежде всего должна предупредить о случившемся командование других систем. «Песня Ветра» прибыла сюда, а два других корабля отправились на Квест и Тредвей.

– Понятно.

Что-то в тоне адмирала заставило Джессику сжать кулаки так, что пальцы ее побелели. Это не укрылось от Сорбан, которая со вздохом сказала:

– Вы ни в чем не виноваты, коммандер. Вы решили, что лучше предупредить командующих транзитными станциями, чтобы Адлер не превратился в западню для ничего не подозревающих капитанов. Верно?

Дорсет кивнула.

– Решение правильное, вполне логичное, что непременно будет отмечено в моем отчете Адмиралтейству. Вся беда в том, что вы опоздали.

– Опоздала, мэм? – переспросила Джессика, хотя сердце ее уже сжалось от отчаяния.

– Пять дней назад конвой из семнадцати транспортов с соответствующим эскортом стартовал от Клермона к Адлеру. В ближайшие двенадцать часов караван будет там. А поскольку патрулей в системе нет, предупредить их некому.

Она пожала плечами, и Джессика Дорсет в ужасе закрыла глаза.

Алистер МакКеон сидел во главе обеденного стола, поглядывая на гостей. Прием подходил к концу, офицеры, разбившись на группы и потягивая вино, вели оживленные застольные беседы, и гостеприимный хозяин мысленно поздравил себя с тем, что встреча удалась.

Справа от него, как почетный гость, сидела Хонор Харрингтон, а слева, напротив нее через стол, старпом «Принца Адриана» Тейлор Гиллеспи. По правую руку от Гиллеспи, напротив Нимица, расположилась тактик МакКеона, лейтенант-коммандер Джеральдина Меткалф, а остальные стулья занимали офицеры штаба Хонор и бортовой врач «Адриана» лейтенант медицинской службы Энрико Уокер. Джеймс Кэндлесс нес наружный караул у люка на пару с морским пехотинцем МакКеона, а Лафолле и Уитмен пристроились у переборки, своим присутствием напоминая собравшимся о том, что командир Восемнадцатой эскадры является еще и владетельной особой.

МакКеон знал, что некоторые офицеры Королевского Флота сочли бы пышный титул и статус Хонор нелепыми анахронизмами. Среди многих мантикорцев, в основном – но, к сожалению, не только – гражданских, еще бытовало представление о Грейсоне как об отсталом мире, закосневшем в невежестве и религиозном фанатизме, сопряженном с манией величия, явным доказательством которой служили пышные феодальные титулы. И сколь бы широко ни были известны в Королевском Флоте заслуги Хонор, у нее наверняка могли найтись недоброжелатели и завистники. «Бог знает, сколько у нас болванов вроде Юргенса или Леметра, – подумал МакКеон. – Они вполне серьезно говорили о неуправляемости Хонор, и понесенные ею в боях потери целиком приписывали привычке очертя голову бросаться в самое пекло, не подумав о безопасности. То, что Хонор побывала в таких переделках, из которых большинству других капитанов не удалось бы вывести и вовсе ни одного корабля, во внимание не принималось. И, само собой, всегда находились Хаусманы и Юнги, для которых все заслуги капитана Харрингтон не имели никакой ценности».

Капитан МакКеон, мысленно улыбнувшись, взглянул на Хонор, разговорившуюся с сидевшим напротив Уокером, и она, словно почувствовав на себе его взгляд повернулась и приветственно подняла бокал. Губы ее дрогнули, выдавая намерение что-то сказать, однако она молчала, а взгляд ее устремился куда-то поверх его плеча. МакКеон вопросительно поднял брови, однако Хонор не реагировала, и ему пришлось обернуться, чтобы посмотреть в том же направлении. И тут глаза его полезли на лоб.

Под руководством личного стюарда МакКеона, двухметрового гиганта Алекса Майбаха, двое младших стюардов вкатили в кают-компанию через люк буфетной тележку с совершенно невиданным кондитерским изделием. Огромный торт в форме звездного корабля – явный намек на «Принца Адриана» – был украшен от носа до кормы зажженными свечами. Капитану удавалось лишь гадать, каким образом Майбаху удалось подготовить столь масштабный сюрприз втайне от него.

А все собравшиеся разом грянули: «С днем рожденья тебя!..» Особо снисходительный слушатель, пожалуй, даже назвал бы эти звуки пением. МакКеон обернулся к гостям с притворно сердитым видом – и был вознагражден соответствующим образом. Лица старших офицеров расплылись в придурковатых ухмылках, тогда как их молодые товарищи изо всех сил пытались напустить на себя серьезность. Только Нимиц, не считая нужным таиться, издал громкий смешок.

– Как тебе удалось это устроить? – под прикрытием общего веселья спросил у Хонор МакКеон.

В том, что за всем этим стояла она, капитан не сомневался ни мгновения: собственные его офицеры на такую выходку бы не решились. Однако и ей не удалось бы устроить заговор без связи, ведь до поломки воздухоочистителя Хонор просто не могла знать, что в нужное время окажется в нужном месте. А скрыть связь с кораблем от его капитана и вовсе невозможно.