– Клин в норме! – почти без задержки откликнулся Максвелл.

– Готовы дать рулевому полную мощность реактивных двигателей, капитан, – доложил лейтенант Такахаши.

– Очень хорошо, – одобрительно отозвалась Армон и хищно оскалилась, читая данные на мониторе.

Крыло уже уничтожило неприятельские подвески (возможно, около десятка и уцелело в этом аду, но оказать сколько-нибудь заметное влияние на ход сражения они уже не могли), и теперь к целям неслись выпущенные «Шрайками» ракеты. Угол атаки по-прежнему оставался не самым удобным, но расстояние уменьшилось до двухсот двадцати тысяч километров, а ракеты покидали стволы пусковых с начальной скоростью около 300 км/сек. При ускорении в 85 000 g полетное время должно было составить двадцать две секунды.

На глазах остолбеневшего Диамато к оперативной группе 12.3 устремился чудовищный рой ракет. «Я прав, – отстраненно подумал он, – это могут быть только ЛАКи». Каждый объект по отдельности произвел слишком слабый залп, зато объектов этих было великое множество. И обстрел велся со столь близкого расстояния, со столь многих точек и по стольким векторам, что это исключало возможность эффективной защиты. Тактический компьютер делал все возможное, однако для того, чтобы схематизировать хаотичную атаку, зафиксировав параметры всех поражающих единиц и рассчитать множество векторов перехвата, требовалось время. А его уже не было.

Оперативная группа 12.3 успела выпустить лишь горстку противоракет и почти вслепую, надеясь хоть немного ослабить смертоносный вал, открыть огонь из энергетического оружия. Но тут мантикорские ракеты настигли цели. И, как будто этого мало, «Альказар», головной эсминец группы прикрытия, подвернулся под мощный гразерный импульс «Таскозы». Линкор пытался защититься от врагов, но в результате вспорол защитное поле «Альказара», уничтожив корабль, оказавшийся не в том месте в неподходящее время, вместе со всей командой.

«Шомберг» отстреливался отчаянно. Пальцы Диамато летали по клавиатуре: он позабыл обо всем на свете, кроме необходимости каким-то образом прорваться сквозь завесу помех манти и взять прицел, однако не мог не чувствовать, как содрогается поражаемый гразерными лучами корабельный корпус. Несанкционированный приказ гражданки капитана Холл поставить помехи сделал «Шомберг» менее уязвимым в сравнении с прочими кораблями, но при таком количестве выпущенных ракет часть из них неизбежно должна была найти цель. Корабль содрогался снова и снова, сирены раз за разом извещали о повреждениях в отсеках.

– Гразер-три уничтожен. Прямое попадание в Лидар-один, переключаю на резервный. Бета-тринадцать и четырнадцать выбиты. Тяжелые повреждения на пятом посту ПРО.

Слушая этот унылый перечень, Диамато невольно съежился. Он знал, что положение на других кораблях еще хуже, но это едва ли могло служить утешением.

– Прямое попадание в резервную рубку! – выкрикнул кто-то.

Диамато, оторвавшись от дисплея, непроизвольно взглянул на схему повреждений. Изображение резервной рубки на схеме корабельных отсеков полыхало алым, а лицо смотревшей на него гражданки капитана казалось высеченным из камня. Она держалась, но в ее глазах Диамато увидел боль. Айра Хэймер погиб на месте.

– Оливер, найди мне эти ЛАКи! – приказала она почти таким же невозмутимым голосом, как до атаки, и молодой офицер вернулся к своему терминалу.

Мощь реактивных двигателей, грубая и такая далекая от современности, принялась смещать ЛАКи, изгибая строй всего крыла. В сравнении с полетом на импеллерах маневр выполнялся медленно и тяжело, но зато позволил совершить одновременно изменение векторов без снятия носовых защитных стен и перекат днищами клиньев навстречу противнику.

Безупречность маневра привела Жаклин Армон в восторг. Возможно, эта задница Холдерман и вытянул из них все жилы, месяц за месяцем выматывая крыло на учениях, но его стремление похоронить проект «Анзио» заставило ее людей выкладываться в полную силу, и в реальном бою они действовали слаженно и умело, как закаленные ветераны.

