Это его присказка. Потом я не раз слышал ее от него. Он действительно человек чести.

Есть известный фильм «Подкидыш», где по ходу действия несколько раз теряется маленькая девочка. И там есть сцена встречи футболистов на вокзале. Так вот, раньше на подножке подходящего к перрону поезда стояли Андрей Старостин и его одноклубник Станислав Леута – не актеры, а самые настоящие, для достоверности, на волне своей славы. Потом эти кадры выпали и затерялись. А тогда я, мальчишкой, несколько раз ходил на эту картину, чтобы только увидеть их. И до сих пор, когда она иногда демонстрируется по телевидению, я смотрю во все глаза, боясь пропустить – вдруг они появятся! А тот поезд все подходит и подходит к перрону.

Как и в искусстве, в спорте огромна и всепобеждающа роль влияния старшего, мастера, кумира, метра – влияния на собственную манеру новичка, но самое важное – на его мировоззрение, характер, личность. Разумеется, главное – не потеряться в подражателях, таких большинство, а найти себя. Играя рядом с большими талантами – и на сцене и на поле, – расцвели и обрели себя многие. Это необходимо всем. Даже Пушкину. «Старик Державин нас заметил…» Но истинные гении уже в ранней молодости сами поражают стариков.

Любопытно традиционное наличие в большом спорте «семейственности», династичности. Братья Старостины, Знаменские, Пайчадзе, Дементьевы, Джеджелава, Пономаревы, Майоровы, Рагулины. Братья Жарковы, Сырцовы, Голиковы, Муратовы. Братья Чарльтоны, Вальтеры, Маховличи. Эспозито. Сестры Пресс.

Что-то есть в этом домашнее, трогательное. Правда, всегда один из родственников сильнее – не обязательно старший, – затмевает другого, но ничего, обид не бывает, дело семейное.

Многочисленны примеры вновь создаваемых спортивных семей, когда муж и жена – выдающиеся спортсмены. Бывает, что они даже вместе выступают – фигурное катание.

И еще, разумеется, отцы и дети. Сбывшаяся мечта, поддержание фамильной марки, фирмы. Чаще всего это боковые ветви, в другие виды. Но есть и прямое наследование: в футболе – Федотовы, Маццола, Артемьевы.

Всегда сильна эта преемственность была в театре, в цирке. Иной театральный род длится чуть ли не веками.

А в литературе? Нет, здесь дело более индивидуальное, штучное. Братья Гонкуры? Дюма – отец и сын? Сейчас в Литературном институте учится немало писательских детей. В наше время такого не было. «Как не было? – напомнили мне тут же. – А Расул?…» Точно, Расул Гамзатов – сын Гамзата Цадаса. Это все знают, но не всякий раз вспоминают, когда речь идет о Расуле. Или есть отличный журналист Тимур Гайдар, военный моряк и международник. Я тоже близко с ним знаком. Он не только сын Аркадия Гайдара, но и, если угодно, литературный персонаж, главный герой повести «Тимур и его команда». Так вот, общаясь с ним, я никогда не думаю об этом, он для меня Тимур Гайдар – сам по себе, и только. Вероятно, для того чтобы тебя воспринимали подобным образом, нужно быть незаурядной человеческой личностью.

Мне странно видеть людей моего возраста, совершенно не умеющих обращаться с мячом, шарахающихся от него или комично пытающихся ударить рукой или ногой и, конечно, промахивающихся. Откуда они? Где они были в детстве? У меня к ним чувство, смутно, отдаленно похожее на отношение к сверстникам, не бывшим в армии. Тоже дико.