Жаклин подалась вперед, словно это могло побудить легкую «Гарпию» лететь еще быстрее, и в этот миг ее внимание привлекли новые объекты. Капитан удивленно моргнула: первые девять ракет с «Минотавра», обогнав крыло, пронеслись в направлении неприятеля. На достижение цели им потребовалось сто сорок три секунды, причем их конечная скорость составила сто двадцать шесть тысяч километров в секунду. Никакие другие ракеты не были способны даже приблизиться к таким результатам: стандартное ускорение при таком большом полетном времени было на тридцать пять процентов ниже, то есть конечная скорость была бы на двадцать тысяч километров в секунду меньше. Но главное, любые другие ракеты догнали бы противника в полете по баллистической траектории, не способные к маневру, тогда как у этих было еще сорок секунд ресурса двигателей.

Никто в ОГ-12.3 – даже Оливер Диамато – не заметил их приближения, что едва ли можно было поставить в вину тактикам. На дисплеях бушевал хаос, число потенциально угрожающих объектов не поддавалось исчислению, и никто не мог позволить себе уделить много внимания единственному дредноуту, находившемуся так далеко позади, что он не мог представлять собой ни малейшей угрозы.

В результате первый залп «Минотавра» обрушился на цель совершенно неожиданно. Все девять ракет были наведены на единственную мишень, практически до последнего момента обладали возможностью корректировки траектории, и промаха не допустила ни одна. Две из них взорвались внутри импеллерного клина, а остальные семь всего в восьми тысячах километров от него. Лучи лазерных боеголовок обрушились на корму корабля Народного флота «Мохавк», разнеся вдребезги импеллерный отсек. Клин затрепетал. Корабль еще мог выжить, но еще один луч угодил в гравитационный компенсатор, и ускорение в двести g мгновенно, как удар булавы разъяренного бога, убило всех находившихся на борту людей.

Разумеется, это заметили тактики других кораблей ОГ. По постам управления огнем прокатилась волна страха, ибо стало очевидным, что манти применили еще одно новое оружие. Однако теперь стало ясно, откуда исходит дополнительная угроза, и корабли получили время, чтобы подготовить противоракеты и лазерные батареи к ее отражению.

– Адмирал Труитт атакует их, капитан! – доложил Эванс.

Армон кивнула. Оперативная группа Труитта совершила разворот и устремилась навстречу хевам. Буксируемые подвески последних были уничтожены, а вот Труитт, едва он приблизился на дистанцию поражения, произвел пуск. Хевы попытались совершить маневр уклонения, но при этом подставили кормовые горловины клиньев под удар крыла Армон. Ее корабли получили возможность опустить носовые защитные стены и выпустить оставшиеся ракеты.

– Ракетная атака! Задействовать резерв! – скомандовала она. – Пуск!

Ракету которые Армон приберегала после первой атаки именно для такого случая, понеслись на врага.

Джейн Келлет пришла бы в ужас, будь у нее хотя бы микросекунда для эмоциональной оценки сложившегося положения. Но у нее не было даже микросекунды. Попавшее в смертельную засаду оперативное соединение корчилось под безжалостными ударами. Ракеты летели со всех сторон, подвески были уничтожены, а вражеские супердредноуты, сменив курс, шли на сближение с ее линкорами. О том, чтобы одолеть этих космических левиафанов в открытом бою энергетическим оружием, не приходилось и мечтать… не говоря о необходимости помнить о проклятых ЛАКах. Теперь, на сократившейся дистанции, эти верткие пташки можно было обнаружить, однако взять их на прицел и поразить было по-прежнему очень трудно из-за исключительно эффективной для столь маленьких кораблей системы генерации ложных целей и активных помех. Вдобавок атакующее крыло распалось на две группы, разошедшиеся под широким углом с явным намерением снова развернуться и взять ОГ в клещи. Маневр был совершенно ясен – однако, совершая его, они развернулись к ней днищами клиньев, а значит, она могла вести бой только ракетами.