Такова сила спорта…

После войны стадион «Динамо» был тем объединяющим местом Москвы, куда бросились жадно, изголодавшись, соскучившись. На футбол ходила «вся Москва». Это было принято, хороший тон, но это прежде всего было увлекательно. Это играло немалую роль в жизни. Рядовые матчи делали полные сборы. Ходили, как в театр, нарядные, с женщинами. И до сих пор осталось – к сожалению, только в памяти – радостное ощущение волнения, приподнятости не только от самой игры, но и от всего, что ее сопровождает. Объявления, как на вокзале, и по делу (составы команд) и вполне житейские, вызывающие всеобщее добродушное сочувствие («Витя Иванов, четырех лет, ждет своих родителей в комендатуре стадиона»). Синхронное возбуждение трибун, неожиданные клубы табачного дыма, наплывающие из полутьмы, как туман, – все взволнованы. Погромыхивание вдали, первые капли дождя, холод, непогода – ничто не могло помешать, распугать.

Ходили и на бокс. Чемпионаты страны устраивались чаще всего в цирке на Цветном бульваре. Вижу внизу, на арене, ярко освещенный ринг: в его канатах плотный бритоголовый Королев – после медведевского партизанского отряда, ранения – и танцующий вокруг него стройный, юный Щоцикас. Личности!

Я знаю двух поэтов, утверждавших в те годы, что они были – еще раньше – сильными боксерами. Но достаточно взглянуть на их переносья, и вам тут же станет ясно, что их никогда не касалась рука человека. Или они гении бокса или, мягко говоря, фантазеры. Но ведь зачем-то им это нужно! Возвышает в собственных глазах, льстит самолюбию больше, чем эпитеты и рифмы.

Честно говоря, с годами я остыл к боксу (теперешние комментаторы сказали бы «подостыл»). Глубокий нокаут действует неприятно – не только на пострадавшего, но и на меня теперешнего. А когда-то это только восхищало.

Но и на стадионе бывали другие летние соревнования. Я не говорю сейчас о волейболе или баскетболе, речь идет о видах, живущих на большой арене, рядом с футболом. Они придавали посещению стадиона особую, дополнительную прелесть.

В нашей стране нет специально футбольных стадионов. Но беговая дорожка используется сейчас слишком редко и изолированно. А ведь это прекрасно – красная дорожка вокруг зеленого пол я! Это символ нашего стадиона.

Когда-то в дни больших матчей дорожка не пустовала – и после игры и даже в коротком перерыве между таймами. Помню, именно в перерыве встречи «Спартак» (Москва) – «Динамо» (Ленинград) Николай Каракулов установил новый всесоюзный рекорд в беге на 100 метров – 10,4 секунды. Прежний принадлежал Головкину – 10,6. Головкин участвовал и в этом забеге и показал 10,5. Несколько десятков тысяч человек присутствовало при сем. Состязания по легкой атлетике такое количество народа собрать тогда не могли. Впрочем, футбольные знатоки и ценители, как правило, знатоки и всего спорта.

Всегда сопровождали футбол и велогонки с выбыванием – короткие, увлекательные, напряженные заезды. Условие: после каждого круга выбывает последний из гонщиков. Учитывая одинаково высокий класс участников, кучность результатов, трудно было догадаться, кто же станет победителем. А участвовали, не чинясь, действительно лучшие. Тогда сильнейшие велогонщики неожиданно оказались в составе спортивного клуба ВВС и неизменно выигрывали все призы и состязания. Популярной была ежегодная гонка по Садовому кольцу. Она проходила утром, а потом, опять же в перерыве между таймами, на стадионе чествовали победителей. Участвовали в этом соревновании и велогонщики из других городов. И вот, как гром среди ясного неба, объективно бесстрастное объявление по переполненному стадиону о том, что гонку выиграл ленинградец Родислав Чижиков. Появляются, придерживая могучими руками свои легкие машины, победители в командном зачете – гонщики ВВС в желто-голубых полосатых майках, облитые шоколадным загаром ранних южных сборов, а впереди худенький белотелый победитель, катящий велосипед и – с трудом – свой первый приз – мощный гоночный мотоцикл. «Хоть бы помогли!» – сказал кто-то на трибуне. Через короткое время Чижиков тоже стал членом этого спортивного общества. В дальнейшем он долго еще был гонщиком экстра-класса.